Дидро - Алиса Акимова

Увидев, что кармелит на «удочку» клюнул, Дени с той же искренностью и задушевностью продолжал размышлять дальше. Он только не знает, какой бы ему выбрать монастырь. Хотелось бы вступить в такой орден, который наверняка обеспечит ему вечное блаженство, и выбор должен быть его безошибочен и бесповоротен.

Что говорит в ответ брат Ангел? Само собой разумеется, начинает безудержно превозносить свой монастырь, произносит настоящий панегирик ордену босоногих кармелитов.

Дени останавливает монаха. Брат Ангел его убедил. Он почти готов стать кармелитом. Но есть некоторые обстоятельства, которые он счел бы себя не вправе скрыть от своего наставника на пути к вечному блаженству. Во-первых, у него есть долги. Смеет ли он распрощаться со светом, не уплатив их? Во-вторых, до сих пор он был грешником. Теперь же он должен распрощаться с женщиной не слишком строгих правил, с которой был в связи, но может ли он это сделать, не предоставив ей некоторой денежной компенсации за утраченную любовь?

Это признание нравится брату Ангелу куда меньше. Для него было бы весьма затруднительно уплатить долги своего юного друга да еще и дать ему денег для женщины, которую тот собирается оставить.

Дени жестом показывает, что в противном случае он не сможет осуществить своих благих намерений. Он собирается уходить, хотя и очень удручен этим.

Кармелит его останавливает. Будущий брат не так понял. Как ему ни трудно, он готов заплатить долги сына своего старого знакомца и дать ему денег на выкуп от греховной связи.

Дени садится на краешек стула, показывая, что он пока не ушел, но не отказался полностью от намерений уйти.

Монаху не остается ничего иного, как опустить руку в глубокий карман сутаны, достать оттуда весьма пухлый кошелек и отсчитать названную Дени сумму.

Через несколько дней вновь обращенный кармелит приходит снова. Он уплатил долги, он распрощался не без затруднений с женщиной — как она в него вцепилась, как плакала и бранилась!

Значит, он готов к вступлению в орден?

К сожалению, нет. Разве Дени может себе позволить прийти в столь уважаемый монастырь, не будучи обеспечен самым необходимым?! Он гол и бос. Стыдно признаться, но у него нет даже целой рубашки. В конце концов это бросило бы тень на его достопочтенных родителей. Конечно, сейчас они не присылают ему даже самого крохотного пособия. Но ведь они поступают так, потому что он до сих пор не выбрал себе профессии и ведет рассеянный, чтобы не сказать — беспутный, образ жизни. Но нет никаких сомнений, как только он вступит на путь вечного блаженства, став кармелитом, метр Дидье и матушка Анжелика с благодарностью возместят обители все расходы на их сына.

Кармелит скрепя сердце принимает на веру и это заявление. Он-то ждет от ножовщика куда большего!

Он дает Дени денег и на белье. Но при этом просит молодого человека поторопиться. Какой смысл мешкать, так твердо решив посвятить себя богу?! Он, брат Ангел, уже доложил настоятелю о своих беседах с Дени, и в монастыре с нетерпением ждут вновь обращенного брата.

Дени обещает как можно скорее приобрести белье.

Еще через несколько дней он является снова. На нем почему-то все та же неуклюже заштопанная рубашка.

— Вы готовы? — с нетерпением спрашивает его монах.

Дени делает постную мину.

— У меня возникло, — говорит он, — еще одно затруднение. Книги.

Брат Ангел не понимает, что он имеет в виду.

Оказывается, дело в том, что Дени должен внести залог за некоторые богословские книги, без которых он не может вступить в обитель, так как, вполне вероятно, их нет в монастырской библиотеке. И, во-вторых, для того чтобы стать членом достопочтенного ордена, ему совершенно необходимо раздобыть капитальный труд о кармелитах. Ему обещали достать эту книгу в знакомой книжной лавке. Но она стоит очень дорого, и у него нет денег, чтобы за нее заплатить. И потом… он должен еще дожить до того дня, когда книга будет добыта.

С довольно кислым выражением Лица брат Ангел и на этот раз дает ему денег.

Если бы на этом кончилось! Но Дени в следующее посещение придумывает еще что-то. Теперь уже брату Ангелу совершенно ясно, что этим требованиям и вымогательствам пора положить конец.

— Я ни в чем вам не отказываю, — говорит он, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие. — Но давайте лучше сделаем так. Дайте мне список всех ваших долгов и обязательств, я их уплачу. Составьте перечень вещей, которые вам необходимы, и даже тех, которые доставят вам удовольствие, я их приобрету. Но поймите же, наконец, с вашим вступлением в орден ничего не получится, если вы будете предоставлены самому себе. Я буду честен в глазах ваших родителей и ваших собственных только в том случае, если, выполняя все ваши пожелания и предоставляя вам все необходимое для продления жизни, не буду давать вам в руки наличных денег.

— Как, вы больше не будете давать мне денег?

— Разумеется, нет. Я же вам объяснил почему.

— Тогда, дорогой брат Ангел, всего хорошего! В таком случае я и не подумаю стать кармелитом.

Вот и вся история. Началось с того, что Дидро, обезумевший от голода, просил милостыню в монастыре и готов был стать даже послушником. Продолжилось тем, что он сочинял проповеди, не веря в то, что писал в них. А кончилось тем, что он сыграл на якобы обуявшем его приступе благочестия, беззастенчиво выманивая у брата Ангела деньги и не помышляя когда-либо их вернуть.

К тому же он не испытывал никакого раскаяния, потому что и сам брат Ангел заботился о боге нисколько не больше, чем он. Напротив, Дени был очень доволен, что так ловко обошел монаха.

VIII Чудесная Англия

Книги Дидро любил так, что даже девушка, которой он увлекся, была дочерью книготорговца Бабюти. Звали ее Габриель. Была ли она любовницей Дидро? Вполне вероятно. Она могла бы воспламенить и сердце менее горячее. Круглое личико, маленький носик в соединении с нежным румянцем, наивным детским выражением, пленительным кокетливым ротиком, каштановыми волосами, природной грацией и изяществом ее нарядов могли очаровать любого. Она была вполне достойна и платонической любви.

Габриель уже тогда предвосхитила головки Грёза, которым художник дал свое имя пятнадцать лет спустя, а Дидро тогда же их прославил. Впрочем, в этом нет ничего удивительного: в 1756 году Грёз на ней женился, и она постоянно служила ему моделью.

Что же касается Дидро, то во времена их молодости несравненно больше, чем Габриель Бабюти, в лавке ее отца его интересовали книги и… Англия.

В этой лавчонке на углу набережной Августинцев он однажды нашел «Философские письма» Вольтера. Раскрыв книгу у прилавка, за которым стояла его Габриель, он тут же забыл о девушке, не заметил, как пролетело время. А между тем прошел час-другой… Ему пора было идти обедать. Дидро вышел на улицу, продолжая читать на ходу. Толкая прохожих, он двигался по набережной, ослепленный пламенем, зажженным «Философскими письмами» в его голове. Перед ним была Сена, но он видел не ее, а Темзу, большие океанские суда, матросские таверны… Перед ним была доблестная английская нация, сильная, свободная, именно свободная. И он сравнивал ее вольную коммерцию, ее выходы на далекие заморские земли с жизнью бедного французского народа, закрепощенного своей аристократией и своим духовенством.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});