Фантастика, 1978 год - Сборник

Город Нотиак был столицей Эквигомии на протяжении столетий. Но ныне это было видно не столько по дворцам и другим старым сооружениям, сколько по своего рода могильным доскам. На пустырях и незастроенных участках среди города можно было видеть огромные камни, на которых большими буквами были выбиты надписи вроде такой: “Здесь стоял дворец деспота такого-то, угнетавшего народ. Разрушен равными в… году эры равенства. Слава Оану!” Или, например, так: На этом месте находился вертеп поклонения ложному идолу, которого по невежеству называли Богом Солнца. До основания уничтожен равными в… году.

Таких камней было расставлено по городу множество, так что невольно приходило на ум сравнение с кладбищем. Камнями поменьше были отмечены сожженные дома аристократов и богачей, театры и другие увеселительные заведения, запрещенные Оаном. Некоторые камни были установлены недавно.

На месте дома Амуна можно было видеть кусок серого гранита с надписью, объявлявшей любителя голубей злодеем и врагом равных. Был камень и на месте медицинского колледжа, где учился юноша Нут, ставший невольной причиной и моего избиения и моего избавления.

Мне очень хотелось выполнить его просьбу, повидать его отца и мать и рассказать им об их сыне. Но я боялся идти к ним со своим “хвостом”. Недели через три, когда усердие и бдительность моих стражей притупились, я сумел на короткое время избавиться от них и навестил стариков. Они были вне себя от радости, не знали, где посадить и чем угостить. Я рассказал им о любви их сына и уверил, что Ояла будет им хорошей дочерью. Но ни я, ни кто-либо другой не мог им сказать, когда они увидят своих детей и увидят ли вообще.

Однажды я с грустью стоял около камня, на котором значилось, что на этом месте находилась когда-то библиотека - “хранилище вредных книг, враждебных Оану”. Мои стражи разлеглись на траве в двух или трех десятках ярдов от меня и курили из длинных трубок местный табак, к которому я никак не мог привыкнуть.

Ко мне приблизился хилый старик, с трудом передвигавший ноги и опиравшийся на палку.

– Ты, видно, нездешний, что так долго стоишь на одном месте и читаешь это? - спросил он, указывая на камень.

Я знал, что мне не следует говорить, кто я и откуда. Но старик выглядел безобидно, поэтому я не удержался и сказал, что я действительно прибыл из очень далекой страны, о которой в Эквигомии ничего не знают.

– Знают, знают! - ворчливо сказал старик. - В книгах, которые были здесь, все это было - и о дальних странах, и о хороших людях… обо всем…

Я спросил его, кто он такой. Оказалось, что он служил здесь библиотекарем. Тогда я спросил, куда Девались книги.

Он боязливо огляделся по сторонам и, понизив голос до шепота, сказал:

– Книги сожгли. А самые ценные заперли под замок в святилище Оана или раздали многократно-сверхравным. Уж мало кто помнит о них… Вот эти (он указал на моих стражей, не подозревая, кто они такие)… что они знают о библиотеке и книгах?

…Время шло, а положение моего покровителя, насколько я мог судить, не укреплялось. Юноша, который участвовал в первом покушении, умер от ран и ничего не раскрыл. Враги Нуила использовали это, чтобы обвинить его в убийстве. Распространялись также слухи, что он погубил своего секретаря, который слишком много знал о преступлениях Нуила.

Считалось, что Эквигомией управляет Совет многократносверхравных, полный состав которого, однако, никогда не оглашался. Было только известно, что он состоит из тринадцати членов. Совет никем не избирался и не назначался, а каким-то образом назначал сам себя. Председателем Совета считался император Оан.

На самом деле власть была в руках трех или четырех человек, которые все время находились в двойственном состоянии союза и вражды. Теперь остальные члены этого узкого круга объединились против Нуила и готовились свалить его, как он в свое время свалил Амуна.

Однажды, в минуту откровенности, Нуил рассказал мне о своей жизни. По странному совпадению он, как глава Пекуньярии Нагир, в молодости был бродячим актером и фокусником. Это было еще до того, как Оан создал государство равных. На представлении в какой-то деревне его заметил Оан, в то время нищий проповедник. Скоро Нуил стал его учеником и сподвижником. Когда восстали крестьяне, Оан и Нуил снабдили их своими идеями. После победы Оана стали называть императором, хотя он официально не принимал этого титула, а Нуил стал пятикратно-сверхравным. Но он был, конечно, не единственным учеником Оана, и ему всегда приходилось бороться за свое высокое место и близость к императору. Нуил был бездетный вдовец.

Вероятно, ему недоставало секретаря Мика, который был его доверенным лицом и советчиком, а во мне он хоть в малой мере, но видел преемника Мика. Но говорить со мной о перипетиях его борьбы с соперниками было мало толку, так как я слишком плохо знал политическую систему Эквигомии и расстановку сил. Иногда Нуил кое-что рассказывал мне об этом, но чаще наш разговор обращался к заморским делам.

На заседания Совета Нуил отправлялся в сопровождении отряда солдат. Другие руководители приводили такие же отряды, так что Совет заседал в окружении целой армии. Офицеры и фанатики среди солдат враждовали, как их хозяева, дело уже несколько раз доходило до вооруженных стычек.

Заседания Совета превратились в словесные перепалки, в которых участники, клянясь Оаном, обвиняли друг друга во всех смертных грехах. Мне кажется, что государством в эти месяцы, которые я провел в столице, в сущности, никто не управлял. Может быть, это было лучше для эквигомов. По крайней мере, высшим сверхравным было не до того, чтобы разводить голубей, искоренять вредную привычку к молоку и превращать всех врачей в ветеринаров.

Нуил все еще не терял надежды. Он рассылал верных людей в воинские части, собирал своих сторонников в Совете и что-то обещал им, пытался расколоть своих врагов. Но эмиссары его возвращались с неутешительными известиями, ряды сторонников редели, а враги, видя его слабость, теснее объединялись.

Однажды Я с удивлением и с некоторым удовольствием обнаружил, что мои стражи куда-то исчезли. Дело было ясно: крысы бегут с тонущего корабля. Но мне с этого корабля было некуда бежать. Я надеялся, что сам Нуил достаточно умен и хитер, чтобы не пойти на дно, а заодно помочь и мне выбраться из Эквигомии.

…В этот день Нуил еще утром уехал на заседание Совета.

Я сидел за письменным столом и приводил в порядок свои записи, которые начал в последние недели делать, пользуясь свободным временем. Внезапно дверь открылась, и вошел офицер, с которым я ехал в экипаже после убийства Мика.

– Нэмис, пять минут на сборы! - сказал он. - Приказ пятикратно-сверхравного: к утру быть в порту.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});