Миссис Больфем - Гертруда Атертон

казалось, что уже целую жизнь она не может вздохнуть – прежде, чем ее уши были оглушены резким выстрелом, ее глаза были ослеплены вспышкой света, и раньше, чем она услыхала, как Больфем издал странный звук – не то стон, не то икоту, – она увидала, как он схватился за ворот, а потом упал на землю. Она почти не сознавала, что бежит, и еще меньше сознавала, что бежит еще кто-то другой через сад, по направлению к задней ограде.

Много часов спустя, как ей показалось, она заперла дверь в кухне. В ее уме, настолько дисциплинированном в обычной жизни, что он редко направлял ее на ошибочное действие, произошло что-то удивительное.

Она должна была сейчас же бежать к своему мужу, а вот она дома, снова напряженно слушает.

Какой-то звук в кухне привел ее в себя. Она прошла к выходу на заднюю лестницу и резко крикнула:

– Фрида! – Ответа не было.

– Фрида, – снова позвала она. – Разве вы ничего не слыхали? Мне кажется, кто-то пытался открыть эту дверь.

Ответа снова не было.

Тогда она усмехнулась своему предположению о возможности возвращения Фриды в субботу в восемь часов вечера, быстро прошла в столовую и вернулась в кухню со стаканом лимонада, вылила его и, основательно выполоскав стакан, отнесла его прочь.

Только придя в свою комнату, она подумала, что ей надо было удостовериться, находится ли ключ от входной двери в кухню с внутренней стороны.

Но это была только лишь мимолетная мысль. Внизу, у ворот, уже слышались громкие, возбужденные голоса. В одну секунду она сняла и повесила свое автомобильное пальто, переменила платье на халатик, распустила волосы и распахнула окно.

– Что случилось? – Ее голос звучал решительно, но испуганно.

– Много чего случилось, – голос Гифнинга был суров и прерывался. – Не ходите сюда. Скажите, вы не слышали выстрела?

Двое или трое бежали по направлению к дому. Один из них остановился под ее окном, поднял голову и неопределенно помахал рукой.

– Выстрел, выстрел… Я слышала – так часто лопаются шины… Что вы хотите сказать? Что это? Кто?

– Вот следователь, – закричал кто-то из стоявших у ворот.

– Следователь?..

Она побежала вниз, распахнула входную дверь и стремительно бросилась к воротам, ее волосы рассыпались по спине.

– Кто это, кто? – твердила она.

– Ну, ну… – мистер Гифнинг остановил ее и сильно сдавил ей плечо. Вы не ходите туда и не…

Она надменно подняла голову.

– Я не истеричная женщина. Кого убили у моих ворот?

– Хорошо, – пробормотал Гифнинг, я думаю, вам надо узнать – это бедный, старый Дэв.

Миссис Больфем стала еще более надменной и минуту стояла без движения; тогда следователь, один из друзей ее мужа, приблизился и тихо сказал:

– Уведите ее наверх. Мы понесем его, он кончился – это факт. – Мистер Гифнинг слегка подталкивал ее вдоль дорожки в то время, как остальные поднимали согнутое тело и медленно топтались сзади. – Идите-ка к себе и поплачьте как следует, – сказал он, я протелефонирую Коммекам. Думаю, что это должно было случиться. В Добтоне за последнее время разгорелись страсти.

– Вы думаете, это преднамеренное убийство?

– Похоже на то. Очевидно, это не самоубийство. Проклятая собака спряталась в роще. Конечно, он уже удрал, но мы его найдем всё-таки.

Миссис Больфем медленно поднималась по лестнице с опущенной головой, в то время как тяжелая, недвижимая масса, так ненавистная ей и за последнее время его политическим противникам, была положена на диван в гостиной, модернизация которой так его раздражала.

Мистер Гифнинг телефонировал шурину убитого, полиции и гробовщику.

Миссис Больфем сидела, ожидая неизбежной бомбардировки ее дома ее ближайшими приятельницами. Уже резкие ноты примешивались к низким голосам мужчин на лугу и в аллее. Новость, как пламя пожара, перебрасывалась с одного конца Эльсинора на другой.

7

У миссис Больфем, в ее тихой спальне, сидели миссис Баттль, миссис Гифнинг, миссис Фрью, ее невестка миссис Коммек и некоторые другие ее друзья. Прошел уже час со смерти Давида Больфема, и уже седьмой раз она рассказывала историю укладывания чемодана мужа, его доставки вниз, своего возвращения на верх, раздеванья и, наконец, шума и суеты у ворот. Да, она слышала выстрел, но Эльсинорское Авеню – вечные автомобили, лопающиеся шины – в тот момент, естественно, это ничего не говорило ей. Нет, она не вскрикнула или, если даже и вскрикнула, окно у нее было закрыто. На ночь она оставляла открытым только боковое окно.

Она взяла от миссис Баттль протянутый ей пузыречек с солью, но сидела совершенно прямо, с окаменевшим и замороженным видом. Ее голос, без выражения, устало повторял немногие факты, могущие удовлетворить любопытство ее сочувствующих друзей, и так же устало она слушала Лотти Гифнинг, повторявшую свой рассказ: так как ночь была теплее, чем обыкновенно, она, ее муж и два их приятеля, с которыми они вернулись вместе на автомобиле, посидели недолго у ворот. Они слышали, как Дэв, напевая, возвращался по Даубарнской улице, а две-три минуты спустя – выстрел. Конечно, мужчины сейчас же побежали, но она от страху не могла двинуться. Один из мужчин поспешил к следователю.

Поведение миссис Больфем было именно таким, какого могли желать все эти сочувствующие приятельницы. Хотя они сами и пользовались слезами, как проявлением волнения, но были успокоены и благодарны, что «их миссис Больфем» не была похожа на остальных женщин. Они все еще жалели о ее слабости тогда, в клубе, хотя трогательно сознавали, что тем более любили ее. И если им хотелось слез, то Полли Коммек проливала их в изобилии, упрекая себя теперь в полном пренебрежении к брату.

Снизу из дома и снаружи доносился сдержанный шум голосов. Полиция приехала в автомобиле, возмущенная, и сейчас же изгнала из усадьбы всех любителей – сыщиков. Раздраженные голоса вопрошали, как надеются эти патентованные дураки найти следы действительного убийцы после таких идиотских поступков.

Миссис Больфем печально покачала головой.

– Они ничего не найдут, – сказала она. – Если бы я только знала, я могла бы сказать, чтобы все ушли со двора.

– Вот, кто бы это мог быть? – миссис Баттль короткая, полная и затянутая до колен, проковыляла к окну и высунулась, когда на Авеню показались два автомобиля, обгоняя один другого. Они остановились у ворот и сейчас же миссис Баттль объявила: «Нью-йоркские журналисты».

– Так скоро, – миссис Больфем взглянула на часы, но подавила зевоту. – Как, прошел всего только час?

– Не пройдет года, и они станут прилетать на бипланах. Вот, если наши бедные, старые полицейские олухи не откопают убийцу, эти добьются. Это премированные