Частные случаи - Гаянэ Павловна Абаджан

class="p1">Сергей откровенно злился. Он чувствовал, что позади него что-то происходит, и как боксёр присматривался откуда ему изготавливаются вломить. Даже сейчас разговаривая он пружинил ноги — неубиенный боксёрский рефлекс.

Пройдя в дом Света застала дочерей уже спящими, лишь тихо заглянув в детскую.

— Проверяешь? — как-то неласково спросил Сергей.

— Любуюсь твоими творениями, — сухо ответила она и направилась в спальню.

В спальне, расположенной предусмотрительно не через стенку от детской, гремело порно, окно было распахнуто и в комнате заметно накурено. Как видно Сергей был готов к началу скандала и расставил фишки на свой вкус. Сам он тоже был готов- явно, что под лёгким градусом.

Посмотрев в глаза мужа Света, хоть и увидела по отношению к себе — впервые, но не очень удивилась — готовность к бою. Как видно в этой семье разводиться особо никто не собирался. И если Света в своих мечтах в прекрасном саду в лунную ночь закапывала благоверного, то тот скорее всего мысленно распиливал и фасовал её по пакетам. Так что заводиться с ним особенно сейчас точно не стоило, весовые категории сильно разные.

Ещё когда Света выходила замуж, то её подруга, узнав о детдомовском прошлом жениха, пыталась что-то там отсоветовать:

— Ты представляешь, через что он прошёл? У него точно о первом сексе не спросишь — такого натерпелся. Думаешь, почему он бокс выбрал? Чтобы всех дубасить. Дубасить и дубасить. Потом ещё в патрулях ходил, там точно зверь внутри. Я бы тебе посоветовала кого-то адекватней поискать.

Что Света ей ответила? Конечно же: "Ты его совсем не знаешь!", на что та быстро отозвалась: "Мне это совершенно и не надо. Данных и без того достаточно".

Ну, и где эта всезнайка сейчас? В тридцатник продолжает вычислять своего подходящего. Зато вот Светлана лицом к лицу с прекрасным принцем в ночной тишине, разрываемой только слегка приглушенной порнухой, стоит на втором этаже у лестницы, открыв дверь спальни и смотрит глаза- в- глаза. Интересная диспозиция чтобы начать беседу.

И Света приняла единственно правильное в этом случае решение — она изготовилась и бросилась на него. Первая! Он не мог разобрать целует она его или рвёт на части. В её голове звучала музыка с вечернего урока стрип- пластики, накладываясь на звуки порносайта. Табачный дым, и свежий коньячный дух от мужа, смешанный с ею же подаренным парфюмом… Ужас от зверя в его глазах, смешался с мерцающим на соседнем шесте блондином из стрип-клуба…

— Давай, давай! Покажи какой ты волк! — продолжала она звать, когда он от неё отрывался.

Вся его бешеная энергия, изготовленная для скандала, для побоев, для расчленёнки, всё было брошено в её тело. Он то ли насиловал, то ли покорял наконец-то пойманную свою намеченную жертву. Сергей разворачивал её во все стороны, но стоило ему от неё отстать, как она опять бросалась на него, то ли целуя, то ли душа. Боль от царапин и укусов ещё не наступила, она проявится много после… Но следы от рваных ран на торсе он уже видел, и они придавали ему спортивную злость и жажду усмирения.

Ночь для них так и не наступила. Они уже совсем устав, лениво продолжали бороться, как бы боялись прекратить, предполагая, что если остановятся, то сейчас же наступит что-то ужасное. Разговаривать им точно было не о чём.

За окном светало. За дверью послышались детские голоса:

— Мама, кто нас сегодня отвезёт в школу? Мы ПРОСПАЛИ!

Оставив погром спальни и наспех закидав детей в машину они вместе уехали на работу.

В холле уже ждали назначенные посетители. Ниночка, впервые увидев Светлану Ивановну в столь взлохмаченном состоянии на фоне полностью истрепанного Сергея Олеговича, поняла, что просто надо делать кофе. Достав подаренную посетителем ей лично шоколадку, она заварила крепкий кофе и без предупреждения отнесла Светлане, та только и сказала: "Спасибо", пытаясь вчитаться в документ. Природа взяла своё и ей очень хотелось лечь здесь же и заснуть. Но посетители — были и, она посчитала, что выстоять за репутацию фирмы как-то надо.

Сергей Олегович тоже из кабинета до обеда особо не выглядывал, а потом что-то уточнив у жены, смылся в ближайший ресторанчик. "Интересно, почему он один поехал?" — подумала ему вслед Ниночка, разворачивая свой с любовью собранный и принесенный в лоточке ланч.

Света в это время заперлась в кабинете и наконец-то спала. Накидав каких-то шмоток на пол, она там и заснула, не заметив никаких неудобств. А вот Сергей свои неудобства замечать начал, всё его тело болело от укусов, царапин, и что там говорить — рваных ран. "Дура! Просто рысь какая-то", — думал он то ли с возмущением, то ли мечтательно, от боли осторожно поворачиваясь за столом.

Вечером, возвращаясь домой Света наконец поставила мужа в известность о том, что за их фирмой "присматривают", и тайно проверяют старые квартирные сделки.

Услышав это Сергей впал в ярость:

— Да, да! Конечно же это я виноват! Я! А кто ещё? Это же я заработал тебе этот автомобиль, этот дом. Я купил тебе все эти шмотки. Я виноват!

Подождав пока ярость мужа пройдёт, Светлана спокойно сказала:

— Мы обсуждаем только что делать. Тем более я абсолютно не в курсе что может выйти наружу. Я же ничего не знаю.

— Да, ты не знаешь, — опять едко напал на неё муж, — Конечно же откуда тебе что-то знать, ты же — святая. Это я — сволочь последняя. Кому котят топить? Вот же, готовый специалист — Серёга.

Светлана вышла из себя:

— Никто тебя не обвиняет. Никто! Никого! Не обвиняет! Нас пре-ду-пре-ди-ли. Всё.

Забрав детей со школы, Света развернула автомобиль к родителям.

Вечером, когда вернулся домой отец, все собрались за столом. Для зятька батя торжественно почал новую бутылку вискаря, сам-то он уже был хорошо со службы гретый.

— Ну, шо там слышно? — спросил батя расслабленным голосом.

— Мне? — удивился Сергей.

— А кому ж? — удивился уже батя, — Я ж не знаю что вы там наработали. У меня на службе — всё путём.

Этим вечером Сергей узнал удивительную вещь. Оказывается — не только Света в семье святая, батя — тоже светлейшей души человек: он просто помогал как мог — посылал к зятю клиентов. А тот на своё разумение должен был всё проверять, смотреть в оба глаза, чтоб и комар носа не подточил. А отец что? Он просто рекламнул корешам, что зять его — нотариус!

О святости матери и разговора не было. Она как