Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 5 - Артём Март

для меня — лучшая доля, чем слабость.

— Ты все еще исполняешь свою часть договора? — сказала она монотонным, словно робот, голосом.

Не ответив, я поджал губы.

— Знаешь, Витя. Сейчас я бы хотела, чтобы ты солгал мне.

Мы оба замолчали. В квартире стало тихо. Свет мы не включали, и потому табло электронных часов, стоящих у телефона на столике, светило своими зелеными черточками цифр особенно ярко. Приятный запах Марининого, разгоряченного от плача тела, смешался с ее духами и щекотал нос.

— О чем ты мечтаешь, Марин? — Вдруг зачем-то спросил я.

— О том, чтобы у нас с тобой всегда все было хорошо. О том, чтобы нам было безопасно, — проговорила девушка.

— Надо же, — хмыкнул я горько. — Я тоже мечтаю об этом. Я мечтаю сделать мир лучше и безопаснее. Если не могу для всех, то хотя бы для близких. Но мечты не исполняются просто так. Для этого надо работать. И чем-то жертвовать. И я готов.

— Какой тогда смысл? — Всхлипнула Марина. — Какой тогда смысл делать мир лучше для меня, если для этого тебе придется рисковать своей жизнью?

— Рисковать — еще не значит расстаться с ней. Давай заключим новый договор. Еще один.

— Какой? — Спросила она тихо.

— Я пообещаю тебе, что со мной все будет хорошо. Ты пообещаешь, что не станешь…

— Я всегда буду переживать и бояться за тебя… — Перебила Марина торопливо.

— Знаю. Но ты пообещаешь, что не станешь накручивать себя. Не станешь переживать напрасно. Иначе это чувство съест тебя с потрохами. Уж поверь. Я знаю, о чем говорю. Лучше надейся. Надейся, что все будет хорошо.

Марина вздохнула и снова посмотрела мне в глаза. Теперь ее выражение было другим. Оно смягчилось, и я видел в нем надежду.

— Ладно, Витя. Если так, то я буду надеяться. Надеяться, что дальше все будет хорошо.

Когда мы поговорили, Марина ушла в ванную, чтобы умыться. Я же направился в свою комнату и разыскал там записную книжку Брагина, а еще визитку, которую дал мне Вадим.

С ней я пошел к телефону и позвонил разведчику. Трубку взяли далеко не сразу. Мне пришлось набрать номер трижды, чтобы дозвониться. Признаюсь, я думал, что Вадим и вовсе не ответит. Вдруг номер, что он дал мне, не принадлежит разведчику?

Однако в один момент длинные гудки кончились, и на том конце подняли трубку.

— Да?

— Вадим?

— Кто это? — Обеспокоенно прозвучал его голос.

— Говорит Летов.

— А-а-а-а-а… Витя. Откуда у тебя этот… Ах да… Я же сам дал его тебе.

— В чем дело, Вадим? — Начал я. — Ты говорил, позвонишь, но на связь так и не вышел.

— Если честно, — начал он почему-то вполголоса. — Сейчас не лучшее время для всех этих разговоров. Давай я свяжусь с тобой…

— Сегодня в центре города мясуховские взорвали гранату. Маленький Чоба убит. Я сам видел, как он взлетел на воздух. Граната взорвалась едва ли у меня не под носом.

— Ты ранен? — Спросил он вдруг.

— Нет. Но оружия у них все больше, Вадим. А времени у нас все меньше. Ты тянешь. Если ответ твоего командира будет негативный, мне придется самому принимать меры, чтобы обеспечить безопасность себе и своим людям.

В трубке некоторое время шумела тишина.

— Нет, он готов встретиться, — ответил наконец Вадим. — Просто, ты тоже пойми, у нас своя работа. Оперативная работа. А в сутках, к сожалению, всего двадцать четыре часа. Я не сплю уже вторые.

— Сочувствую, — сухо ответил я.

— М-да… Ладно. Мы и сами видим, что ситуация обостряется. Есть кое-какая информация… Короче. Ладно, убедил, Летов. Медлить нельзя. Завтра вечером мы с тобой увидимся и поедем к Хазировичу. Он не против встретиться, но что он решит, я сказать не могу. Короче. Жди звонка завтра в шесть вечера.

— Ты понимаешь, что, если не позвонишь, сотрудничества не будет, — покачал я головой.

— Понимаю. Потому и позвоню. До связи, Витя.

* * *

Вечер следующего дня. Трасса Армавир-Отрадная

Сегодня вечером из Майкопа должна была прийти первая машина с грузом, и потому Адам с Русланом отправились в путь. Им нужно было проследить, чтобы разгрузка товара прошла в штатном режиме, осталась никем не замеченной, а главное, чтобы все привезенное соответствовало спискам, которые передали им чеченцы.

До этого, днем, Руслан говорил с Корастелевым, и тот сообщил, что все должно быть четко, патрон к патрону.

— Это люди серьезные, — сказал он тогда. — Если чего недосчитаются, будут проблемы. Это тебе не бандюки с окраины, с которыми можно договориться на месте, если в схроне не достанет автомата.

Конечно, после этого у Руслана с полковником случился конфликт. Багиров предъявил Корастелеву, что то, что он замыслил — ужасная затея. Снабжать оружием боевиков, силой отколовшихся от страны людей, кто уже во всю промышляет заказными похищениями и ведет гражданскую войну со своими же пророссийскими гражданами — что может быть ниже?

— Да что ты несешь, Русик? — Ответил ему на это Коростелев. — во-первых, не стоит обсуждать такие вещи по телефону. Мы прикрыты, но наглеть не надо. А во-вторых, какое тебе дело? Ты, что ли, там воюешь? Тебя они, что ли, будут из этого оружия стрелять? У тебя есть собственный приказ. Выполняй его. Мы другим делом заняты. О себе, наконец, подумай. Что ты будешь делать, когда все окончательно рухнет? Кому ты будешь нужен? Что ты умеешь? А ничего! Ты умеешь только две вещи: воевать и умереть за Родину. Родины больше нету. За кого умирать собрался? А война у нас сейчас другая, своя, новая. Мы бизнес делаем. Не будем продавать товар мы, продаст кто-нибудь другой. Или ты хочешь отправить жену с детьми на паперть, побираться? Не хочешь. Знаю. Короче. Не дрейфь, Русик. Ты надежный человек. Преданный. Я тебя с детства знаю. Найти на твое место кого-то другого — та еще задачка. Так что работай. Просто работай, и будет тебя и счастье, и достаток. Все, давай. До связи.

Сумерки густели все сильнее, и свет фар их пятерки отчетливее проявлялся на дороге. По левую сторону темнела посадка, по правую развернулось сельскохозяйственное поле, засеянное молодой семечкой.

— Ты чего такой смурной? — Спросил Адам, подруливая пятеркой. — Чеченов боишься?

— Нет. Не