Орлиный мост - Жак Мазо

Прежде всего необходимо было узнать все детали этой трагедии. Тогда Мишель сможет нарисовать картину, на фоне которой разворачивались события, и изучить среду, в которой они происходили, а это позволит ему лучше прочувствовать, понять суть событий…

Поэтому он должен допросить свидетелей, проходивших по этому делу. В первую очередь Мишель подумал об Антонене. Его выбор был не случаен по нескольким причинам. Пожилой человек не только дал ему понять, что много знает, но и отрицательно реагировал на некоторые его вопросы, замыкаясь в себе. Такое поведение несомненно имело причины, и их надо было выявить.

Итак, Мишель направился в Лазаль, готовый, если потребуется, надавить на хозяина кафе, если тот откажется давать показания.

Инспектор опустил стекла автомобиля — теперь он мог курить за рулем. Он всегда так делал, поскольку не выносил запаха табака в салоне машины. Включив радио, он спел вместе с Джо Кокером. Наконец-то нормальная музыка, а не техно или рейв, которые он терпеть не мог.

Деревни в Севеннах утопали в зелени, но слишком яркое солнце мешало наслаждаться красотами природы. Дорога часто петляла, но была абсолютно пустынна. Так всегда бывает в сезон отпусков. Мишель вспомнил, что и сам сейчас в отпуске.

Чтобы подстраховаться, он решил было позвонить своему начальнику Бертрану Барнье и проинформировать его, что взялся за расследование в частном порядке. Потом он отбросил эту мысль: результатов пока никаких, да и будут ли они? Лучше повременить.

Мишель искренне любил Бертрана. Это был один из его настоящих друзей, из таких, кто может сказать все, не говоря ничего. Бертран обладал удивительной природной скромностью и всегда уважал других.

Мишель удивлялся, что им удавалось понимать друг друга с полуслова. Ведь они были такие разные! Если Мишель вел довольно легкомысленный образ жизни, то Бертран был буржуа до мозга костей.

Всегда одетый с иголочки, он проживал в роскошном доме в семнадцатом округе Парижа с женой Каролиной, работавшей адвокатом, имел двоих детей и принадлежал к тому типу людей, которым Мишель никогда не симпатизировал.

И тем не менее с тех пор, как они познакомились на факультете права, а потом учились в школе полиции, их дружба никогда не прекращалась. Их союз представлял собой единство противоположностей и был на редкость плодотворен.

Именно Бертран посоветовал ему заняться нетипичными делами, чтобы, как он сам объяснил, выбраться из рутины. Это получилось. Вот почему Мишель никогда еще не чувствовал себя таким независимым и обладающим столь богатым воображением. За этот совет инспектор выразил признательность другу, слова которого надолго остались у него в памяти: «Не благодари меня, для меня это способ переживать приключения заочно». И этим все было сказано! Заставить других поверить, что, помогая им, он делает это для себя!

Мишель перестал думать об этом, когда ставил машину у кафе Антонена, старинной постройки, вполне гармонировавшей с остальными зданиями. Очевидно, чтобы шагать в ногу со временем, Антонен или его предшественники перестроили фасад, покрыв бежевой штукатуркой, что лишило его всякой оригинальности. Мишель вошел в кафе, досадуя на последнюю архитектурную моду, которая, по его мнению, чаще всего уродует то, что раньше было просто и красиво.

Как обычно в это время дня, после полудня, в зале не было ни души. Антонен тоже не показывался.

Мишель сел за стойку бара и стал ждать. Ему нравилось это место, пропитанное духом старины. Таких кафе больше не существует, разве что в самой удаленной провинции.

Пожелтевшие стены, покрытые слоем потрескавшейся от времени краски, со старинными плакатами, рекламирующими вина и коньяки «Казанис» и «Рикар». На некоторых плакатах изображены женщины, совершенно непривлекательные в сексуальном отношении, но с обворожительными улыбками. Мишель не сомневался, что они были немыми свидетелями бесконечного множества разговоров и трагедий… Ему казалось, эти стены впитали в себя радость и горе, надежду и разочарования бывавших тут людей. Вот почему он так любил старые дома…

Это не означало тем не менее, что Мишель сожалел о прошлом. Он не сомневался, что несколько десятков лет назад люди были трудолюбивее и что многим приходилось жить в тяжелейших условиях. Но он твердо знал: раньше все видели больше радости на своем веку…

— Ну что, инспектор, — сказал Антонен, неожиданно появившись из глубины зала, — мечтаем?

— Нет, я размышлял над тем, не подойти ли мне к стойке и налить себе пива.

