Подводные камни - Иван Максименко

Неравный бой начался по полудню, загрохотала артиллерия, картечью ударили мушкеты, не смолкая целые сутки. Затем, на следующий день, когда солнце было в своем зените, англичане, собравшись в тройной кулак, попытались взять португальский парусник на абордаж. Соленая вода, смешивавшаяся с копотью и кровью обреченных португальцев, стекалась с палубы и выливалась грязной темно-красной жижей через шпигаты[2], окрашивая Атлантику зловещими пурпурными разводами.

Схватка продолжалась, полуживой экипаж каракки, ослепляемый едким серым дымом, продолжал отчаянно сражаться, отбивая атаки озверелых пиратов. Языки пламени постепенно расползались по деревянному кораблю, поднимаясь вверх и пожирая мачты и паруса. Стрелки англичан в это время безжалостно отстреливали один за другим моряков, пытавшихся добраться до насосов, не позволяя им потушить пожар.

Кто-то, поняв, что гибель неизбежна, прыгал в воду, кто-то, забившись в угол, задыхаясь от гари, продолжал отбиваться из последних сил. Пираты, в конце концов, сумели высадиться на поверженный парусник, сверкая острыми саблями и жестоко расправляясь с уцелевшими моряками, попадавшимися на глаза.

Затем, когда огонь добрался до трюма, в котором хранился порох, раздался мощнейший взрыв, разорвавший каракку, и в небо взмыло огромное плотное облако дыма, положившее конец дуэли.

В итоге спастись удалось всего лишь тринадцати морякам из семидесяти членов экипажа, остававшихся в живых перед сражением, при этом им удалось уничтожить свыше полутора сотен англичан, безуспешно пытавшихся три раза взять их на абордаж, тем самым не отступив от присяги — погибнуть в огне, но не сдать корабль неприятелю.

10

Тридцатое июля. Около пяти часов вечера

— Мидас, Оксана, давайте выйдем на верхнюю палубу, корзина с образцами вот-вот поднимется на поверхность, — капитан Лийс, оставив своих помощников следить за приборами, вышел в сопровождении бизнесмена и его любовницы из полутемного помещения, прошел по мостику, и, спустившись по железной лестнице на зеленую палубу, повел их к корме.

— А когда сообщите прессе об открытии, капитан? — спросил Калано, идя следом за Лийсом.

— В четверг или пятницу. Сначала надо осмотреть артефакты, чтобы не оставалось никаких сомнений, что это именно то судно. Потом и бутылку шампанского откупорим.

— А съемочной группы сегодня не будет?

— Я им сегодня дал отбой, чтобы не путались под ногами, — махнул рукой усатый капитан и улыбнулся, — они завтра вернутся и сделают съемку, не беда.

— Капитан, разрешите подержать в руках золото?

— Конечно, Мидас. Только мы потом проверим ваши карманы, чтобы не пропала какая-нибудь монета.

— О, я сама честность, — засмеялся бизнесмен.

В это время желтый подъемный кран, установленный у правого фальшборта, продолжал тянуть стальную клетку с артефактами, собранными усердным роботом, ползавшим по дну океана. Капитан и его гости стояли возле двух желтых кабин, в которых находились операторы крана и подводного аппарата, глядя с волнением на скрипучий стальной трос, наматывавшийся на большую катушку.

Наконец бирюзовые волны раздвинулись, и корзина с драгоценной добычей вырвалась из мутных глубин. Тяжелая стрела крана плавно развернулась и опустила груз, придерживаемый тремя молодыми матросами, раздетыми по пояс, на палубу, рядом с капитаном.

— Они ждали нас целых четыреста лет! И они нас дождались! Это чувство сильнее оргазма! — громким торжествующим голосом воскликнул капитан Лийс и подскочил к стальному контейнеру.

Внутри лежало десяток потемневших, покрытых илом слитков золота и серебра, фрагмент нечто похожего на нагрудный медальон и несколько сотен золотых монет, слипшихся в большие твердые комья.

— Вроде португальские, ребята потом подтвердят. Вот оно — четырехсотлетнее золото Восточных Индий, — вслух подумал Лийс, взяв один из слитков и протерев его толстыми мозолистыми пальцами, — эх! Люблю я такие дни!

— Оксана, возьми-ка пару слитков и встань в позу, я тебе фото-сессию сделаю, — сказал воодушевленно Мидас Калано и достал из кармана брюк мобильник. — Будешь потом рассказывать всем, как ты ныряла на тысячу двести метров и четырехсотлетнее сокровище нашла.

— Ага, и расскажу, как с пиратами и с морским чудищем сражалась, — улыбнулась чарующая белокурая красавица, от которой, нужно заметить, завистливых глаз не мог отвести ни один из членов экипажа корабля Посейдон, и достала из стальной корзины два слитка. — Ой, тяжелые какие. Виктор, а их можно будет отчистить?

