Забытая королева (ЛП) - Вудс Эдриенн

— Не переживай, с нами всё будет в порядке, — я поцеловала его. — Удачи в замке, любимый, и возвращайся поскорей.

— Непременно, — после долгого поцелуя на прощанье со мной и лёгкого поцелуя в макушку Альберта Луи забрался в карету и махал нам из окошка, пока карета не скрылась из виду.

Ночь без него тянулась долго и мучительно.

Он ещё никогда не покидал нас, и я чувствовала себя потерянной в этом большом доме без него.

Делила уложила Альберта спать, а я встревоженно сидела у окна и ждала возвращения любимого.

Что такого срочного могло случиться во дворце, что потребовало присутствия Луи?

До этого они вполне обходились без него.

— Ты переживаешь на пустом месте, — Делила ласково погладила меня по руке, пытаясь согреть меня. Но это может сделать только Луи.

— Я просто хочу, чтобы он поскорее вернулся.

— Я понимаю, каково тебе. Это нелегко. То, что есть между вами двумя, Гвен, изменит мир.

— Это будет не так просто, Делила. Ты же знаешь, что скажут драконы, когда узнают об этом.

— Просто научи этого чудесного мальчика всему, что ему нужно знать. А он позаботится обо всём остальном. Я чувствую это сердцем.

Я вздрогнула. Переживая за Луи, я совсем позабыла об Альберте.

— Он уже спит?

— Да, очень устал сегодня за день и уснул почти сразу — я даже не закончила сказку, а ты знаешь, как он любит все эти драконьи легенды.

— Да, очень, — я вздохнула.

— Знаю, ты и за него тоже переживаешь, Гвен. Но с ним всё будет хорошо.

— А если у него нет драконьей ипостаси?

— У него всё ещё будет сердце настоящего дракона, по его венам будет течь драконья кровь. Это не сделает его меньше драконом, милая.

— Понимаю. Мне просто страшно, что он может однажды обвинить в этом меня.

Делила снова погладила меня по руке, а я всё смотрела в окно, на дорогу.

— Ты слишком сильно переживаешь. Тебе стоит больше доверять ему и верить, что Альберт справится.

Я улыбнулась. Она всегда так мудра… Что, впрочем, неудивительно с драконьей высоты прожитых лет.

Она оставила меня одну. В полночь карета Луи, наконец, вернулась.

Я бегом спустилась по лестнице, торопясь навстречу ему, и увидела, что он так и не вышел из кареты.

Что-то здесь не так, совсем не так.

Сердце заколотилось в груди. Он бы никогда никому не выдал нашу тайну, но его отец или Чарльз могли сами выяснить каким-нибудь образом.

Мои ноги потяжелели, но меня всё равно тянуло к Луи, будто магнитом.

Стоило мне подойти к нему, как мы словно бы стали единым целым, и я ощутила его эмоции, как свои собственные.

Я открыла дверцу кареты. Он содрогался от беззвучных всхлипов.

Я села рядом, крепко обняла его, утешая. Что случилось?

Я не могла спросить вслух, боясь услышать ответ.

— Шшш, ты дома, — прошептала я. — Пойдём внутрь.

Он кивнул и позволил мне повести его в дом.

Он был как желе, но с моей драконьей силой мне не составило труда удерживать на себе часть его веса, пока мы шли на кухню.

Делила уже заваривала чай с ромашкой и ещё кое-какими травами, чтобы успокоить его.

С нашим драконьим слухом, который значительно острее, чем у людей, мы замечали неладное за много миль.

Аромат трав наполнил кухню. Я усадила Луи за стол.

Он накрыл лицо одной рукой, я держала его за другую. Мы сидели в тишине, в диком напряжении, ожидая, пока Луи не заговорит.

Наконец, чай подействовал, и Луи немного успокоился. Его глаза были печальными. Злость, грусть и другие эмоции, которые я не узнавала в своём прекрасном любящем муже.

— Что произошло? — всё-таки решилась я спросить.

Он напрягся, и Делила тут же протянула ему вторую чашку.

— Чарльз. Пострадал из-за дракона. Кислота оставила сильные ожоги. Врач сказал, что он может не дожить до утра.

Я ахнула, Делила внезапно начала оседать.

