Красавицы и кубки - Евгения Букреева

– А что? – хихикнула Арина, – Теперь Рошам будет от нашей Дашки, как черт от ладана шарахаться.

– Теперь у нашей Дашки, – возразила Анастасия, – Будет влиятельный и злобный враг, который приложит все старания, чтобы выпереть из компании свидетеля своего позора.

– Кишка у нее тонка, нашу Дашку вышибить, – безмятежно улыбнулась Арина и снова подмигнула мне.

От обращения «наша Дашка» я млела и плавилась, как пломбир на тридцатиградусной жаре.

– Да уж, – усмехнулась Анастасия, – Теперь придется взять ее под свое крыло. Нет, ну надо же, одной фразой, и в дамки! Даша, у тебя талант! Ты далеко пойдешь!

– Девчонки, я предлагаю выпить за…, – Арина неожиданно осеклась на половине предложения и тревожно посмотрела на Настю. – Настя, только спокойно. Там, Дибенко. Он идет сюда.

– Черт! – выругалась Настя и обернулась в сторону входа. Я проследила ее взгляд.

К нам приближался мужчина. Нет, не мужчина, а идеал с обложки журнала «FHM» – высокий широкоплечий блондин с твердым подбородком в стильном костюме, сидевшем на нем безупречно. Думаю, живи он в Германии во времена третьего рейха, Гитлер бы выбрал его образ для наглядной пропаганды высшей арийской расы. За ним семенила давешняя знакомая девушка Варя, сияющая от счастья как лампочка Ильича в колхозе «Светлый путь».

– Анастасия, звезда моя, – поприветствовал он Настю, приблизившись к столику. Его улыбка просто била наповал. Я выпучилась на него, невольно почувствовав желание пойти за ним на край света. – Прекрасно выглядишь!

– Отличный костюм, – вежливо ответила Настя. Она успела взять себя в руки и в доброжелательности не уступала блондину.

– Привет, Арина, слышал, у тебя новая машина, – продолжал расточать патоку представитель высшей арийской расы, – Поздравляю.

– Спасибо, Миш, – ответила Арина, тоже расплываясь в ослепительной улыбке. – А как ты сам? Как дела? Слышала, вы заключили крупный договор, обскакав «Росингос».

– Только благодаря тарифу, который вы мне оперативно согласовали. Спасибо, девочки, с вами всегда было приятно работать, – ни тени иронии в его голосе я не заметила.

– Ну что ты, Миш, мы всегда рады помочь! Свои же люди! Правда, твоя Рошам почему-то осталась не совсем довольна, как нам показалось. Правда, Насть?

– Да, ты уж поговори с ней, боюсь, она неправильно нас поняла. Наше управление очень хорошо к ней относится.

– А это, как я понимаю, ваша новая сотрудница? – обратил на меня внимание Дибенко. – Та самая знаменитая Дарья Танеева.

– Та самая, – согласилась Настя, – Очень талантливая девочка. – И она тоже принимала участие в обсуждении нашего договора?

– И внесла неоценимый вклад в его успешное согласование, – хихикнула Арина.

– Да, я уже наслышан, – заверил Михаил и окинул меня одновременно оценивающим и раздевающим взглядом. Я с трудом дождалась, когда он, наконец, переключится с меня на кого-нибудь другого. Его взгляд был холоден и расчетлив, и, несмотря на всю его внешнюю привлекательность, у меня возникли ассоциации с ядовитой змеей. Морок, вызванный его улыбкой, прошел, на край света за ним мне уже больше не хотелось.

– Ну что ж, приятно было познакомиться. Не буду вам мешать отмечать удачный трудовой день. Кстати, Насть, – он наклонился к ней, словно пытаясь загипнотизировать взглядом. – Тебе не кажется, что в последнее время, ты стала пить больше, чем обычно?

– Не кажется, – отрезала Анастасия, – Твои осведомители тебя неверно информируют.

– Да, брось, Насть, какие осведомители? О чем ты? – он ухмыльнулся и медленно окинул взглядом наш стол, на котором стояли уже почти пустые стаканы из-под виски, – Рабочий день еще не закончен, а ты уже тут, употребляешь крепкие спиртные напитки.

– А ты, видимо, сюда минералку пить пришел, – ничуть не смутившись, ответила Анастасия.

– Ну, смотри, я ведь о тебе забочусь. – Я тронута, Миша. Спасибо. Желаю приятного вечера, – и она отвернулась, давая понять, что разговор закончен. – И вам, приятного вечера, девочки. Не скучайте!

