Принц Тор - Василий Сахаров

Глава 5

— Скажи, Виктор, а на какой планете ты родился?

Главный светский обозреватель империи, моложавый русоволосый человек в темно-сером костюме, посмотрел мне прямо в глаза, а затем, не выдержав, усмехнулся краешком губ и отвел взгляд в сторону. Звали его Роман Сергиенко и, конечно же, он знал мою историю и был в курсе того, откуда на Ярге появился Виктор Строгов. Он придворный из старой гвардии и у него обширные связи в самых разных кругах ново-росского общества, так что секретов в империи для Сергиенко практически нет. Однако он был обязан задать мне дежурный вопрос, который волновал очень многих, и я ответил:

— Это тайна, разглашение которой может мне дорого стоить. Поэтому я промолчу.

Я не солгал, и моего собеседника такой ответ устроил. Ну, а простые граждане, которые просматривали мое интервью в прямом эфире, наверняка, подумали, что я прибыл на Яргу с одной из потайных планет императора. Что это за миры? Да просто все. Вот уже тридцать лет спецслужбы Серого Льва активно изымают из общества недовольных режимом граждан, и они исчезают. В СКМ принято считать, что они сидят по тюрьмам или гамбулят на каторге. Однако это не так.

Космос велик и в нем хватает планет, которые пригодны для проживания человека, и дед, на всякий случай, готовит плацдарм для отступления. По слухам, проверить которые я пока не могу, большую часть «пропаданцев» отправляют на две или три планеты за пределами имперского фронтира. И это своего рода запасной аэродром для императора в случае поражения в войне с лер-ариш или внутреннего переворота. Кстати, рядовых сектантов, которые после захвата пророка Чанги-Сана превратились в мало управляемое стадо двуногих зомби, перебросили именно туда. Этих оболваненных людей лишили детей и загнали в грузовики, а затем, в сопровождении «Иоганна Красса», трофейные суда направились в новый мир, где поселенцам дадут кирку (образное выражение) и отправят в шахту уголек рубить. Хай, работают, а не Великого и Ужасного Бабуина славят. Кто приживется и сменит религию, возможно, еще при жизни станет гражданином империи с ограниченными правами, а остальные сгинут в топях и подземельях. Это я так думаю, а как оно на самом деле, мне неизвестно. Но одно я знаю точно. Дети сектантов (кто физически здоров и не имеет психических отклонений) будут жить неплохо и принесут империи пользу. Сначала детский дом, потом кадетский или технологический корпус, а дальше верная служба на благо взрастившего их государства.

Тем временем последовал следующий вопрос интервью, которое, кстати, проходило во дворце деда:

— Что ты почувствовал, когда Чанга-Сан был уничтожен?

На самом деле пророк еще был жив. Оказалось, что он знал очень много интересного и поддерживал контакты с пиратскими бандами, которые находились в конфликте с империей. Ну и, кроме того, при нем был огромный архив секты Бабуин-Санган с ценной информацией. По этой причине Чанга-Сан пока дышал, но официально он был мертв, а я лично прикончил эту сволочь. Однако телезрителям это знать не стоило, и снова мой ответ был стандартным:

— Я почувствовал огромное удовлетворение и облегчение.

— Так-так, — Сергиенко кивнул. — А каковы твои дальнейшие планы?

Планы? Хм! Планов много, но от меня мало что зависит и все решится сегодня, после интервью с Сергиенко. Поэтому я только пожал плечами:

— Этого я пока не знаю. Хочется пожить в столице, осмотреться и пообщаться с родственниками, а дальше видно будет.

— А откуда у тебя фрегат?

«Ага! — мелькнула у меня мысль. — Так я тебе и сказал».

— Нашел.

— Вот так взял и нашел? — Сергиенко заулыбался.

— Да.

— Везет тебе. Однако продолжим. Как ты оцениваешь войну с лер-ариш?

— У меня мало информации об этом конфликте.

Было, я попытался отмолчаться, но придворный журналист, который, между прочим, имел пару боевых орденов, решил настоять на своем:

— И все же, хотелось бы знать твое мнение.

«Черт! Сдалось тебе мое мнение. Вон, лучше бы генералов с адмиралами спрашивал», — подумал я и, помедлив, сказал:

— Судя по всему, во время минувшей большой войны родные планеты лер-ариш были уничтожены, и теперь они вынуждены продолжать экспансию и искать для себя новые. Безлюдных планет хватает, но им нужны рабы, ибо общество змеелюдов без них не может. Поэтому лер-ариш напали на Дамаскин, и нам все равно придется с ними сражаться. Вот и все, что я могу сказать.