— О, пожалуйста! Вы не первый! Когда-то это было естественно, а теперь времена изменились… — Антонен протянул пиво Мишелю и придвинул к себе стакан лимонада. — Жарковато, да?

Мишель согласно кивнул. Хозяин кафе пожал плечами:

— Хотя вам, должно быть, все равно, ведь у вас бассейн.

— Я провожу там мало времени, и вы это знаете…

Они пили молча. Антонен смотрел на дверь, как будто ждал клиента.

— Говорят, у доктора живет какая-то женщина?

— Да. Эта одна из его хороших знакомых. Он пригласил ее на несколько дней.

— А я-то думал, что он наконец нашел себе подходящую пару.

— Почему?

— Мне казалось это вполне возможным после смерти его жены.

Мишель вспомнил о Натали, жене Жерома. Прошло уже восемь лет с тех пор, как она разбилась на машине неподалеку отсюда. Тогда он приезжал к Жерому, чтобы поддержать его в несчастье. Ему было вдвойне трудно пережить это, поскольку Натали ждала ребенка…

— Вы ее знали? — спросил Мишель.

— Знал ли я ее! Да она отсюда не выходила — то читала, то что-то писала. Когда я спрашивал, почему она тут работает, она отвечала, что только в этом кафе находит вдохновение.

Удивительно, но находясь в кафе Антонена, Мишель тоже ощущал душевное равновесие и поэтому понимал женщину, которую очень ценил. Он представил, как Натали писала романы, сидя за одним из столиков, вдали от никчемной суеты столицы, потом вспомнил, как она приходила к нему на службу и спрашивала, каким образом полицейские ведут расследование…

В ней был определенный шарм, и вместе с Жеромом они составляли идеальную супружескую чету, чему Мишель немного завидовал. Неудивительно, что его друг так и не женился вновь. Натали была единственной любовью его жизни.

Не желая отвлекать инспектора от его мыслей, Антонен принялся начищать кофеварку, хотя в этом не было никакой необходимости. Тем не менее хозяин кафе это делал. Он считал, что машина должна сверкать.

— Скажите, — вновь задал вопрос Мишель, — вы ведь знаете здесь почти всех, не могли бы вы оказать мне одну услугу?

Антонен повернулся. Взгляд его стал другим. Мишель понял, что Антонен насторожился.

— Я вас слушаю…

— Хочу обратиться к вашей памяти.

Антонен усмехнулся:

— У меня ее больше нет. Я даже ищу очки, когда они у меня на носу…

Мишель не обратил внимания на эту смехотворную отговорку пожилого человека.

— Я говорю не об этом, вы же понимаете…

Он вынул фотографию Тома и положил на стойку. Антонен смотрел на снимок, стараясь скрыть волнение, но это было невозможно. Его подбородок задрожал, а на глазах появились слезы.

— Ради памяти Тома вы должны побольше рассказать мне о нем, — настаивал Мишель. — Вспомните, вы сами говорили, что не верите в его самоубийство. Сегодня я и сам в это не верю…

Антонен замотал головой, словно собирался с духом, чтобы отказаться. Потом пожилой человек повернулся к кофеварке и налил кофе.

— Не хочу ворошить прошлое, — пробормотал он, — это слишком давняя история…

— Для вас это больше, чем просто история, — возразил Мишель, — вы любили этого юношу. Вы знали о нем гораздо больше, чем рассказали следователю. Я это сразу почувствовал. Так отчего вы не хотите говорить?

— Я не могу, инспектор! Не нужно на меня сердиться. Все, что должно было случиться, случилось.

— О чем вы?

— Это рок…

— Ну же, Антонен! Вы знаете, так же как и я, что дело не в причудах судьбы.

Хозяин кафе обернулся и посмотрел Мишелю прямо в глаза. Казалось, он был чем-то напуган, потому что все время поглядывал на входную дверь.

— Вы, может быть, и не верите в силу рока, потому что вы не местный! Но поверьте мне, он все-таки определяет судьбы людей…

— В таком случае расскажите все! Сделайте это хотя бы ради Тома.

— Вам достаточно спросить у него самого.

— Как так?

— Не принимайте меня за дурака, инспектор. Ведь это его голосом заговорила малышка. — После этих слов, не желая продолжать разговор, Антонен ретировался в глубь зала. — Извините, — пробормотал он, прежде чем исчезнуть, — у меня дела.

Сначала Мишель хотел последовать за ним, но потом передумал. Антонен явно чем-то напуган, едва ли удастся его разговорить.

Инспектор покинул кафе, не заплатив, досадуя на себя: ему так и не удалось разрушить стену молчания, которой окружил себя Антонен.