Готовность №1 - Валерий Рощин

— Ёлы-палы!.. — поднимаясь на ноги, растянул тот в недовольном изумлении физиономию, — у меня ж там презервативы на все случаи жизни!

Попутчики снова ржали. Не сдержали, на сей раз, улыбки и серьезные фээсбэшники…

— Ни к чему они тебе там, — спокойно молвил подполковник, опять закрывая глаза. — Разве что на ствол «Вала» натягивать — от дождя…

— А вдруг пригодились бы по прямому назначению?.. — не унимаясь, проворчал Ярцев — известный в «Шторме» балагур, разводчик и бабник. — У нас же, поговаривают, какое-то нестандартное задание…

— Стандартное… А тебя я отныне буду звать Кроликом. Бешеным Кроликом…

— Это за что же?!

— За твою мужскую слабость. Исправишься — дам нормальное, спецназовское прозвище…

— Кто он такой? — через минуту шепотом возмущался старший лейтенант, подсев к прапорщику и с досадой извлекая из пакета разбитую бутылку коньяка.

— Бывший заместитель командира «Шторма». Подполковник. Боевых орденов больше чем у тебя волос на безмозглой башке!.. — нехотя отвечал Кравчук, уважительно покосившись на спящего соседа.

— Так он нашенский!.. Чего ж ты сразу не предупредил, дурень?.. — потирал ушибленную ударом грудь, молодой человек.

— Ты же не спрашивал… — еле сдерживал улыбку снайпер, пытаясь последовать примеру Извольского и отключиться на время долгого полета.

Глава четвертая

Урус-Мартан

Главари, да и простые бандиты из чеченских вооруженных формирований отнюдь не опасались появляться в родных селах — родственники, знакомые и соседи упорно скрывали от федералов их причастность к преступной деятельности. А по возможности и загодя предупреждали боевиков об опасности быть узнанными и захваченными…

После визита в районную больницу Арсен вернулся в родное село жены, а оттуда вместе с Шамилем и его внушительной охраной отправился в секретную ставку Главного штаба. Штаб на протяжении нескольких лет постоянно кочевал, запутывая разведку противника сменой дислокации, и уже с неделю квартировал в расположении горной базы Абдул-Малика. Многочисленный отряд этого известного полевого командира и близкого друга Татаева являлся вполне надежным прикрытием в случае неожиданной атаки неверных. Впрочем, в последнее время разведка русских вела себя отчего-то вяло — авиация в горах почти не появлялась, а разного рода агенты давно перестали навещать предгорные селения из-за безрезультатности оного занятия — сельчане относились к чужакам настороженно и, как правило, немедля доносили вооруженным соплеменникам о незваных «гостях». Оставалось опасаться внезапных атак со стороны немногочисленных, мобильных групп спецназа, но потому и славился своей осторожностью хитрый и беспощадный Абдул-Малик — все пространство вокруг лагеря радиусом в пару километров было буквально нашпиговано минами, растяжками, «лягушками» и другими смертоносными примочками, способными либо уничтожить врага сразу, либо загодя оповестить о его приближении. Кроме того, около десятка дозоров и мобильных патрульных групп днем и ночью стерегли покой воинов Аллаха и самого Абдул-Малика…

Двое суток Умаджиев провел в лагере. Сначала Татаев представил его руководству республики Ичкерия, затем Арсен изучал перечень новых обязанностей, вникал в суть большинства из них.

— Справляешься? — похлопал его по плечу после вечернего намаза — второй и третьей молитв, бригадный генерал.

Чуть скривившись от боли, Умаджиев кивнул…

— Вот шайтан!.. Извини, забыл о твоей ране, — слегка приобнял молодого чеченца Татаев.

— Ничего… Хотя, стоило бы еще разок наведаться ко врачу… Слушай, Шамиль, меня сейчас другое беспокоит — люди мои в лагере сидят. Без связи, без нормальной пищи, без командира… Надо бы решить что-то с ними.

— Сколько их осталось в бригаде?

— Двадцать. Один ранен в ногу.

— Немного… — задумался тот, пройдясь вдоль ряда палаток.

Бывший полевой командир последовал за ним…

— Они, наверное, наши с тобой земляки? — справился, наконец, Татаев.

— Да, все с селений нашего района…

— Тогда нет смысла приводить их сюда и сливать с отрядом Абдул-Малика. У него и так половина людей пришлых — арабы, украинцы, молдаване и даже прибалты. Скажи, а кого бы ты оставил вместо себя амиром?

— Разве что Джабаева… — пожал тот плечами.

— Асланбека?

— Ну да. Деловой, энергичный, авторитетный… Их семья живет…

— Да помню я прекрасно, где они живут! И отца его отлично знаю — уважаемый человек. Что ж, пусть командует — я не против. Тогда сделаем так… Поезжай завтра утром в больницу райцентра, заодно завернешь в Малые Веранды — проведаешь семью. Деньги у тебя есть?