Я соскочила со своего стула и поймала её, не давая упасть. Помогла сесть на свободное место. Теперь ей нужно выпить собственного чая.

Я поставила перед ней чашку, и она начала пить.

Я могла бы помочь ему.

— Мне нужно поехать к нему, Луи. Я могу помочь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он резко поднял на меня взгляд.

— С ума сошла? Все узнают твой секрет, Гвен. Нет. Я не стану рисковать тобой только потому, что ему не хватило ума держаться от драконов подальше. Он сам виноват.

— Он твой брат.

— А вы с Альбертом — смысл моей жизни! — взревел он.

Я понимала его. Он скорее даст брату умереть, чем позволит мне исцелить его своим даром.

— Возможно, тогда твой отец сможет увидеть драконов в новом свете. Какие мы на самом деле.

— Нет. Для него есть только чёрное и белое. Он раскроет твой секрет, любимая, и узнает, что все драконы скрываются в обличье людей. Это будет в десять раз хуже, чем то, что происходит сейчас. Я не могу так с тобой поступить, Гвен. Такова судьба Чарльза. Я не откажусь от своего счастья, чтобы спасти его. Забудь об этом, Гвен. Серьёзно. Мира между людьми и драконами при Александре не будет. Но будет при мне.

Я застыла, внезапно осознав его слова.

Если Чарльз умрёт, Луи автоматически станет кронпринцем. Он будет править после короля Александра. А я стану королевой.

Я не хочу быть королевой. Быть на виду у всех. Мне тогда придётся забыть о драконьей жизни.

Теперь уже я была настолько потрясена, что Луи протянул мне чашку успокаивающего отвара Делилы.

— Я не могу стать королевой, — выдавила я.

Луи нежно прикоснулся к моей руке.

— Ты будешь величайшей королевой в истории. Не сомневайся в себе, любимая. Мы будем жить в мире. Это случится скорее, чем ты думаешь.

Он позволит брату умереть и отцу, вероятно, тоже. После чего он хочет совершить невозможное — примирить людей и драконов.

Он столько всего потеряет. А я не уверена, что готова к этому.

Глава 8

ЛУИ

На следующий день я вернулся во дворец.

Я не стал брать с собой Гвен и Альберта. Побоялся, что она всё-таки рискнёт воплотить в жизнь столь глупую идею, как исцелить Чарльза.

Я понимал, что в этом особенность её вида. Вида, который я прозвал Ласточкокрылыми.

Когда она превращалась в дракона, стать и грация Гвен напоминали мне ласточек. И форма её прекрасных крыльев тоже, хотя их размах не сравнить с маленькими птичками. Поэтому мне и пришло в голову назвать их Ласточкокрылыми.

Все Металлические драконы чувствовали потребность помочь, когда люди страдали, и в особенности Ласточкокрылые. Но я не хотел раскрывать её секрет — и секрет всех драконов, только потому, что мой братец нарвался на неприятности (чего и следовало ожидать).

Он всегда думает только о себе, а несчастье, как известно, случилось во время охоты. Он был чересчур самонадеян, и кислота стала его наказанием.

— Как там Гвен и Альберт? — устало спросила моя мать.

— С ними всё хорошо, мам. Просили передать свои соболезнования. Прости, что не взял их с собой, я подумал, что им не стоит видеть Чарльза в таком состоянии. Альберту потом будут сниться кошмары. А то и Гвен тоже. К тому же они едва ли могли бы чем-то тут помочь. Надеюсь, ты отнесёшься к этому с пониманием.

Она кивнула и печально улыбнулась.

Я поднялся по лестнице в комнату Чарльза и услышал крики боли.

Я знал, что как только Гвен услышит это, она обязательно захочет ему помочь. А у отца потом появятся вопросы.

Они оба узнают, что она владеет магией, а дальше выяснится, что у всех драконов есть человеческая ипостась, независимо от того, пользуются они ей или нет.

С учётом того, что Хроматические предпочитают жить в облике драконов, я сомневался, что они всё ещё могут превращаться в людей.

Я открыл дверь, заходя в спальню брата. Он проходил через жуткие мучения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Одна сторона его лица была обезображена. Лекарь пытался снова дать ему успокоительное.

Отец, содрогаясь от слёз, сидел на краю кровати.

Уж не знаю, переживал ли он за самого Чарльза или оплакивал свой договор с Испанией.