Военный дневник - Лидия Осипова

Слухи о разгроме немцев и о начавшемся большом наступлении большевиков подтверждаются. Погибла какая-то немецкая армия под Сталинградом. Несчастный русский народ. Что то его ждет. Только ничего хорошего. За себя я стала спокойнее. Твердое решение всегда помогает. Мы в руки большевиков не попадем. Смотрю на нас с Колей как на смертников. Достала еще морфию.

Слухи о формировании армии генерала Власова подтверждаются. Только не поздно ли? Страшно, если она будет чем-нибудь вроде армии ген. Краснова. Представляю этих «освободителей». Сама я казачка и казаков знаю хорошо. Они также как и прочие «бывшие» ничему не научились. Будет только лишняя резня и народ тогда уже окончательно никому верить не будет. Они скомпрометируют всякую освободительную идею. Называют в числе «освободителей» Шкуро. Как странно слышать эти имена теперь. Русский народ привык соединять с этими именами все, что только было плохого в монархии и белом движении… Неужели же больше ничего не дала русская эмиграция? Русский народ сейчас пойдет с кем угодно против большевиков. Но после их свержения опять начнется резня. Если же то, что мы слышим об армии Власова, правда, то это истинный освободитель. …Страшно поверить. И можно было бы не с такими муками нарождаться этому освобождению.

1 марта.

Получили совершенно официальное сообщение о том, что мы переезжаем в Гатчину… Колю приглашают на работу в пропаганду… Неизвестно, что заставят делать в этой самой пропаганде. Если писать исследования о банях с точки зрения Заратустры — это еще ничего. Одна надежда на немецкий, точнее фашистский, идиотизм. Как мы различаем русский народ и большевизм, так же мы различаем немецкий народ и фашизм. И еще надежда на то, что чем дальше в тыл, тем больше возможностей, наконец, встретиться с теми, кто укажет, как связаться с делом Власова. Вот там бы мы начали пропаганду… Хотя бы скорее отсюда вырваться. Все-таки это тоже тюрьма, только расширенного образца.

Городской голова говорит, что в гатчинской пропаганде сидит очень симпатичная и теплая кампания, которая ставит себе целью обставлять немцев. Дай то Бог. Газета ихняя, которую нам привез Курт, положим, никуда не годится. Захолустная советская газетенка… Редактором там действительно сидит бывший редактор районной советской газеты. Вот ведь удается же людям попасть на такое место. А мы как в западне. Говорят, что в западных областях — в Минске, Могилеве выходят газеты и издаются русские книги. Почему же у нас тут такое убожество? Фронт мешает. До нас доходит такое страшное барахло из издающегося немцами для русских, что становится страшно: неужели все настоящие поэты и писатели остались «там»?

11 марта…

Убило снарядом какую-то бабу спекулянтку. Управа делила наследство. Нам достался ее последний паек, с каким ее и убило. Полицай нам принес сумку с пайком. На дне мы нашли ее паспорт и в нем 11000 рублей и завернутые в тряпочку несколько драгоценных камней и золотые часы. Коля пошел к городскому голове и сказал о находке. Тот примчался, как ошпаренный и забрал все… После этого к нам было целое паломничество всего города — приходили и спрашивали: правда ли, что мы отдали в управу деньги и драгоценности?… А тот полицай, что принес нам паек и не догадался осмотреть сумку, хотел повеситься. И нашей невменяемостью огорчались врачи, учителя, инженеры и прочий цвет интеллигенции. Или мы в самом деле невменяемые, или весь мир сошел с ума и нормальные только мы. Противно до смерти. Я, кажется, права, что на смену всем былым «измам» теперь пришел «шпанизм» и мир живет по нему.

15 марта.

Наше «дон-кихотство»… вызвало даже отклик в столь благородном учреждении как СД… Курт и Пауль приехали узнать правда ли все это. Вид у них был настолько идиотски торжественный, что я не утерпела и начала хохотать. Колька бесится. Вся эта история ему страшно надоела и он говорит, что в следующий раз он непременно украдет деньги, чтобы только не разыгрывать роли благородно показательного идиота. Хвастает. Не украдет.

15 апреля

(о расставании с испанцами — Н. Л.)… Притащили мне на память массу фотографий. И даже капитан имеется. Буду хранить. И только подумать, у нас знакомство с испанцами. Если кто-либо предсказал такую штуку в апреле 1941 г., посмотрели бы как на сумасшедшего. После той закупоренности и оторванности от всего мира, наша теперешняя куцая свобода кажется фантастической. И даже уже этой свободой в некоторой мере насытились. Не ругаем теперь большевиков каждую минуту, как раньше. Чувства то наши остались к ним прежние, но уже привыкли к сознанию, что можно теперь говорить о том, о чем раньше боялись подумать, чтобы не проговориться во сне.

19 апреля

…Переезжаем мы не в Гатчину, а в Тосно. Это 20 километров от фронта. В глубокий тыл…

6 мая 1943. Тосно

…Ехали мы два дня. Ночевать заезжали в один из русских рабочих лагерей, который находится всего в 25 км от Павловска, но мы никогда не слыхали о нем… Расположен прямо в болоте. Очень чисто в бараках. Но ночью в комнатах тучи комаров… Люди выглядят как привидения. Когда наша машина остановилась, то кто-то из проходящих лагерников очень злобно сказал: какие-то господа на нашу голову приехали. Стало очень горько. А тут еще бестактность нашего провожатого немца. Он немедленно прикомандировал ко мне «для услуг» девушку из лагеря. Но потом мы с ней подружились… Она поняла, что мы не «господа»… Они живут хуже, чем мы в Павловске…

…В пропаганде здесь работают настоящие русские люди. Военные. Советские все. Очень странно принимать у себя за столом партийцев… И вот я пою чаем своих злейших врагов. Так мы смотрели на всех партийцев в СССР. А среди них, оказывается, много порядочных людей… Не работать на партию, состоя в ней, они, конечно, не могли. Ну, а уйти из партии — это лучше и легче кончить жизнь самоубийством…

…Почти все пропагандисты, которые тут работают, бывшие партийцы. И их никак невозможно заподозрить в неискренности. Вообще, мы здесь узнали за неделю партийцев больше, чем за всю жизнь там. Все они народ малокультурный, но интересный.

Немцам- то особо культурные и не нужны, потому что они сами показывают все больше и больше свое несусветное дикарство. И наши партийцы и немецкие, ну совершенно одинаковы по узости кругозора и общей безграмотности. Только немцы упитаннее и воротнички чище. А по духовным запросам, по жажде знаний, культуры и по стремлению к усвоению нематериалистической идеологии наши дадут, конечно, немцам сто очков вперед.

Перемена нашего жития разительная. Сразу же от недоедания, почти полного голода, даже нищеты, полного бесправия к относительно высокому благополучию немецкого солдатского пайка, правовому положению немецкого служащего.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});