Ты мой! Счастье вопреки - Walentina

самого мужчины. И Дима мне, вроде, поверил, что немного меня обрадовало. А то я уже думала, что он побежит звать на помощь Милу.

Сын после известия, что его папа жив, молчал некоторое время, а потом спросил:

— Мам, а разве так бывает?

Я с грустью, но в тоже время и нежностью посмотрела на своего сына.

Его синие глаза выражали крайнюю растерянность. Этому маленькому человечку еще не понять, что в нашей жизни и не такое бывает, и наш случай — светлый лучик среди тех ужасов, которые случаются в жестоком взрослом мире.

— Раз с нами такое произошло, то, наверное, бывает, — ответила я ему и несмело улыбнулась.

Дима на мой ответ лишь кивнул, давая мне понять, что все уяснил.

После нашего разговора сын проходил весь день хмурым и задумчивым, а еще он почти все время молчал, из — за чего я стала переживать. Не выдержав, я подошла к нему вечером и попыталась поговорить. На что он хмуро на меня посмотрел и вполне серьезно ответил:

— Мам, отстань, я думаю!

— И о чем, можно узнать? — спросила я.

— О жизни! — ответил он и скрылся в своей комнате, оставив меня удивленно смотреть ему вслед.

Вот так всегда и бывает, кто — то третий заваривает кашу, а расхлебывать все приходится тебе! Ничего, ему просто нужно время, чтобы все обдумать и принять.

Когда Дмитрий мне позвонил, чтобы предупредить нас, что он уже подъезжает, мы с сыном, не сговариваясь, вышли его встретить.

Не прошло и пяти минут, как возле нашего дома остановился большой черный внедорожник, а через некоторое время боковая дверь отъехала в сторону и на специальной платформе Дмитрий спустился на землю. Он сидел в инвалидной коляске, и за все время пока он спускался, ни разу не посмотрел в нашу сторону. Но я его за это не осуждаю, прекрасно понимая, каково ему сейчас. Глядя на него таким, мое сердце сжимается от осознания, какую боль ему пришлось пережить и какую ему еще предстоит испытать, пока он будет мириться со своим новым положением.

Димка все это время от нетерпения чуть ли не подпрыгивал на месте. В его глазах блестели слезы, но это, по — видимому, были слезы счастья.

Когда за Дмитрием захлопнулась дверца машины и водитель неспешно уехал, Дмитрий поднял голову и все же взглянул на нас. И в этот момент мне хотелось расплакаться. Во взгляде мужчины стоял страх. Страх того, что таким он нам не нужен, он боялся быть отвергнутым.

Димка не вытерпел и с криком "папа" кинулся к Дмитрию. Повиснув на нем и уткнувшись мужчине в шею, он замер. Дмитрий крепко обнял сына и прикрыл глаза. А я стояла и пыталась незаметно вытереть слезы.

Через некоторое время сын, наверное, понял, что только что сделал. Выкрутившись из объятий Дмитрия, он смущенно сказал:

— Привет!

— Привет! — улыбнулся ему Дмитрий.

Сын быстро подхватил небольшую спортивную сумку Дмитрия и скрылся в доме. Я послала Дмитрию немного несмелую улыбку и тоже поздоровалась с ним.

— Как добрался? — спросила я мужчину, когда мы оказались в доме.

— Немного непривычно, а в целом нормально, — ответил Дмитрий, рассматривая обстановку. — А у вас тут мило! — присвистнул он.

— Это Мила постаралась! — призналась я.

Да, я была не особой любительницей всех этих мелочей в виде небольших подушечек на диване, живых цветов на подоконниках, фото в рамках на стенах и еще кучи всяких разных безделушек. Я люблю только практичность.

— Мы подготовили тебе Димину комнату. Извини, дом не слишком большой, — сообщила я.

— Ничего, спасибо! — ответил Дмитрий. — Ты не против, если я поговорю с сыном? — спросил он.

— Да, конечно, вторая дверь справа! — сказала я. Ведь он прав, им стоит поговорить.

Дмитрий не спеша поехал в ту сторону, куда показала я. Он ехал не очень расторопно. Видно было, что ему это в новинку, он еще совсем не свыкся с таким способом передвижения.

Неспешно наша жизнь потекла по новой колее. Дмитрий находился у нас уже неделю, и мы заново привыкали друг к другу, стараясь изучить привычки и манеры. Дима был рад возвращению Дмитрия, они все большее время проводили в комнате сына. А по вечерам мы, как и раньше, смотрели с сыном фильмы. Только теперь к нам присоединялся и Дмитрий. Он с улыбкой наблюдал, как мы с Димой обсуждаем того или иного актера. Ну или спорим, какая модель машины круче, и как бы эффектнее в этом фильме смотрелся бы тот или иной герой. Иногда в наш спор вмешивался Дмитрий. И они уже на пару что — то пытались втолковать мне. Такие вечера мне нравились больше всего. Ведь мы не играли какие — то роли, не старались показаться лучше, чем есть. Мы были сами собой.

С Дмитрием мы говорили обо всем, кроме будущего. Почему — то я боялась о нем говорить, — возможно потому, что боялась испортить то, что у нас есть сейчас. Дмитрий, видимо, тоже этого боялся, поэтому и не начинал этот разговор. Не сговариваясь, мы пустили наши отношения на самотек, надеясь на лучшее.

В эту ночь я никак не могла уснуть. Малыши что — то совсем разбушевались и не дают мне покоя. Я уже испробовала все способы, чтобы их успокоить, разговаривала с ними, поглаживая живот.

В конце концов, не вытерпев это мучение, я поднялась и вышла из комнаты. Я направилась на кухню, где заварила себе успокаивающего чая. Подхватив большую кружку с чаем, я вышла на задний дворик, где присела в плетеное кресло. Неспешно попивая чай, я наслаждалась ночной прохладой и тишиной.

— Не спится? — раздался в тишине чуть хрипловатый голос Дмитрия.

— Точнее, не дают спать, — произнесла я тихо.

Почему — то мне не хотелось нарушать своим голосом эту чудную ночную тишину.

Мужчина подъехал ко мне ближе, остановившись всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Я окинула его быстрым взглядом, отмечая, что на нем снова рубашка с длинными рукавами. За все время, что он находился здесь, он ни разу не появлялся ни