Прикажите мне, принцесса (СИ) - Хаимович Ханна

— Я никому не скажу о вашей тайне, господин граф, — наконец смиренно проговорила она. — Никто не узнает, что вы плетете заговоры против короля. Только отпустите меня на кухню, пожалуйста. Я не принцесса и…

Бесцветное лицо на миг снова преобразилось, приобретая хищное выражение. Глаза сверкнули, когда Итилеан крутнулся на месте в лучах солнца, и одновременно холодным неживым светом блеснуло еще что-то.

А в следующий миг София обнаружила, что прижата спиной к его груди в этом немодном черном тренче, что левой рукой Итилеан удерживает ее осторожно, но не оставляя шансов вырваться, а правой…

Правой рукой начальник гарнизона приставил к шее Софии кинжал.

— Повторяю в последний раз, принцесса: что вы затеваете под прикрытием этого маскарада? — Он дернул за завязку фартука, и тот сполз по холщовому платью вниз. Кинжал чувствительно уколол тонкую кожу. София невольно подалась назад, вжимаясь в грудь Итилеана. Его рваное злое дыхание раздавалось над самым ухом.

— Иначе что — убьете меня? — пробормотала она. — Слабо верю в это…

— А вы не думайте… — Шею обожгло холодом. София в ужасе скосила глаза вниз, ожидая увидеть кровь, но Итилеан только провел по ее шее плоской стороной кинжала, не пытаясь поранить. Талию сдавили железной хваткой. Стало по-настоящему страшно. А ведь стражники говорили еще в первый вечер — Бешеный Грей непредсказуем… особенно в подобной неожиданной ситуации.

— И вы посмеете убить принцессу? — воскликнула она.

— Отлично, вот мы уже не отпираемся, — выдохнул Итилеан, ослабляя хватку. — Выкладывайте, ваше высочество. Я союзник, а не враг.

Он убрал кинжал… и зачем-то медленно и легко провел им вниз поверх платья Софии. По ключице, груди, животу, точно лаская рукой, только вместо пальцев было острие.

Какова наглость! Если он всегда так себя ведет, то «бешеный» — это еще мягко сказано.

София решительно вырвалась и отскочила в сторону, к скамье. Итилеан насмешливо наблюдал, как бы невзначай поглаживая кинжал. Кончиками пальцев, почти интимно и в то же время пугающе.

Угораздило же так позорно провалиться.

— Думаю, конечная цель — возврат власти династии Молион? — сказал он светским тоном, точно не угрожал Софии клинком минуту назад. — Тогда все объяснимо. Кстати, ваше положение сейчас очень скользкое независимо от того, поделитесь вы со мной планами или нет. Только если поделитесь, получите верного слугу, а если нет…

Он провел по ладони кончиком кинжала, и на поросший мхом камень пола упала капля крови. Этому ненормальному было плевать на боль.

Даиз, Марда, что же вы не сказали, как поступать в такой ситуации… Зачем вы вообще отправили свою воспитанницу одну с таким рискованным заданием?.. Миссия представлялась именно заданием, сложным, почти невыполнимым. София знала, что решимости, уверенности и жесткости в ней нет ни на грош. Если и есть, то недостаточно, чтобы отвоевать власть для своей династии обратно, пусть и с помощью умиротворяющего зелья — самым подходящим способом, единственным, который она считала приемлемым. И уж тем более ей не хватало решимости, чтобы разобраться с Итилеаном. Возможно, следовало ему поверить и выложить все как на духу, а может, отпираться до последнего или… или даже убить, чтобы не проболтался, но как узнать, что из этого будет правильным?

И какая королева выйдет из человека с таким характером, даже если удастся паче чаяния восстановить свои права?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Нет у меня никакого плана, — отрезала София, нахохлившись. — Считайте, что я просто приехала посмотреть на мать издали и узнать что-то о судьбе сестры. А раскрывать свою личность мне опасно. Хотите помочь? Помогайте в этом.

