Ever since we met (СИ) - "Clannes"

— Я думала, — говорит она, — что через мальчиков род не продолжается. Разве нет?

— Саш, — вздыхает тетя Лена, — ты на врача учиться собираешься. Что ты про ту же гемофилию сказать можешь? Про наследование?

— Проявляется только у мужчин, через женщин только передается, за редкими исключениями, — выпаливает Саша, не задумавшись даже. Осекается и хмыкает. — С магией наоборот, да?

— Именно, — тетя Лена кивает, улыбается довольно. — Так что даже если ты, Вань, вдруг решишь жениться не на ведьме, есть вероятность того, что твоя дочь будет ведьмой. Небольшая, но все же.

Ведьм тогда должно быть довольно много, думает Саша, прежде чем понимает: ничего подобного. Взять хотя бы Ирину Владимировну с теть Леной и теть Наташей, шутящих, что Ваня у них один на трех ребенок. Не так уж и много, однозначно.

— О чем задумалась? — Ваня рядом плюхается, на соседний стул, и щелкает ее по носу не больно, но ощутимо. — Готова твоя косичка. Моя очередь завтракать.

— Спасибо, — она улыбается, тянется, чтобы его куда-то в щеку поцеловать, и чай допивает парой глотков. — Я готова. Только за сумкой сбегаю.

К кухне возвращаясь, Саша ловит отзвук, эхо смеха женского, шепот неразборчивый — Вани на его месте уже нет. Она мимо проходит, не мешая болтовне, благо время еще есть, на улицу выскакивает, и успевает как раз вовремя, чтобы его у калитки перехватить. С начала учебного года всего неделя прошла, и привыкнуть, что больше нельзя найти его, пройдя пару десятков метров по коридору, она еще не успела. Ваня выглядит так, будто собирается не на пары, а на какое-то мероприятие — он раньше всегда забивал на свой внешний вид, предпочитая подсказывать ей что-нибудь, но после первого же дня в новой для него роли студента это изменилось. Не то чтобы он перестал ей помогать.

— Забыл, — кается он сразу, как она его за рукав хватает. — Не привык, что мы с тобой не идем вместе.

— Скоро и привыкнешь, и отвыкнешь, — обещает она ему, улыбается. — Мне всего год остался. Будем вместе ехать.

Ваня смеется коротко, целует ее в висок, и воротник курточки ей поправляет. Саша замирает, ловя жадно это прикосновение, и выдыхает лишь когда он уже закрывает за собой калитку. Она конкретно палится, кажется ей. Чудо, что он до сих пор ничего не заметил. Не факт, что ему было бы приятно, что девушка, которую он называет сестрой, не готова видеть в нем брата.

— Поехали? — слышится из-за спины голос Ирины Владимировны, вырывая ее из этого близкого к ступору состояния. — Давай, сразу тебя и с девочками познакомлю. Время до уроков еще есть.

Соня с Алиной оказываются чем-то похожи — маленькие, худенькие темноволосые девочки с большими напуганными глазами. Саше думается, она понимает их испуг — они еще не свыклись с новой для себя ролью. Ей еще полгода, наверное, после принятия в ковен было непривычно и страшно от собственной магии — потом свыклась, поняла, приняла, но это заняло время. Алина посвящение прошла как раз позавчера, всего через несколько дней всего после того, как ее Этери Георгиевна нашла — к тому времени, рассказывает ей по пути Ирина Владимировна, уже прошел почти год с ее первого всплеска, и она была готова на что угодно, лишь бы ей помогли с этим справляться. Соню это еще ждет, не в следующее полнолуние, а в то, что после него. Они живут у своих Верховных — Ирина Владимировна упоминает, что ее муж привез Соню сегодня в школу — но, кроме этого, им нужна помощь кого-то ближе по возрасту. Им дружба нужна, чтобы освоиться на новом месте.

— Главное, — говорит она, когда они остаются втроем в полупустом коридоре, стоят тесной кучкой, — никому не говорить о том, что мы можем. Этого не стоит знать другим.

— Ирина Владимировна сказала, ты как-то раз одному хулигану магическую подножку поставила, — хмурится Соня непонимающе. Саша фыркает смешливо.

