Голдфингер. Операция «Удар грома». Шпион, который любил меня - Ян Флеминг

— Я об этом не думал, — пожал плечами Бонд. — Может быть, так: мне надоело в «Юниверсал экспорт» — бесперспективно. Сейчас я в отпуске, подыскиваю более подходящий вариант. Подумываю об эмиграции в Канаду — в Англии надоело. Что-нибудь в этом роде. А может, буду действовать в зависимости от расклада. Мне думается, это не тот человек, которого можно легко обмануть.

— Хорошо. Докладывайте по мере развития событий. И не думайте, что меня это дело не интересует, — интонация М. изменилась, как и выражение глаз. Они стали жесткими и требовательными. — Теперь я сообщу вам кое-какие сведения, которыми не располагает банк. Случилось так, что мне тоже известно, как выглядят слитки мистера Голдфингера. Не далее как сегодня я держал один такой в руках — с выцарапанной «Z» и все такое. Мы получили его в результате проведенной на той же неделе операции, когда «возник» пожар в офисе директора «Редланд резиденс» в Танжере. Это двадцатый по счету подобный слиток, который нам попадается со времен войны.

— Но этот танжерский слиток изъят из сейфа СМЕРШа, — прервал Бонд.

— Вот именно. Я потом проверил — все остальные слитки также были изъяты у сотрудников СМЕРШа.

М. помолчал, потом добавил:

— Знаете, ноль ноль семь, я не очень удивлюсь, если вдруг выяснится, что мистер Голдфингер является зарубежным банкиром, так сказать, казначеем СМЕРШа.

* * *

Бонд мчался по трассе на своем «астон-мартине DB-III», он поехал в объезд, чтобы избежать вечной пробки в Рочестере. Выскочив на свободное пространство. Бонд снизил скорость, взял с сиденья большую металлическую коробку с сигаретами «Морланд», достал одну и закурил. Он специально выбрал этот путь, чтобы взглянуть поближе на рикалверские владения Голдфингера на Темзе.

Машина была из гаража Секретной службы. Ему предложили на выбор эту или «ягуар». Он предпочел DB-III. В принципе, любая из этих машин отвечала его легенде и соответствовала избранному им образу достаточно обеспеченного молодого человека несколько авантюрного склада, любящего красиво пожить. Но у DB-III были определенные преимущества: выигрышный серо-стальной цвет и кое-какие дополнительные устройства, которые могли пригодиться, например тумблеры, меняющие тип и цвет задних и передних фар на случай, если ему придется кого-нибудь преследовать в ночи или кто-нибудь будет преследовать его; усиленные стальные бамперы, задний и передний; длинноствольный «кольт» сорок пятого калибра под водительским сиденьем; замаскированный под радиоприемник специальный аппарат для слежения, именуемый «Гомером», и множество тайников, которые вряд ли обнаружили бы даже самые дотошные таможенники.

Теперь следовало обдумать версию, выдвинутую М. Она была вполне логичной. Русские славились своими вечными проблемами с выплатой денег сотрудникам. Их резидентам вечно не хватало средств, и люди жаловались Москве, что не могут даже поесть нормально. Возможно, СМЕРШ не мог выбить денег у МГБ, а может быть, МГБ не могло вытрясти валюту у Минфина, но это была вечная история — бесконечные денежные проблемы, результатом которых были упущенные возможности, нарушенные обязательства и опасно длинные радиопереговоры. Поэтому было бы вполне логично иметь за границей своего банкира, который бы поставлял валюту не только Центру, но и получал достаточную прибыль, чтобы обеспечивать загрансеть СМЕРШа без помощи Москвы. И не только это. Голдфингер к тому же наносил значительный ущерб валютно-финансовой системе вражеской державы. Если все действительно так, то это абсолютно в духе СМЕРШа — великолепно разработанный план, безошибочно осуществляемый выдающимся человеком. И этим, думал Бонд, мчась по серпантину дороги в Чатем, вполне можно было объяснить стремление Голдфингера иметь все больше и больше денег. Верность долгу. СМЕРШу, возможно, желание получить орден Ленина были вполне достаточными побудительными мотивами для получения дополнительных десяти — двадцати тысяч долларов при благоприятных условиях. Голдфингер делал деньги не для себя, он делал их, чтобы завоевать мир! Риск быть пойманным за руку, как в случае с Дюпоном, ничего не значил. Почему? А чем, собственно, грозило ему привлечение его к суду Английским банком, если, допустим, провалится одна из его контрабандных операций? Двумя годами? Тремя?

Бонд снова прибавил скорость, продолжая следовать своим мыслям.

