Маркиза де Помпадур. Три жизни великой куртизанки - Сергей Юрьевич Нечаев

ожидать, ее дочери от этого стало намного легче: без сопровождения матери ее стали гораздо охотнее приглашать к себе в гости нужные ей люди.

Всякое свое появление в будуарах многочисленных подруг, равно как и в гостиных высшего света, куда ей теперь открылись двери, Жанна-Антуанетта использовала с выгодой для себя. Многочисленные слухи, сплетни, а порой и вполне достоверная информация — все шло в копилку ее представлений о жизни короля и его двора. Все было для нее важно, все можно было как-то использовать.

Вскоре имя мадам д’Этиоль стало звучать не только в Париже, но и в Версале.

Великий Вольтер писал о ней так:

«Девушка была хорошо воспитана, умна и любезна, исполнена изящества и дарований, обладала врожденным здравым смыслом и добрым сердцем. Я знал ее довольно хорошо; я даже был поверенным ее любви. Она призналась мне, что всегда втайне предчувствовала будущую любовь короля, а в себе ощущала сильную склонность к нему… Ее мать беспрестанно говорила ей, что она красивее мадам де Шатору».

* * *

А тем временем случилось так, что фаворитка короля мадам де Шатору сильно заболела. Одиннадцать суток провела бедная герцогиня в беспамятстве. В бреду она кричала, что ее отравили, что яд ей прислали ее враги, что враги повсюду, и в ее лице они угрожают самому королю. Когда сознание ненадолго к ней возвращалось, она исповедовалась у отца Лего.

Герцогине де Шатору во время болезни десять раз пускали кровь, однако ничего не помогало: жар с каждым днем все усиливался, а бред становился почти беспрерывным.

8 декабря 1744 года герцогиня де Шатору умерла в ужасных мучениях. При вскрытии ее трупа никаких признаков отравления найдено, конечно же, не было. Причиной смерти оказалась банальная пневмония. Через два дня она была предана земле в склепе часовни Сен-Мишель близ церкви Сен-Сюльпис.

Так закончилось владычество сестер де Нель. Эти дамы не принесли ни малейшей пользы Франции, напротив, они истощили ее. После смерти любовницы король вновь обратился к своей жене, но Мария Лещинская не захотела воспользоваться этим обращением и оттолкнула мужа навсегда.

Мадам д’Этиоль, естественно, восприняла все эти события как сигнал к действию.

* * *

После смерти герцогини де Шатору Людовик XV несколько растерялся. Разумеется, никто не сомневался в том, что рано или поздно он обзаведется новой пассией. Назывались и имена возможных кандидаток на эту роль. Их было немало, и начали даже составляться целые группы в поддержку той или иной герцогини, маркизы или графини. Но время шло, а король, казалось, свято хранил память о Марии-Анне. Так продолжалось несколько месяцев.

Не помогали ни охоты, ни государственные дела. Тоска… Король никого не желал видеть и все чаще стал запираться в своем великолепном замке Трианон, где предавался глубокой скорби и печали. Людовик XV определенно не знал, где искать новую любовницу, достойную предыдущей.

Придворные дамы, почувствовав это, перешли в решительное наступление. «Ах, ах! Король скучает, какое несчастье, на него больно смотреть…» Коридоры Версальского дворца как по мановению волшебной палочки наполнились разного рода красотками, любыми способами пытавшимися привлечь внимание тоскующего короля. Кто-то делал вид, что «случайно» разорвалось декольте, кто-то «будто по неосторожности» вздергивал юбки, чтобы продемонстрировать свои соблазнительные ножки, кто-то банально распространял лестные слухи о своем темпераменте и любовном опыте.

* * *

Помимо короля, смерть герцогини де Шатору очень расстроила еще одного человека. Это был Луи-Франсуа-Арман дю Плесси, герцог де Ришелье.

Мы уже несколько раз упоминали имя этого человека, и теперь настало время рассказать о нем подробнее. В год смерти герцогини де Шатору ему исполнилось сорок восемь лет. Каким же он был, этот носитель столь знаменитой фамилии? Его дедушка был сыном сестры того самого легендарного кардинала де Ришелье, первого министра короля Людовика XIII, которого все знают по произведениям Александра Дюма. Проще говоря, наш де Ришелье был внучатым племянником того де Ришелье, и это открывало ему любые двери. В четырнадцать лет его представили королю, а в девятнадцать, после смерти отца, он наследовал его герцогский титул.

Жизнь этого человека была полна приключений: он был несколько раз женат и трижды сидел в одиночной камере в Бастилии, и все потому, что обладал удивительным темпераментом и менял любовниц, как перчатки.

Герцог де Ришелье состоял в родственных связях с такими древними дворянскими родами, как де Гизы, де Ноайи и де Фронзаки, и был исключительно влиятельным человеком. Он был и главным камергером, и дипломатом, и почетным академиком, и пэром Франции, и генерал-губернатором Лангедока, а с некоторых пор — еще и маршалом. А еще у него была репутация «укротителя всех женщин» (так его называл в своих «Мемуарах» его приятель, президент Парижского парламента Шарль Эно) и «Дон Жуана, лишенного каких-либо стеснений» (так его называет современный биограф Ольга Вормсер). Вольтер о нем писал:

Индюшка в чесноке, сеньор, пропахший амброй, Вот ужин специфический поставлен на поднос: Лишь только Ришелье наш хоть вдалеке появится, Вы прикрывайте сердце и зажимайте нос.