Четвертый эшелон - Эдуард Хруцкий

Муштаков открыл сейф, достал тоненькую папку.

- Это показания одного золотишника, спекулянта Володи Булюля, нет, не напрягайся, ты его не знаешь. Он промышлял у скупки в Столешниковом. Вот что он поведал нам.

"Перекупленные дорогие вещи я отдавал за золото и медикаменты некоему Судину Илье, по кличке Морденок.

Вопрос. Какие медикаменты вам давал Илья Судин?

Ответ. Сульфидин и иногда морфий.

Вопрос. Где он их брал?

Ответ. Это мне неизвестно.

Вопрос. Сколько сделок у вас было с Судиным?

Ответ. Точно не помню, пять или шесть.

Вопрос. Чем он занимался?

Ответ. Подвизался уполномоченным по снабжению от какой-то бакинской организации.

Вопрос. Где и когда вы с ним познакомились?

Ответ. Мы вместе отбывали срок на ББК*. Только тогда у него другая фамилия была, а кликуха та же..."

______________

* Беломорско-Балтийский канал.

- Ну вот, пожалуй, и все новости, - Муштаков закрыл папку, - теперь ты можешь почти точно установить, кто такой Судин.

- Володя, - Данилов встал, - я сейчас к начальству иду, ты мне не дашь этот протокол?

- Зачем он тебе? Я просто прикажу, и выписка через пятнадцать минут будет в приемной у Осетрова. - Муштаков взглянул на часы и постучал кулаком в стенку. - Это моя спецсвязь. Иди спокойно. Все будет вовремя.

Выходя из его кабинета, Данилов столкнулся в дверях с сотрудником Володиного отдела.

ДАНИЛОВ И НАЧАЛЬНИК

Они разложили бумаги на большом столе начальника. В кабинете было по-утреннему зябко, но форточка все равно оставалась чуть приоткрытой, начальник считал, что свежий воздух целебен. Он читал материалы по делу, а Данилов рассеянно рисовал один и тот же мужской профиль на коробке от папирос, ожидая первого вопроса.

- Ну что же, Иван Александрович, - начальник оторвался от бумаг, читается с неослабевающим интересом, как авантюрный роман.

- "Похождения Рокамболя"? - усмехнулся Данилов.

- Нет, скорее, "Петербургские трущобы". Доложи о предпринятых мерах.

- Сегодня утром Белов выехал в Баку. Наблюдение за Валиевой осуществляют местные товарищи.

- Ясно. Транспорт?

- Литерный санитарный поезд. Идет на двойной тяге. Должен прибыть на место через три-четыре дня.

- Дважды в день связывайся по ВЧ и докладывай мне.

- Есть.

- Что с Кузымой?

- Часа через два допросим.

- Что за срок странный такой?

- Наркоман, пока еще не отошел.

- Меня крепко интересует этот "полковник". Где шофер?

- Никитин выехал за ним.

- С прокуратурой говорил?

- Конечно.

- Кто дело-то ведет?

- Чернышов.

- Степан Федорович. Смотри, жив курилка! Молодец! Ему сколько лет-то?

- Шестьдесят два.

- Мне кажется, что главные фигуры здесь "полковник" и Кузыма. С Судиным все ясно. Кстати, пальцы его и фото, кличку тоже немедленно в ГУМ для идентификации. Говоришь, был на Беломор-канале? Выясним! А теперь, Ваня, дальше поедем. Какие у тебя имеются мысли в отношении стратегии, а также тактики?

- Вы меня, видимо, с генералом Скобелевым спутали.

- Нет, я тебя ни с кем не спутал. - Начальник зашагал по ковру. - Нет, не спутал, - добавил он. - В сыске тоже нужна и стратегия и тактика. Понял?

- Куда уж как ясно. Только, на мой взгляд, задача у нас одна - срочно расколоть Кузыму и выйти на "полковника". Повяжем его, тогда мы на коне. Уйдет...

- Тогда я с тебя первого спрошу, за всю шоколадку, - хохотнул начальник. - Ну а с меня... - Он не докончил и повернулся к окну.