Значит, в 1937 году юный Голдфингер был заслан СМЕРШем в Англию с потайным поясом, набитым золотом. Он, видимо, проявил свои незаурядные способности в период обучения в специальной школе в Ленинграде. Вероятно, ему было сказано, что скоро начнется война, ему нужно закрепиться и начать спокойно аккумулировать средства. Голдфингер не должен был ни при каких обстоятельствах пачкать руки, встречаться с агентами, передавать сообщения. Видимо, какие-то условные знаки были оговорены: объявления в газетах, рекламные объявления и т. д., например: «Продается подержанный «бентли». Цена 5000 фунтов стерлингов» или тысяча, или две, и Голдфингер в условном месте оставлял слитки на одну, две, пять тысяч. Определенный мост, дерево, камень в какой-нибудь речушке в любой точке на территории Великобритании. И он никогда не возвращался вновь к использованному «почтовому ящику». Изъятие оттуда сокровищ было уже заботой Центра. Позже, после войны, когда Голдфингер стал процветающим бизнесменом, значительной фигурой, мосты и деревья перестали служить «почтовыми ящиками». Теперь ему назначали даты и называли номера камер хранения на вокзалах. Но по-прежнему действовал приказ, запрещающий Голдфингеру возвращаться и подвергать себя риску. Возможно, он раз в год получал инструкции, во время случайной встречи в парке, в письме, сунутом в карман во время путешествия на поезде. Но всегда фигурировали золотые слитки, одинаковые, безликие, происхождение которых было невозможно установить, если не считать микроскопической буковки «Z», которой он тщеславно метил свои изделия и которую унылый бульдог, именуемый полковником Смизерсом из Английского банка, случайно обнаружил.

Бонд ехал теперь между бесконечными фруктовыми садами Фавершема. Сквозь смог пробилось солнце, слева вдалеке сверкала Темза, по которой шли танкеры, торговые суда, допотопные голландские баржи. Бонд свернул с Кентерберийского шоссе налево, поехал по дороге, идущей через мир бунгало — страну вечных каникул — Уитстабл, Херн-Бей, Бирчингтон, Маргейт. Он сбавил скорость до пятидесяти миль в час, сосредоточился, собирая мысли в единое целое, подобно тому, как два дня назад он собирал ночью фоторобот Голдфингера. Вливая ежегодно миллион, два в глотку СМЕРШа, продолжал размышлять Бонд, Голдфингер готовил запасы, трудился, откладывая полученную прибыль до той поры, когда в Кремле зазвучат фанфары и все золото пойдет в дело. И никто не подозревал, что Голдфингер — ювелир, металлург, обитатель Рикалвера и Нассау, уважаемый член клубов «Блейдс», «Ройал Сент-Марк» в Сандвиче — был одним из величайших заговорщиков всех времен и народов, что он финансировал по всему миру агентуру СМЕРШа («Смерть шпионам») — аппарата смерти Высшего Совета. Только М. догадывался о том, что из себя представляет Голдфингер, и только Бонд об этом знал. И вот он. Бонд, волею случая и стечения обстоятельств, начавшихся с поломки самолета в другой части света, противостоит этому человеку. Бонд мрачно хмыкнул. Как часто в его профессии тоненькая ниточка совпадений вырастала в огромную паутину, закрывающую небо. И теперь ему снова предстояло очистить это небо. Интересно, чем? Сумкой с клюшками для гольфа?

Впереди появился небесно-голубой «форд» с желтыми крыльями. Бонд механически нажал на клаксон, дал два коротких вежливых гудка. Реакции не последовало. «Форд» продолжал ползти на скорости 40 миль в час. Кому может прийти в голову ехать быстрее, чем на этой вполне респектабельной скорости? И «форд» продолжал спокойно закрывать дорогу. Бонд сделал рывок, надеясь заставить водителя «форда» посторониться, однако в результате ему пришлось резко тормозить, поскольку реакции опять не последовало. Черт бы его побрал! Ну, конечно! Очередной «чайник», весь напрягшийся, судорожно вцепившийся в руль, да еще и в котелке! Ладно, подумал Бонд, шут с ним! Он притормозил и обогнал «форд» справа. Дурак чертов!

Проехав еще пяток миль. Бонд оказался в Херн-Бей, Мэкстоун остался правее. Над головой пролетели три самолета «Супер сейбрз» и исчезли за горизонтом, как бы нырнув вниз. Бонд слышал, как взревели при посадке двигатели и замолчали после приземления. Он доехал до развилки. Левый дорожный знак указывал на Рикалвер. Бонд притормозил, но останавливаться не стал: нечего здесь лишний раз мелькать. Он двинулся дальше, внимательно глядя по сторонам. Береговая линия была слишком открытой, чтобы можно было здесь что-либо сделать с траулером, кроме как держать его тут на приколе. Вероятно, для загрузки Голдфингер использовал Рамсгейт, тихий маленький порт, где таможенники и полицейские были по преимуществу озабочены поисками бренди, вывозимого из Франции. Между дорогой и берегом шла густая полоса деревьев, виднелись крыши и фабричная труба средней величины, из которой тянулась тоненькая струйка дыма или пара. Должно быть, это было именно то, что он искал. Скоро появились ворота, перекрывающие длинную дорогу. На них висела табличка «Тэнет Аллойз» и внизу «Вход воспрещен, кроме деловых визитов». Все выглядело вполне респектабельно. Бонд медленно ехал дальше. Больше смотреть было не на что, ион свернул вправо к Рамсгейту.