Таким был Рихард Зорге - Михаил Колесников

В это беспокойное время Зорге и его помощники находились на переднем крае событий. Поездки в Мукден, в Харбин, Чанчунь, Гирин. Зорге видел в Чапэе — китайской части Шанхая — ожесточенные бои городской бедноты против японских войск. Да, он видел баррикады, объятый пламенем Чапэй. Японцы ввели в бой артиллерию, авиацию.

В январе 1933 года Зорге отозвали в Москву. Он выполнил свою задачу. Центр заблаговременно был информирован о развертывающихся в Китае событиях. Несколько позже, в августе 1933 года, выехали в Советский Союз через Харбин Макс и Анна Клаузен.

И вот несколько месяцев спустя Зорге вновь на Дальнем Востоке. В Японии…

Как жаль, что рядом нет Макса Клаузена. Они славно потрудились тогда. Для прикрытия Макс весьма умело занимался коммерцией — торговал немецкими мотоциклами…

Одзаки вернулся в Японию еще в прошлом году. Он где-то здесь, в Осака, или, может быть, даже в Токио.

Зорге думал о прошлом. В нем есть яркие страницы. Страницы борьбы, подпольной работы. И на каждом шагу подстерегала опасность. Все было… В одной из анкет он почти с афористичной лаконичностью определил сущность своей деятельности: «Профессия — интеллигент. Призвание — партийная работа».

Но пора было подумать о будущем. Оно требовало действий.

ЗАПОВЕДИ РАЗВЕДЧИКА

За месяц пребывания в Токио Рихард успел не только ознакомиться с городом, изрезанным бесчисленными каналами и речками, но и нанести визиты представителям служб информации, иностранным пресс-атташе, побывать на всех пресс-конференциях и приемах, вступить в члены токийской ассоциации иностранных корреспондентов.

Начал знакомства он с пресс-атташе — руководителя Германского информационного агентства ДНБ Вайзе. Это был типичный «коричневый таракан», приверженец фюрера. Видно, у Вайзе уже был разговор о Зорге с послом, так как пресс-атташе встретил нового корреспондента довольно приветливо. Вайзе с нескрываемым любопытством расспрашивал о нацистском пресс-клубе в Берлине, о знакомых журналистах, о здоровье Функа. Рихард вел себя очень скромно, не набивал себе цену, хвалил продукцию борзописцев ДНБ и самого Вайзе, поддакивал, прямо сказал, что ему будет трудно в незнакомой стране без помощи такого опытного журналиста, как Вайзе. Пресс-атташе легко клюнул на лесть, обещал помогать на первых порах. Потом они по случаю знакомства обедали в ресторане «Фледермаус».

Следовало также утвердиться в токийской ассоциации иностранных корреспондентов, в этом Вавилоне прессы.

Токийская ассоциация иностранных корреспондентов представляла собой своеобразный мирок со своими неписаными законами, своим укладом и обычаями. Здесь собрались представители «шестой державы», пронырливые, жадные до сенсаций, предельно оперативные, не брезгающие ничем, если нужно раздобыть интересный материал. Каждый из них мнил себя полномочным представителем той страны, которая аккредитовала его в Японии, каждый считал, что звезда корреспондента-международника должна сиять ослепительно, ибо карьера журналиста — это и политическая карьера. Они любили свою беспокойную работу, нахально ломились в двери японских министерств, проникали в любую щель, подкупали клерков и секретарш, околачивались в притонах и кабаре. Это был легальный шпионаж. И все ради того, чтобы добыть сенсационный материальчик для своей газетенки или журнальчика. Их держали, так как интерес читающей публики к экзотической стране хризантем и гейш никогда не угасал. Платили, правда, негусто.

Но даже самый ловкий журналист не может быть вездесущим. Потому-то в ассоциации образовался своеобразный рынок: обмен информацией. Когда назревали важные политические события, вся газетно-журнальная свора объединялась, распределялись обязанности, выбирался координирующий центр — и наставала эпоха великой солидарности и творческого содружества. И неважно, что в данный момент существовали политические трения между странами, представителями которых корреспонденты являлись, журнальной братии нет никакого дела до трений: все они патриоты одной державы — шестой!

Верховодил в ассоциации обычно корреспондент, в совершенстве владеющий языком того государства, где ассоциация находилась. В Токио задавал тон некто Бранко де Вукелич, фоторепортер парижского иллюстрированного журнала «Вю» и корреспондент белградской ежедневной газеты «Политика», мужчина лет тридцати, высокий, подтянутый, с широким добродушным лицом и хитроватыми насмешливыми глазами. Одевался он просто, но изысканно, жил сначала в отеле «Империал», затем перебрался в дом «Банка» в районе Хонго-ку. В Токио он появился 11 февраля этого года, но быстро упрочил свое положение среди «топтателей земного шара», как называли в Японии газетчиков. Вукелич успешно овладевал японским разговорным языком. Безукоризненно знал он французский, английский, итальянский, немецкий, испанский. Настоящий газетный волк-международник! По национальности серб, по характеру француз, он был женат на датчанке и в своем лице как бы представлял многоязыкую Европу. Бранко слыл щедрым, охотно передавал менее удачливым собратьям редкие снимки, иногда предоставлял им для работы свою хорошо оборудованную фотолабораторию. Злые языки поговаривали, что Бранко по ночам фабрикует видовые открытки и сбывает спекулянтам, но добродушный фоторепортер только посмеивался в ответ и не опровергал слухов. Каждый делает деньги, как умеет. Да фоторепортера никто и не осуждал: все жили голодновато, и каждая йена была на счету. А у Бранко жена, ребенок. Им даже восхищались: Бранко — проныра из проныр. Его ядовито-зеленую «карточку прессы» видели и в приемной премьер-министра Японии, и в министерстве иностранных дел, и в гостиной известного адмирала X. Като, душителя Советской власти во Владивостоке в 1918 году, бывшего начальника морского генерального штаба. Ворчливый усатый адмирал щеголял знанием русского языка. Но Бранко, к сожалению, не владел этим языком.

Вступление Зорге в ассоциацию прошло без всякой помпы: просто по этому случаю он пригласил собратьев по перу в «Империал», угостил обедом и хорошим вином. Все решили, что он свой парень, не задавака, обычаи «шестой державы» блюдет. Вукелич хоть и присутствовал в компании, но ни словом не обмолвился с Зорге. Время еще не наступило. Оба изучали друг друга: опасались, как бы иностранная контрразведка не подсунула подставное лицо — ведь до этого Бранко и Рихард никогда не встречались.

Особенно тщательно готовился Зорге к обеду в немецком посольстве. Он понимал, что ему просто-напросто повезло на первых порах. Обед в посольстве — это вам не какой-нибудь «а ля фуршет», когда пьют и закусывают стоя. На обед попадают избранные. В приглашении указана форма одежды — фрак. Через фрау Отт Зорге разыскал лучшего портного.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});