— Да, и до сих пор никто в этой школе, кроме нескольких человек, не знает, что он упал не сам, — она подмигивает. — Так что про то, что другим не стоит знать, это правило номер два. А правило номер один — не попадайтесь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Алина первой хихикает в кулачок — похоже, представляет себе уже первую проказу. Вот и прекрасно. Главное — чтобы она не терялась и не опускала руки. Чтобы они обе не терялись и не сдавались. С собственной магией надо научиться жить, это она уже знает по себе — главное теперь чтобы они это тоже поняли.

— Я вот что предлагаю, — она их обеих обнимает за плечи, будто они знакомы уже долгое время, и довольно отмечает, что у них это явно не вызывает отторжения, — сегодня же понедельник. Я попробую вас на вечер пятницы отпросить к себе с ночевкой. Поболтаем, посмотрим какой-нибудь фильм, позаплетаем косички, ну и познакомимся получше, и в школу в субботу вместе пойдем. Как вам идея?

— Я за, — отзывается Алина. Соня на короткий миг задумывается, но кивает согласно. Вот и замечательно.

— Ирина Владимировна сказала, — подает она голос, когда Саша их отпускает и уже готова уходить, — что будет оформлять опекунство. Это значит, от меня отказались?

Грусть и детская совсем обида в глазах у обеих даже страх перебивают. Саша морщится болезненно. Она могла что угодно говорить Ване тогда, когда его родители решили ее принять в семью, когда эмоциональная и моральная связь с ними стала даже теснее, чем с родными, но ее саму это долго терзало. Ее долго волновало то, как это все будет сделано, и неужели правда родители так легко от нее отказались? В конце концов, даже понимая, что ей тут будет лучше, она тянулась к ним инстинктивно, сердцем и душой, даже если не разумом. Тетя Лена ей потом все объяснила, разложила по полочкам, помогая понять, что ее не бросили и от нее не отказались, что родители просто согласились оставить дочь в той семье, где о ней позаботятся — а потом она долго рыдала на новый год, когда они позвонили всего на пару минут, чтобы поздравить и спросить, как она. В ее первый после переезда к Букиным день рождения они даже не позвонили, и ей даже не хотелось радоваться шарлотке, испеченной тетей Леной специально для нее — она плакала Ване в плечо, сидя на полу их домика на дереве, пока он неловко утешал ее, прижимая к себе. Но как объяснить девочкам это, как сделать это для нее не таким болезненным для них, как это было для нее? Она вздыхает и треплет их по плечам.

— Просто вы разные теперь. Вы и ваши родители, — говорит она. Ей не хочется их разочаровывать, но лучше так, чем они сами пройдут через то, через что прошла она. — Мы чаще пугаем людей, чем вызываем у них желание узнать нас поближе. Даже если они нас уже знали. Попробуйте их понять, правда. Не каждый день узнаешь, что магия реальна, а твоя дочка — ведьма, вроде тех, которых сотни лет назад на кострах жгли.

— А как твои родители к этому отнеслись, Саш? — снова оказывается смелее Соня. Не рассмеяться невесело не получается.

— Я с ними теперь общаюсь в лучшем случае раза три в год, по телефону, — она фыркает безрадостно. — Минут на десять разговора за год наберется. Я почти привыкла.

Привыкать пришлось долго, на самом деле. И это, наверное, видно по ней, потому что девчонки почти синхронно ее обнимают с обеих сторон, будто пытаясь утешить. Может, и правда пытаясь? Как бы то ни было, а где-то внутри теплее от этого становится.

В конце концов, думает она, ковен все равно что семья. Нет смысла жалеть о потере старых привязанностей. И нет ничего удивительного в том, что они так быстро нашли общий язык. Не могут не подружиться три ведьмы, которым нечего делить.

А делить им и правда нечего.

========== Глава 10 ==========

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Неделя пролетает быстрее, чем она ожидала. В пятницу Соня с Алиной к ней подходят еще с утра — а что, мол, а как они доберутся, а далеко ли? У них обеих в рюкзачках вещи, они на выходе из школы подпрыгивают нетерпеливо, совсем еще дети, слишком рано заставленные магией в их крови повзрослеть. Она их за руки берет, как младших сестер взяла бы, за собой ведет, в автобус впрыгивает, предупреждает — от остановки еще пятнадцать минут идти бодрым шагом, а если не спеша, то почти полчаса брести можно. Они дурачатся, сходят с типично-проселочной дороги, чтобы поиграть в догонялки между деревьями, плетут венки из осенних цветов, водружают их себе на голову, и Саша ловит себя на том, что жалеет, что Вани нет рядом.