— Свидание с Вистарией я мог бы устроить вам даже вблизи. — Итилеан подошел к скамейке и присел рядом с Софией на корточки. И совершенно наглым образом сложил руки у нее на коленях. София подавила желание дать ему платок, чтобы кровь из порезанной ладони не пачкала ей платье. — Но вряд ли Вистария — единственное, что вам нужно. Иначе вы бы не пытались подлить что-то в супницу из этой бусинки с секретом, — он рывком разжал пальцы Софии, которыми та еще сжимала в ладони флакон. Резкие движения не вязались с неспешной спокойной речью. — Яд?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет! Послушайте, — София кое-как отстранилась и отодвинулась от него на другой край скамейки, — просто оставьте меня в покое и…

Ей снова не дали договорить. С Итилеана слетела спокойная вкрадчивость, точно так же, как тогда, в павильоне стражников. Снова из вполне человеческих серых глаз на мир взглянули горящие зрачки зверя. Начальник гарнизона мгновенно оседлал скамью, схватил Софию за плечи и не терпящим пререканий тоном поинтересовался:

— Так вам нужна помощь, ваше высочество?

Он ждал ответа. Незримый зверь замер в неподвижно-пружинистой позе, готовый в любую минуту броситься или лечь к ногам. Итилеан спокойно смотрел в лицо Софии, не обращая внимания на беспомощную маскировку из пятен муки, такую нелепую теперь, когда он знал, с кем разговаривает. И София понятия не имела, как поступать.

Есть ли смысл строить какую-то стратегию и хранить тайны, если все равно не можешь ими распорядиться? Есть ли смысл бороться в одиночку, если совершенно не умеешь этого делать?

— Да. Очень, — вырвалось у нее. — Но лучше вам бросить эту затею, Грейсон, потому что я не тот человек, который вам нужен. Я не умею вести за собой…

Зверь умиротворенно закрыл глаза, услышав, что его назвали по имени, и исчез. Итилеан улыбнулся — нервное лицо его разгладилось, а безумие окончательно стерлось из напряженного излома бровей и насмешливого изгиба бледных губ.

Он осторожно взял Софию за руку:

— Рассказывайте. Можете мне довериться. И к слову. Предательство — обоюдоострое оружие. У вас теперь столько же улик против меня, сколько и у меня против вас.

Она по-прежнему не знала, правильно ли поступает. Она не знала, что заставляет ее выкладывать свои замыслы этому странному человеку, которого она до сих пор побаивалась. Но она глубоко вздохнула… и принялась говорить.

***

— Ваш план явно разрабатывал дилетант, — резюмировал Итилеан, дослушав до конца. — Вам еще повезло, что вы нарвались на меня, а не на Теневую Охрану. Вы что же, рассчитывали, что вот так просто сможете подлить свое зелье всему двору?

София почувствовала себя непроходимой тупицей. Стало неловко — как-то слишком неловко. Странно, она ведь смирилась с провалом.

— Я знаю, что у короля есть охрана, дегустаторы с вадритами, выявляющими яды, и прочее. Но у меня не яд и…

— И создавала эту субстанцию, скорее всего, какая-нибудь знахарка, пользующаяся большим почетом среди ваших Детей моря. Может, зелье и подействует, но с ним одним вы не добьетесь многого. Кроме того, вас бы поймали в считанные дни. Вы думаете, дегустаторы — это те, что с вадритами?

София хлопала глазами. Итилеан рассматривал ее с таким любопытством, что даже не щурился от яркого солнца.

— На каждой кухне есть около десятка дворцовых контролеров. Но никто не знает, кто именно. Любая кухарка или помощник может оказаться представителем Теневой Охраны. Дегустаторы с вадритами — отвлекающий маневр… который может запутать только начинающих заговорщиков вроде вас, моя дорогая София. Вы давно подливаете зелье в пищу?

— Дней семь… Между прочим, на всю челядь, которая питается на нашей кухне, оно уже подействовало!

— Челядь! Еще бы! — развеселился Итилеан. — Кто станет тратить время и силы на проверку котлов с обедом для слуг? Ладно, зелье можно оставить. Просто пользоваться им нужно с умом… простите.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он осекся. София мрачно кивнула.

— Да. Я уже вижу, что наделала глупостей.

«И буду готова бежать из дворца при первой же возможности», — добавила она про себя. По телу прошла дрожь. Что она натворила? Как так получилось, что в ее тайну оказался посвящен посторонний человек? К тому же малознакомый и не выглядящий особо надежным. Но что еще можно было сделать? Провал случился еще тогда, когда Софию поймали за руку при попытке подлить зелье в суп. И то, что Итилеан не потащил ее в темницу, в пыточную, на допрос или не убил сразу, наверное, о чем-то говорило.