Арсен кивнул.

— Отлично. В Урус-Мартане же закупишь продуктов, попробуешь достать медикаментов для бывшего отряда. Асланбека при встрече проинструктируешь и передашь, чтобы пока со своими людьми сидел тихо. А связью мы его обеспечим. Чуть позже обеспечим…

Прощаясь с Умаджиевым, Шамиль вдруг спросил:

— Сколько человек в твоей охране?

— Двое, — подивился вопросу молодой кавказец.

— Люди надежные?

— Вполне. Претензий не было…

— Это я к тому, что отныне ты уже не полевой командир, а птица более высокого полета. Потому не обессудь, но куда-либо выезжать из расположения штаба без вооруженного сопровождения я тебе запрещаю. Уяснил?

Ранним утром Арсен в компании двух телохранителей и проводника спустился по единственной тайной тропе, петлявшей меж минных заграждений до ближайшего села — Гомхой. Там его уже поджидали предупрежденные бойцы Абдул-Малика, бдевшие службу в передовом дозоре. Старший охранения поприветствовал молодого человека, раскланявшись и не решаясь первым протянуть руку…

Дожидаясь, пока водитель выгонит с территории одного из дворов «Джип», Умаджиев молча прохаживался по узенькому проулку, удивляясь про себя, сколь резко и быстро изменилось отношение к нему окружающих единоверцев. Ранее, когда он командовал небольшим отрядом, его привечали только в родном селе, да и то скорее благодаря легендарной и громкой славе родственника — Татаева. Даже удачные вылазки и рейды не могли кардинально изменить ситуации. Теперь же, пожалуйста — любой заурядный дозорный командир знает: Арсен Умаджиев — помощник начальника Главного штаба. Должность как минимум полковника и до бригадного генерала — рукой подать…

Несмотря на прошедший дождь и размокшие за ночь проселочные дороги, они добрались до Урус-Мартана всего за час. Приказав охранникам отмыть грязный автомобиль, Арсен вошел в здание районной больницы…

— Доброе утро. Вы позволите? — приветливо улыбнулся импозантный чеченец.

Инга Петровна подняла взгляд на вошедшего в кабинет и, признав в нем недавнего пациента, заулыбалась…

— Конечно-конечно!.. Проходите. Как ваше самочувствие?

— Травма вроде не беспокоит, но решил-таки на всякий случай показаться.

В этот момент из смежного помещения выглянула медсестра. Лицо ее на мгновение просияло…

— И правильно сделали, — закивала врач. — С подобными вещами шутить опасно. Снимайте пиджак, сейчас посмотрим…

Умаджиев проворно разоблачился; вошедшая Ирочка помогла снять повязку.

— Антибиотики принимаете? — справилась Инга Петровна, внимательно осматривая плечо.

— Разумеется.

— Воспаления нет и это самое главное. Думаю, скоро рана начнет затягиваться, — уверенно констатировала врач-хирург и распорядилась: — Ирочка, обработай и наложи свежую повязку.

Девушка, как и в прошлый раз, отступила на шаг, пропуская больного в свою стерильную «богадельню». Как и в прошлый раз на ней был соблазнительный, полупрозрачный «пеньюар»…

— Присаживайтесь, — произнесла она дежурную фразу.

Спустя минуту, обрабатывая рану, медсестра опять касалась коленом его ноги, но теперь отнюдь не легонько, а опиралась, прилично нажимая, будто боясь потерять равновесие. Вскоре Арсен осторожно провел ладонью по гладкому бедру, что призывно белело под коротким халатиком — та, склонившись с тампоном над его плечом, опять-таки ни видом, ни словом не возразила… Так и продолжалось сие бессловесное действо: она обрабатывала, а затем тщательно перевязывала травму; он гладил ее бедра — одно, затем другое… И даже умудрился расстегнуть самую нижнюю пуговичку легкой, прозрачной одежки.

Наконец, Ирочка выпрямилась, давая понять, что перевязка завершена, однако слов при этом не произнесла и от пациента отходить не стала. Стараясь не производить шума, Умаджиев поднялся со стула, притянул ее к себе. После короткого поцелуя в губы, девушка немного отстранилась и, стрельнув глазами в сторону кабинета Инги Петровны, отрицательно помотала головой — мол, извини, при ней не могу…

Кавказец вздохнул и, только было собрался лезть в карман за бумажником, как в соседнем помещении послышались шаги… Он тут же опустился на стул, а сестра, отступив назад, нарочито загремела какими-то медицинскими причиндалами, разложенными на столе. Но врач и не собиралась интересоваться происходящим за стеной, а, прикрыв за собой дверь в коридор, попросту отправилась куда-то по своим делам.