— Конечно, Оксана. Они будут блестеть почти так же ярко, как ваши прекрасные локоны!

— Вы такой галантный, Виктор, — засмеялась Оксана, держа перед собой золото и позируя для своего возлюбленного, — а Мидас о комплиментах иногда забывает!

— Я сейчас занят, златокудрая моя русалочка, обещаю потом исправить грех.

Начало восьмого вечера того же дня. Ходовая рубка исследовательского судна Посейдон Эксплорер

— Надеюсь, Оксане было не скучно в нашей компании. Она любит на дельфинов и китов смотреть, да? — спросил капитан Лийс, стоявший вместе с Мидасом Калано в ходовой рубке корабля, глядя в иллюминаторы.

Оксана находилась прямо над их головами, на открытом мостике над рубкой, выкрашенном в белый цвет, с биноклем в руках, подаренным ей капитаном.

— Нет, не скучала, она сама хотела подняться на настоящий большой корабль, — ответил бизнесмен, изучая длинную панель приборов управления, — дельфинов она любит, мы каждый день выходим в море, и она их снимает.

— Хорошая девушка. Она родом из России, да? Говорит по-имагинерски без акцента, лучше меня.

— Нет, с Украины. Вы слышали о городе Полтава?

— Нет, знаю только Киев.

— На самом деле она вместе с семьей в детстве переехала в Имагинеру, поэтому у нее нет акцента. Да, она, правда, умница. Намного лучше тех женщин, с кем я раньше имел дело…

— Да, такую жену на руках нужно носить…

— Ну, мы еще не успели расписаться, — немного замялся бизнесмен, — но все, похоже, идет именно к этому…. А вы женаты, капитан?

— Да, у меня и две дочери есть, в столице живут, одна из них в университете уже учится. Из-за моря, к сожалению, мы редко видимся. Что поделаешь — надо ведь кому-то поднимать со дна океана сокровища.

— Это правда, Виктор. А, я забыл похвастаться — следующим летом собираюсь получить сертификат яхтенного капитана океанского плавания.

— Молодец, Мидас, одобряю. Как выйду на пенсию, я вам передам мое судно, — пошутил Лийс и пригладил свои усы.

— О, для меня будет превеликой честью, — улыбнулся Мидас. — Когда суша мне надоест, обязательно пойду в море.

— А как же вы оставите Оксану одну на берегу? Ее ведь сразу кто-нибудь уведет, — ощерился капитан.

— Я ее с собой возьму, назначу ее коком[3], — отшутился бизнесмен.

— Вы ведь слышали, что женщина на судне — это плохая примета. Не боитесь?

— Наоборот. Оксана приносит только удачу — иначе как бы отыскалось золото.

— Спорить не буду, Мидас, для Оксаны сделаем исключение, — засмеялся Лийс.

— Знаете, Виктор, я вам откровенно скажу. Все беды и радости в моей жизни — все они от женщин. Есть у меня одна страшная слабость, признаюсь. Неравнодушен я к красивым женщинам, очень неравнодушен, а они отвечают мне взаимностью. Вот я и наступаю на одни и те же грабли. Сначала вкушаю радость и удовольствие, потом — горе. Если меня что-то и погубит, то это точно будет женщина. Так мне кажется.

— Женщина, как бритва — пока ты ей осторожно ведешь над кожей, все в порядке, но стоит на нее хоть немножко надавить, так сразу кровь пускает. Вот чему научила меня жизнь. Вы думаете, что Оксана может вам каким-то образом навредить?

— Нет, за Оксану я не беспокоюсь, она славная девчонка. Но некоторых других женщин, действительно, я могу сравнить с лезвием бритвы…

— Не теряйте бдительность, и не порежетесь.

— Я пытаюсь, капитан, я пытаюсь. С Оксаной, надеюсь, у меня все станет на свои места. Хватит уже приключений, пора остепениться…

— Молодец, Мидас, вы говорите, как взрослый и ответственный мужчина.

— Пора бы, уж пятой десяток разменял, — улыбнулся Калано.

Вскоре собеседники вышли из рубки, Мидас подозвал свою возлюбленную, разглядывавшую в бинокль далекие очертания острова Пику, и спустился вместе с ней к своей яхте, пришвартованной к Посейдону.

— Замечательный был сегодня день, — попрощавшись с капитаном и оставшись наедине с Оксаной, сказал Мидас и завел дизельный двигатель.

— Да. Видишь, капитан подарил мне свой личный бинокль, я увидела двух китов, — проворковала девушка и гордо продемонстрировала черный бинокль, висевший на ее загорелой груди.