Свидетели Времени - Чарлз Тодд

— Эдвин? Хочешь, я тебя подвезу?

Мужчина остановился, кивнул и, подозвав свистом собаку, полез в повозку. Ратлидж слышал, как он засмеялся, когда женщина позволила мокрому псу залезть в повозку вместе с хозяином.

Ратлидж заметил паб под названием «Пеликан» в дальнем конце набережной. Хозяйка только что закончила мыть тротуар перед входом и теперь вытряхивала коврик, о который посетители вытирали ноги. Это была белокурая, полногрудая женщина средних лет с добродушным лицом.

Дети катили по улице обруч, разбрызгивая грязь, чем вызвали негодующие взгляды двух хорошо одетых мужчин, беседующих под навесом булочной. Кот сидел на подоконнике, совершая туалет и не обращая внимания на терьера, которого вел мимо старик с тростью. Старик сказал что-то хозяйке, и та рассмеялась.

Паб — вот место, где можно узнать о жителях и прощупать их настроения.

Ратлидж оставил автомобиль в конце набережной и подошел к «Пеликану».

Хозяйка уже была внутри и теперь вытирала столики. Ее лицо порозовело от напряжения — так добросовестно она терла. Когда он вошел, она улыбнулась:

— Чем могу помочь, дорогуша?

— Я не слишком рано для ланча?

— Бекон и бифштексы еще не готовы, но что-нибудь придумаем. Могу подать хлеб с сыром и пинту эля.

— Отлично.

— Садитесь у окошка, пока полюбуйтесь видом. — И, передернув полными плечами, женщина добавила: — Если вам нравится смотреть на болота. Мне они надоели, вообще не терплю все ползучее, в том числе и людей, которые подкрадываются незаметно. И я права.

Он сел у окна и стал смотреть на болота. Стая диких уток прилетела и опустилась в высокую траву. Хозяйка скрылась на кухне, оттуда донеслось звяканье посуды. Когда глаза привыкли к тусклому освещению, Ратлидж заметил, что в пабе находится не один. В углу сидел человек с газетой в руках.

Трудно было сказать, читает он или просто это предлог, чтобы не разговаривать.

В качестве декора «Пеликан» имел все необходимые атрибуты приморского паба: железный якорь в одном углу, несколько моделей судов, подвешенных к потолку, несколько китайских фарфоровых тарелок на полках. Фигурки птиц всех цветов и размеров, стоявшие на широких подоконниках, как будто пытались найти способ пролететь через стекло.

Чучело большого серого гуся, чуть траченное молью, виднелось в дальнем конце стойки, на его шею была водружена табличка, рекламировавшая норфолкский эль.

Здесь было еще много любопытных вещей с разных концов света. Огромное, ручной чеканки медное блюдо из Марокко или Турции, висело над каминной полкой, из него легко можно было накормить большую семью. Маленький деревянный слоник, на нем была бархатная попонка с колокольчиками по краю. На другой стене скрещенные кинжалы в ножнах и по соседству устрашающая маска из черной Африки с узкими прорезями глаз и рта.

Это придавало пабу эксцентричность, наверное, здесь не один моряк расстался с сувенирами, оплачивая свой счет.

Хэмиш прокомментировал: «Этот гусь очень неаппетитен, он не вызывает желания у человека выпить».

Хозяйка принесла ланч — ломти свежеиспеченного хлеба, острый английский сыр чеддер, горчицу и пикули. Ставя все это на стол, она сказала:

— У нас обычно в это время уже много народу, но сегодня ярмарка в Восточном Шермане, и большинство посетителей не вернется в город до двух часов.

Она принесла пинту эля и спросила, стараясь завести дружескую беседу:

— Вы у нас в городе по делу?

Ратлидж ответил утвердительно, и она еще поболтала несколько минут, рассказала, что родилась в Ханстентоне и приехала в Остерли с мужем, который погиб на пожаре, а она с двумя дочерьми осталась жить здесь. Казалось, она не замечала человека с газетой, как будто он был частью декорации — слоном или маской.

— Я был потрясен, узнав, что здесь неделю назад убили священника, — сказал Ратлидж. — Ваш город совсем не похож на место, где такое может произойти.

Хозяйка покачала головой:

— Я бы тоже никогда не поверила. Многие из нас тяжело переживали, поверьте. Я теперь не выпускаю девочек из виду и на ночь запираю двери. Если он убил священника, то не остановится и перед детьми. Я просто дрожу, когда думаю об этом. Такое совершил дьявол, а не человек. Не могу спокойно спать с тех пор.

Ратлидж уже хотел задать ей следующий вопрос, как двери распахнулись, и вошла группа мужчин, громко приветствуя хозяйку. Им удалось продать на ярмарке в Шермане парочку баранов, и теперь они в подробностях, наперебой принялись рассказывать об этом. Подавая им эль, женщина терпеливо и с милым выражением лица выслушивала историю с баранами и хвастовство такой удачей. Но в энтузиазме чувствовалась некая фальшь, как будто мужчины пытались смехом и шутками скрыть напряжение и искали разрядки. Их смех был излишне громким, нарочитым. Хозяйка — Бетси, так ее звали, усадила их с пинтами праздновать успех.