- Ну что мы заранее о выговорах думаем, - Данилов встал, начал собирать бумаги, - что-то вы слабину давать начали. Пока мы точно выходим...

- В цвет? - Начальник быстро повернулся. - Конечно, если возьмем, то оно так и будет. А если нет?..

- Найдем.

- Иголку в стоге сена. Оптимист ты, Ваня. А может, лучше обрубить концы? - хитро спросил он.

- Это как же?

- Да так, возьмем Валиеву, а убийца Соколова у нас.

- Вы что, шутите?!

- Конечно, шучу, - вздохнул начальник, - только кое-кто так делает, и ничего - в передовиках ходит.

- Мы с тобой разве в розыск за этим пришли? За карточкой на доске Почета и процентами?

- Иди ты, - махнул рукой начальник, - тебе же русским языком сказано: шучу. Могу я пошутить или нет?

- Невеселые у вас нынче шутки.

- Ваня, - начальник подошел к Данилову, крепко сжал локоть, - ты мне "полковника" этого дай. Где хочешь ищи. Понял?

- Чего уж тут не понять.

- Ну иди, наводи страх на преступный элемент. После допроса Кузымы сразу доложи.

Данилов вышел из кабинета. Немного постоял в приемной под недоуменным взглядом Осетрова и вышел в коридор. Скоро Никитин привезет шофера. А может, уже привез?

НИКИТИН

Прямо сбесилось начальство с делом этого Судина. Ни поспать тебе, ни пожрать. Только в столовку собрался. Так нет, беги скорей, волоки этого шофера. Да куда он денется? Возит, между прочим, начальника ОРСа, бронирован, жрет, пьет, что хочет, и еще калымит. Из-за этого дерьма он поесть не успеет. Хорошо, что машину дали, а то на трамвае до Каланчевки насквозь вымерзнешь. До войны он в Туле работал опером в отделении. Вот тогда жизнь шла совсем иначе. Он в районе хозяином был, фигурой. Хорошо жилось, легко, весело, и работалось так же. Потом, когда немцы к Туле подошли, он в роту милиции ушел. Повоевал неплохо. Ранили. В Москву увезли лечиться, а из госпиталя сразу в МУР. Никитин вздохнул тяжело.

- Ты чего, - спросил его шофер Быков, - что вздыхаешь-то, я спрашиваю?

- А что делать прикажешь, когда меня Данилов твой погнал ни свет ни заря нежрамшего!

- Закури, полегчает.

- Папирос нет.

- Врешь ты, Колька. - Быков покосился на него. - Чтоб у такого жуковатого, как ты, не было папирос? Ни в жисть не поверю.

- Все знаешь. На, закуривай.

- Ишь, "Беломор", не зря ты, видно, около Нинки из столовой вьешься.

- А ты думал.

- Нет, точно ты, Колька, жук, - заключил Быков, - я тебя сразу расколол, еще когда мы в Сходню ездили.

- Это когда же?

- Да за грибами. Самогонку помнишь?

- А, - улыбнулся Никитин, - тогда. Да, показал я класс работы вашим фрайерам.

- Ты это брось, - обиделся Быков, - ребята у нас правильные.

- А зачем же ты тогда ту самогонку пил, Трифоныч? Вот бы и целовал своих правильных.

Дальше они ехали молча. Быков думал о том, что все-таки, несмотря на ушлость, Колька мужик пустячный, а Никитин продолжал злиться на Данилова.

- Приехали.

Машина остановилась у ворот с вывеской "Автобаза".

- Здесь?

- Читай, адрес на стене написан.

- Ты, Быков, смотри, если что.

- Ученого учить - только портить. Иди уж, жук.

Никитин вышел, зло саданув дверью. В проходной сидел вахтер в метростроевской форме.

- Вы к кому? - он встал, поправив кобуру нагана.

- МУР, - зловеще, вполголоса произнес Никитин, показывая удостоверение.

- Так к кому же? - голос у вахтера потерял начальственную твердость.

- Калинин на базе?

- Так точно, вызова ждет.

- Где?

- А вон там, в комнате для шоферов.

- Ладно. Я к нему пройду.