— А неоварвары? Говорят, что тебе довелось сталкиваться с ними. Что ты можешь сказать о них?

— Да, я с ними встречался — это верно, и то, что я для себя усвоил, можно выразить в нескольких словах. Они ненавидят нас и презирают.

— И почему?

— Пока их предки сражались с врагами человеческой расы, наши сидели в тылу, а потом отделились. Так они считают. Ведь можно было напрячь силы и придти на помощь к сородичам? Да. Но тогдашние наши правители этого не сделали, и теперь орды варваров видят в нас врагов. Хотя какие они варвары? Отсталые люди, которых воспитала вечная битва. Ну, а так-то у них есть компьютеры, оружие, автоматические заводы и ресурсы, которые дают им возможность бороздить просторы космоса и грабить пограничные планеты СКМ и НРИ.

— Однако у варваров откат в прошлое продолжается — это подтверждается нашими разведчиками, а мы, наоборот, на подъеме.

— Возможно. Да вот только грань, которая разделяет нас и неоварваров очень зыбкая.

— Ладно, спорить не станем. Продолжаем.

Интервью покатило по накатанной колее. Вопросы Сергиенко и мои ответы. Все уже обговорено заранее и построено в форме доверительной беседы. Это нормально.

Когда все закончилось, мы с журналистом пожали друг другу руки и расстались. Его съемочная бригада покинула дворцовый комплекс, а меня ожидал обед с императором и его нынешней супругой, которая в последнее время стала много себе позволять и знающие люди поговаривали, что Ираиду Верден ждет участь большинства ее предшественниц. Развод и девичья фамилия, а затем курортный островок в тропическом поясе планеты и забвение. Правда сие или нет, кто знает? Но если дед решится на развод, то пойдет на это легко, ибо ему не привыкать. Впрочем, в свете последних событий (выбор наследника) это случится лишь в том случае, если преемником императора будет назначен кто-то из старших детей, а не младший Славко.

Местный служитель повел меня в трапезную и на ходу я посмотрел в зеркало. Черный мундир без погон, короткая стрижка, на правом боку кобура с пистолетом, а на левом длинный кинжал. От тех людей, которые находились во дворце, я ничем не отличался, вот только погон нет, не положено. Можно, конечно, придумать нечто свое, эполеты там какие-нибудь, герб затейливый и униформу, но пока не хочется, да и некогда.

Двери передо мной распахивались, и вскоре я оказался в огромной трапезной. Высокие расписные потолки и широкие окна. По углам слуги в ливреях, а в центре длинный стол, во главе которого сидел дед. Больше никого, хотя я ожидал, что окажусь на семейном обеде.

— Проходи.

Дед кивнул на место рядом с собой, и я приблизился. Присел, оглядел богатый стол и самостоятельно налил себе куриного супчика. Император удовлетворенно кивнул, значит, я все делал правильно, а потом спросил:

— Как с Сергиенко пообщался?

— Неплохо. Вопросы стандартные, ответы тоже. Он профессионал.

Император помолчал, лениво ковырнул рекомендованную врачами кашку на козьем молоке, отодвинул тарелку и сказал:

— Когда я занял трон, то не уделял СМИ внимания, других забот хватало. Журналюги лишнего не болтали и ладно. Но потом они стали проявлять излишнее любопытство и доходило до того, что пара дураков попыталась пролезть в мою спальню. Пришлось их казнить, а остальным сделать строгое внушение — частная жизнь императора для них закрыта. Однако народу интересна жизнь вышестоящих, так всегда было и так будет. Поэтому пришлось назначить придворного журналиста, не Сергиенко, а другого. Эх! Знал бы ты, какой вой стоял, и какие деньги ему в карман совали, только бы он вынес из дворца что-нибудь эдакое, жареное, что касается меня или Семьи. И в итоге человек и не выдержал.

— Он был казнен?

— Нет. Я отправил его подальше, и отыскал Сергиенко, который со своим делом справляется.

— Понятно.

Я отправил в рот несколько ложек супа. Однако когда на тебя смотрит фактически чужой человек, это напрягает, и я почувствовал себя неуютно. Аппетита и так-то не было, а в процессе он совсем пропал, и я посмотрел на деда:

— Что-то не так?

— Нет, — он усмехнулся. — Все в порядке. Просто мы второй раз встречаемся один на один, и я подумал, что у тебя есть ко мне вопросы. Но ты молчишь.

— Вопросы имеются, — я кивнул. — Однако сейчас не самый удачный момент.

— Другого может не представиться, так что спрашивай, пока мы одни.