Ратлидж решил, глядя на их одинаковые большие носы, что это отец и сыновья. Он закончил ланч под их непрерывное шумное веселье. Тем временем паб наполнился новыми посетителями, прибывшими с ярмарки со своими новостями. Ратлидж уже понял, что это будет единственной темой для разговоров сегодня — кто что продал или не смог продать, какие были цены и сплетни. Человек с газетой за угловым столиком не пошевелился и, кажется, еще ни разу не перевернул газетный лист. Его никто не приглашал присоединиться к празднику или вместе выпить.

Расплатившись по счету, Ратлидж покинул паб.

«Этот город не похож на тот, что имеет темные тайны, — сказал Хэмиш. — И они не смотрели на тебя, незнакомца, с подозрением».

Интересная деталь. Удачный день на ярмарке их воодушевил, но, когда эйфория спадет к вечеру, они снова начнут оглядываться и бояться темноты. Ему приходилось бывать в подобных городках и деревнях, где молчание висело как тяжелый влажный туман, им были подернуты враждебные лица, ничто на свете не могло их отвлечь от своего страха и подозрительности. А здесь, кажется, решительно отказывались считать свой город обителью зла. Почему так?

Там, где Уотер-стрит поворачивала к главной дороге, около зеленной лавки, стояли две повозки. Мальчик из лавки мясника нес пакет покупок в сопровождении женщины в черном платье с небольшой кремовой отделкой на воротнике и манжетах. Пожилая женщина вышла из зеленной лавки с большой корзиной и повернула к главной дороге. Он подумал, что это может быть миссис Уайнер. Но спросить было некого.

«Здесь чувствуется запах моря, — сказал Хэмиш, — наверное, зимой здесь холодно. Дует сильный восточный ветер».

— Иногда, — согласился Ратлидж, — когда штормит.

Он вернулся к полицейскому участку. Записка все еще висела на двери. Он направился к церкви Святой Анны. Подъехав, остановился, вышел из машины и стал смотреть на дом настоятеля. Купола и башенки, позолота на резьбе придавали зданию легкомысленный вид. Кажется, если бы у художника было место на фронтонах, он непременно добавил бы к ним фантастические фигуры. Но в целом впечатление было приятным.

По соседству с домом настоятеля стоял внушительных размеров каменный дом с небольшой стеклянной теплицей, окна ее запотели от испарений. Наверное, хозяина не было в ту ночь, когда был убит отец Джеймс. Окна дома священника через небольшую лужайку смотрели на окна большого соседского дома, а с противоположной стороны — на дорогу через большую лужайку. Может быть, отец Джеймс увидел там кого-то, кто мог услышать его крик о помощи? Например, крестьянина, который, припозднившись, шел с полей, или констебля, патрулировавшего свой район?

Хэмиш сказал: «Так сложилось, что соседи отсутствовали. Или убийца выбрал специально время, когда они уехали».

— Возможно, — ответил Ратлидж. — Если он вел наблюдение за домом несколько дней.

Следующие три дома, более современной постройки, стояли полукругом ближе к тому месту, где когда-то, в годы процветания, скорее всего, находился порт. Может, это были здания таможни. На табличке у входа одного из них он прочитал, что здесь сдаются комнаты. Напротив, через улицу, было еще пять домов из камня, скорее добротных, чем современных.

По короткой дорожке Ратлидж прошел к двери дома настоятеля и обнаружил, что дверной молоток был тоже данью причудам — в виде маленького гроба. Он поднял и опустил его, тяжелый стук возвестил о приходе гостя. Хэмиш, отвечая на его удивление такой эксцентричностью, высказал предположение, что когда-то дом принадлежал владельцу похоронного бюро.

Ратлидж не успел ему ответить, потому что дверь открылась, и маленькая седовласая женщина в черном платье сурово спросила, что ему надо.

Он объяснил, кто он такой, и протянул удостоверение. Она взглянула и, с облегчением вздохнув, отступила, приглашая его войти в темный холл. Там было две двери по обеим сторонам широкой лестницы из красного дерева. В конце небольшого коридора виднелась третья дверь. Женщина открыла ту, что была справа, и пригласила войти в комнату. Это оказалась небольшая гостиная, выдержанная в самых приятных пропорциях, с высокими окнами с видом на церковь. Ему было предложено присесть на удобную софу. Обставлена комната была старой мебелью, но хорошо сохранившейся, благодаря заботливому уходу. Высокий, почти до потолка, камин украшала облицовка из дуба с резьбой в виде птиц, листьев деревьев и папоротника. Вероятно, камин был более старинный, чем мебель. Запах лимонного воска исходил от недавно натертого пола и всех деревянных поверхностей, отполированных до блеска. Не было заметно и следов пыли на широких листьях комнатного растения, стоявшего в углу. Оно почему-то не понравилось Хэмишу.