С точки зрения Тролля - Эллен Датлоу

— Нет, делает, тетушка, — уперся Джек.

Он так и не дал подобраться к нему поближе и, совершенно точно, ничуть мне не доверял. Так что я сделала единственное, что мне оставалось, — я села на пол, не важно, собирался он последовать моему примеру или нет. О, я села достаточно близко к той дыре, так я могла ногой перегородить ему дорогу, если бы не успела его схватить. Просто на всякий случай, если бы он подумал, что мы так же глупы, как рассказывают сказки.

А тем временем… ну, я бы не сказала, что он действительно сел, но он присел на корточки — ох, милый, как здорово иметь молодые ноги, — и мы начали своего рода разговор. Я спросила про его матушку, как сейчас помню, и про его братьев и сестер — их у людей хоть ложками ешь, вы знаете, — и часто ли он куда-нибудь забирается или дело тут исключительно в бобовом стебле? Мы просто разговаривали, вот и все.

И он на самом деле отвечал на мои вопросы, на большую их часть, и даже сам о чем-то меня спросил пару раз, в своей наглой манере: вы не поверите, его интересовало, где мы достаем нижнее белье таких размеров, и тогда кто, как вы думаете, притащился — Харви! Харви и Клод вместе с ним. Хохочущие и гогочущие Харви и Клод в грязных башмаках, если только это была грязь, наследили на чистом полу в моей милой кухне. Я готова была расплакаться. Я просто готова была расплакаться.

Но я сдержалась. Я кричала, чтобы они убирались с моей кухни, и конечно же Клод скрылся из виду, стоило мне открыть рот. Харви был слишком пьян, так что даже не заметил бы Джека, если бы тот не пошевелился, но конечно же он уже поднялся на ноги и крался вдоль стенки, пытаясь слиться с тенью.

Харви заорал:

— Я его поймаю! Я поймал его!

И попытался его схватить, а Джек пробежал у него между ног, и я не могла сдержаться и порадовалась за него. Я никому кроме вас никогда в этом не признаюсь, но я болела за него! Мне, правда, правда, хотелось ему поаплодировать.

Ну а Харви продолжал орать:

— Я поймаю его для тебя! Я поймаю его!

Он свои вонючие носки снять бы не смог, так он надрался; он спотыкался и запинался на каждом шагу, и у него из-под башмаков летела грязь. И этот Джек видел, что я отвлеклась, и быстрее, чем угорь, нырнул к дыре в полу. Не вспоминая больше о коровах, курицах, арфах и чем бы то ни было еще, мальчишка уже был на полпути домой.

И он был бы таков, если бы Харви не извернулся и не преградил ему дорогу, и как-то так получилось, что Джек потерял равновесие и вроде как заскользил по линолеуму. Он не то чтобы упал, но он взмахивал руками, пытаясь удержаться на ногах, и тут Харви мог бы его схватить. В ту минуту даже Харви мог бы с этим справиться.

Сейчас я не собираюсь вам клясться, что то, что я сделала, я сделала из дурных побуждений. И я даже не буду вам говорить, что я сделала это нарочно, потому что я сама до сих пор не уверена в этом. Я не знаю. Я просто хочу вам рассказать, как так случилось, что Харви снова повалился на пол и… в общем, он как-то споткнулся о мою ногу и полетел прямо в дыру. Харви всегда смотрел на все свысока.

Вниз лететь далеко, но мы слышали, как он упал. Мы стояли у дыры, я и Джек — вы знаете, я так и не спросила его фамилию, — мы стояли и смотрели друг на друга… минуты? Часы? Понятия не имею.

В конце концов, мальчик сказал:

— Ну, думаю, мне пора идти.

— И это все? — спросила я. — Это все? Ты вломился в дом невинной женщины, назвал ее воровкой и чудовищем, убил ее мужа, а теперь ты думаешь, что тебе пора куда-то идти? Я была лучшего мнения о твоих манерах, сама уж не знаю почему. Ну что ж, иди, поторапливайся, как знаешь. Мне уж точно все равно.

Джек покраснел — он так не разрумянивался, даже когда я гоняла его по кухне своей метлой.

— Ну, тетушка, — протянул он, — что вы хотите, чтобы я сделал? Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть долг.

— Ты мог бы остаться на чашку чая, — ответила я ему прямо. — Воспитанные люди так поступают, если убивают чьих-то мужей.

Так что он остался на чай, сидел на краю дыры, свесив ноги вниз; немного невежливо, должна вам сказать, а я к тому же была под впечатлением от своей потери и растеряла весь аппетит. Мы поговорили еще немного, он извинился, что назвал меня воровкой, тем более что это не я украла корову, а я попросила его передать наилучшие пожелания своей матушке, и он даже помог мне немного прибраться, насколько у него хватило силенок. Он сказал, что соберет всю деревню, чтобы похоронить Харви, и я попросила его сказать несколько слов о том, каким замечательным колдуном был мой муж и как он умел вести себя в обществе, и Джек дал мне слово. Я хочу сказать, что у Харви были свои недостатки, чего уж тут отрицать, но честность — прежде всего. Нет, снова замуж я не вышла, и вряд ли выйду. Я довольна тем, как сейчас идут дела, благодарю вас, и мне едва хватает времени на вышивку и чтение. К тому же люди продолжают забираться по бобовому стеблю, не важно, что бы там ни делал Джек, как бы ни предупреждал их, так что я не обхожусь без компании и крайне редко выхожу куда-нибудь пообедать. В основном заглядывают принцы — они на вкус не лучше, чем все остальные, что бы вам ни говорили, а однажды ко мне поднялась целая компания гномов, жирненьких и вкусных. Как раз вовремя, потому что в тот день ко мне должны были прийти гости — мы собирались поиграть в бридж. Так что я довольна жизнью, и что более важно — мной довольны другие.

Но порой, смею признаться, я скучаю по Харви. Он всегда был так добр — разжигал печь холодными утрами.

* * *

Имя Питера С. Бигла в течение пяти десятилетий гремело в мире фэнтези, он никогда не повторялся, создавая один за другим ставшие классикой романы: «Милое тайное место», «Последний единорог», «Песня трактирщика», «Тамсин» и «Два сердца», получившие множество наград. Сначала Питер собирался писать о Румпельстилтскине, но этот персонаж оказался уже занят, так что ему пришлось выбрать другую из своих любимых сказок. «В сказках западноевропейских стран, — замечает Питер, — парни по имени Джек обычно быстрые и смышленые, они мастера выигрывать. Томы чаще оказываются в дураках, как в сказке про сына дудочника, который украл свинью и был пойман и наказан за это, — они жертвы или даже безумцы, как в „Короле-Лжеце“ или завораживающей „Песне о Томе О’Деблане“. (Не говоря уже о Том-Тим-Тоте, которого в йоркширском варианте зовут Румпельстилтскин.) Это обобщение, конечно, но для моих целей оно годится. Я хотел показать Джека, взобравшегося по бобовому стеблю, Джека — Убийцу великана с точки зрения создания, которое не позволяет себя обмануть и получает что-то от знакомства с мелким воришкой».

ЭЛЛЕН КУШНЕР

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});