И он отбыл вглубь зала. Анастасия махом опрокинула в себя стакан. – Козел! – прошипела она, выискивая взглядом официанта. Тот опрометью кинулся за новыми порциями, но его неожиданно тормознула Арина

– Стоп! Настя! Пошли на первый этаж, в «Стейк-Хаус», – решительно произнесла Арина, потянувшись за кошельком.

– Еще чего! Я не собираюсь от него бегать! – возразила Анастасия.

– Ага! Ты собираешься надраться в стельку на его глазах. Хочешь, чтоб он всем рассказывал, что ты спиваешься от неразделенной любви к нему?

Анастасия поникла и опустила глаза. – Даша, быстро, уходим, – Арина бросила на стол купюру и потащила к выходу Настю. Я рысью бросилась следом

Официант разочарованно провожал нас взглядом. Судя по печально-задумчивому выражению глаз, он подсчитывал упущенную прибыль.

В «Стейк-Хаусе» мы заняли угловой стол и вытащили сигареты. – Бутылку, – потребовала Настя, – Не хочу, чтобы этот хлыщ в униформе официанта бегал туда и сюда со стаканами. Бесит. – Вообще-то я за рулем, – запаздало опомнилась я. – Я тоже, – утешила меня Арина, – Да, еще колы, и закусь какую организуйте, мясную нарезочку, там, овощи, – обратилась она к новому официанту. Судя по обрадованной физиономии гарсона, здесь их тоже хорошо знали

– И это… – замялась я, почувствовав ужас от внезапно посетившей меня мысли, – У меня, наверное, с собой не очень много денег, так что я, наверное, пойду…

– Я что, спрашивала у тебя деньги? – грозно сказала Анастасия. – Сиди уже. Что за желание все время куда-то свалить? В конце концов, рабочий день еще не закончен, так что считай это своим заданием. И вообще, я что, уже и угостить никого не могу?

– Ну, понесло, – хихикнула Арина, и обратилась ко мне, заметив, что я несколько ошарашена выпадом начальницы: – Настя хочет сказать, что за блестяще проведенную операцию, мы просто обязаны угостить тебя. Понятно? Так что, расслабься и получай удовольствие.

Я тут же воспряла духом, честно говоря, после выпитого виски внутри образовалась такая волшебная легкость, что очень хотелось продолжать. Напряжение, не отпускавшее меня уже два дня, постепенно стало отступать. Все мои проблемы стали казаться какими-то игрушечными и несерьезными.

– Где виски? – возмутилась Анастасия. – Этот халдей передвигается, словно у него протезы вместо ног.

– Настя, если ты будешь гнать в таком темпе, то сопьешься, причем, заметь, не из-за меня, а из-за этого козла Дибенко. Нельзя же так реагировать, ей богу, уже почти год прошел.

– Заботливый, сука! – не слыша Арину, пробормотала Настя, нервно затягиваясь.

– Все, забудь! – А этот Дибенко, что, Ваш бывший муж, Анастасия Александровна? – осмелилась поинтересоваться я. Та оторвалась от созерцания огонька сигареты и уставилась на меня

– Анастасия Александровна? Язык сломаешь, – фыркнула она, – Можешь называть меня Настей, по крайней мере, здесь и сейчас.

– Да уж, обойдемся без этикета и корпоративной этики, – поддержала Арина, – Можно выпить на брудершафт. Кстати, вот и виски.

И мы выпили на брудершафт. Потом выпили за процветание компании, за нас, женщин, за мир во всем мире, и, кажется, за что-то еще.

Потом принесли закуску. Потом мы снова выпили под закуску, и за то, чтобы у нас все было

Я не отставала от своих новых приятельниц. Нет, не поймите меня превратно, я человек совсем не жадный, и мой темп употребления алкоголя, при котором невозможно сосчитать стаканы из-за скорости процесса, не был продиктован тем, что мне дали понять «пей, все оплачено». Просто мне было очень хорошо, наверное, впервые после того, как я посетила ту печальноизвестную заправку в Коломне. А потому, хотелось продлить и усилить это блаженное состояние.

Алкоголь на всех действует по-разному. Кто-то напивается и заваливается спать, кого-то тянет на подвиги и приключения, а кого-то на долгие и нудные философские диспуты.

Анастасия пила много, в ее действиях четко прослеживалось маниакальное желание надраться до бесчувствия. Именно она и задавала достаточно жесткий темп нашему алкоголическому марафону. Но самое удивительное, напиться у нее, похоже, не очень получалось. По-крайней мере, выглядела она трезвее всех. Только мрачнела на глазах и с каждой новой дозой становилась все более похожа на мраморную статую, символизирующую скорбь по безвинно павшим. Ее комментарии были едки и язвительны, позитив отсутствовал напрочь.