Вахтер отступил, освобождая дорогу, думая, позвонить или нет начальнику караула. Черт его знает, этого парня. Борьба с бандитизмом - это тебе не просто так. Он все же решил доложить и пошел к телефону.

В жарко натопленной комнате шоферы играли на вылет в домино. Круглый стол резного дерева, неизвестно как попавший сюда, трещал от ударов костяшек.

- Дуплюсь!

- А мы вам пятерку!

- Нет, нас так просто не возьмешь!

- Да что же ты ставишь, дура! Ты разве не видишь, с чего я хожу?

На Никитина никто не обратил внимания. Шоферы просто не замечали его, увлеченные игрой.

- Калинин, - громко сказал Никитин.

- Ну, я. - Шофер в меховой летной кожанке повернулся к нему. - Чего еще?

- Встань, - чуть повысил голос Никитин, - и иди за мной.

- А ты кто такой? Перед каждым вставать...

"Ну, ты у меня сейчас попляшешь". Никитин достал удостоверение.

- Прочел?

Шофер непонимающе поглядел на него.

- Ну, - рявкнул Никитин и опустил правую руку в карман.

В комнате повисла тишина. Калинин поднялся, опасливо косясь на руки Никитина.

- Документы.

Он спрятал в карман права и паспорт.

- Пошли.

- Куда? - голос шофера дрогнул.

- Куда надо. Только иди спокойно, без фокусов. Стреляю без предупреждения.

Они пересекли двор, подошли к проходной. Там их уже ждал начальник караула.

- Смирнов, - представился он Никитину, - вы куда его забираете?

- А по какому праву ты в действия органов вмешиваешься? - лениво процедил Никитин, глядя куда-то поверх его головы.

- Так ведь товарищ Пирожков звонить будет. А что я скажу?

- А по мне хоть Булочкин. Пусть звонит в ОББ Б4-02-04. Ясно?

- Так точно, - начальник приложил руку к шапке, провожая глазами сотрудника отдела с таким устрашающим названием.

ШОФЕР КАЛИНИН

"Господи, господи ты боже мой! За что же это меня? А? Куда это? Зачем?"

Он покосился на сидящего рядом с ним оперативника. Спросить? Не скажет. Что узнали-то они? Что? Может, за бензин? Подумаешь, продал сто литров. Всего дел. Нет, не за бензин. За седьмой распределитель. За повидло это и водку ту проклятущую. Ту самую, что он в Перово отвозил. Точно. Дознались. Но он скажет. Все скажет. Кого ему прикрывать! Пашку, гада мордастого? Он, наверное, за это какие деньги хапнул, а ему тысячу дал да три бутылки водки. А тысяча эта ему зачем? Что по нынешним временам с этой тысячей сделаешь? Что купишь? Пачка папирос с рук - сто рублей. А может, не за Пашку? Вдруг соседи накапали? Могли. Особенно этот рыжий, филолог, что ли? Червь книжный, паскуда завистливая. Надо было на него написать куда следует насчет книжек немецких. Так пожалел, детей его пожалел. Вот наука впредь будет. А что он написать-то мог? Про продукты. Пусть докажут. Их ему товарищ Пирожков давал. Его не тронут. Кишка тонка. У него везде руки. Друзья. А вдруг он откажется? Павел-то Егорович? Тогда как? Тогда его утоплю. Все расскажу и про суку его блондинистую, и про продукты. Неужто конец? Как жил-то хорошо, как жил! Ой, чего это я молочу! Держаться надо, молчать. Я кто? Шофер. Рабочий класс. А если сосед оговорил? Интеллигент, сволочь, у него книги немецкие и фамилия тоже немецкая. Гримфельд ему фамилия. Хочет насолить пролетарию. Ежели Петька? Ну, возил, ну, дал он мне водки, а я ему деньги заплатил. Кто видел? Никто. Кто докажет? Петька? Оговаривает. Запутать хочет. А то, что я за эту водку талоны не отдал? Наказывайте. Судите. А вдруг разбронируют? Пусть. Войне-то конец. Пока обучат. Глядишь, и все".