Три недели другой жизни 2 (СИ) - Арина Вольцева

Домой Аня вернулась поздно. Они задержались с Машей в кафе, Аня рассказала ей все, что смогла узнать от Виолетты Глебовны, и те факты, которые знала о своей жизни.

Самое странное, что не смотря на явное внешнее сходство девушек, отцы их похожи не были, даже, можно сказать, были диаметрально противоположные!

Девушки договорились на утро встретиться у врача, еще раз сдать анализы и определиться по поводу возможности подсадки. Как бы ни шло лечение самой Ани, после сегодняшнего разговора с репродуктологом, она поняла, что и сама женщина склоняется к тому, чтобы не рисковать эмбрионами и осуществить подсадку Марии, ведь времени на это серьезное решение осталось в обрез, а еще нужно составить договор, утрясти материальную часть соглашения и много разных, но очень важных вопросов.

Когда опустошенная Аня вошла в гостиную, где задремал Матвей, которому она не позволила приехать за ней, Скади счастливо забила хвостом по дивану, где лежала рядом с хозяином. От глухих ударов по обивке мебели Матвей и проснулся.

— Солнце, — он обеспокоенно посмотрел на наручные часы. — Зря ты мне не позволила себя забрать, время позднее, — он осторожно выпрямился, разминая затекшую спину. — Пообещай мне так поздно больше не ходить по улицам. Я переживаю, — он вздохнул, а потом натянул на лицо шутливо — хитрую улыбку, — и ревную!

Аня молча подошла к нему и как маленькая девочка забралась на коленки, прижавшись к его груди.

Неожиданно все копившиеся за день нервозность, грусть, непонимание — сумасшедший коктейль из чувств, — хлынули наружу слезным потоком.

— Анют, Анечка, что случилось? — встревоженный Матвей резко заглянул ей в глаза, рывком приблизив к себе ее лицо. — Что тебе наговорили в клинике? Неважно, мы найдем новую клинику и новых врачей — лучше и грамотнее предыдущих, — так и не дождавшись реакции от рыдающей жены, он привлек ее к себе и стал ласково перебирать спутанные локоны, с тяжелым сердцем чувствуя ее рыдания. — Прости меня, Солнце, — прошептал он, наклонившись к самому уху. — Прости, что в последнее время я так часто оставляю тебя одну! Прости, что стала засыпать одна, так и не дождавшись меня с работы! Прости, что со всем этим тебе приходится сражаться одной: анализы, клиники, консультации… Я бросил на тебя все это, прости! — он нежно поцеловал ее за ушком, потом ниже, затем проложил дорожку от розового ушка по все длине шеи — до ключицы. — Мы так давно не были вместе, — шепнул он, немного отодвигая от себя притихшую жену, чтобы заглянуть ей в глаза. — Что бы ни случилось, что бы тебе ни казалось, знай, что я люблю тебя! — твердо посмотрел он на нее.

Аня в ответ кивнула, не отрывая взгляд от его губ, а потом потянулась к нему, закинув руки ему за спину и прижимаясь как можно ближе. Она соскучилась по мужу: по его рукам, по его объятиям, по его губам, по его стонам… Все, что произошло днем, сейчас, в его объятиях, казалось нереальным…

Переместив руки на его грудь, Аня принялась расстегивать маленькие пуговки рубашки, не прерывая страстного поцелуя, в котором растворялись все тревоги и треволнения дня. Матвей, едва она распахнула на груди рубашку, рывком привлек ее ближе к себе, опалив жаром обнаженной кожи.

Мужские руки жадно прошлись по ее бедрам от коленей вверх, сминая подол платья и проведя большими пальцами по кружевной эластичной резинке чулок.

— Господи! — рыкнул он, почти не оторвавшись от ее губ. — Если бы я знал, что у тебя под платьем эти чумовые чулки, то прилетел за тобой бы еще несколько часов назад! — он вновь припал к ее губам, не давая ей ответить.

Аня только довольно хмыкнула ему в губы и вытащила заколку из волос, отпустив на волю непокорные золотистые локоны.

Где-то на краю сознания билась мысль о Марии, но Аня отогнала ее, понимая, что безумно хочет побыть с Матвеем, забыть обо всем, что было днем, просто оставив на поверхности главных героев: Его и Ее!

Ладони мужа, вынырнув из-под платья, хозяйски огладили ее бедра, слегка сжались на упругих ягодицах и двинулись вверх, гладя спину. Аня выгнулась на его коленях как кошка, чувствуя, как сквозь брюки во внутреннюю сторону бедра ей упирается восставшая пульсирующая плоть. Внутри уже разгорался всепоглощающий пожар, опаляющий вены и скручивающий все внутренности в тугую пружину. Внизу, где сходились бедра, уже было горячо и влажно, она моментально завелась!

Матвей нащупал замок на платье и рванул его вниз, обнажая нежную кожу. Подхватив супругу, он молниеносно приподнял ее и развернул спиной к себе, крепко усадив на колени. Осторожно перебросив волосы вперед через ее плечо, муж кончиками пальцев пробежался по открытому участку кожи, где расстегнул платье, чем сорвал легкий вздох с ее губ. Наклонившись, он с наслаждением вдохнул чудесный знакомый аромат своей женщины и легко прикоснулся к обнаженному плечу.

Аня тут же наклонила голову в противоположную сторону, открывая ему больший участок и отклонилась на него, широко разведя колени в стороны. От ощущения твердого тела под лопатками, его литых мышц и уверенной силы слегка кружилась голова. Сквозь брюки и платье настойчиво пульсировала самая восхитительная часть его тела, но Матвей все также, не спеша, распалял ее томными нежными поцелуями, мягкими поглаживаниями. Его правая рука скользнула вперед и осторожно, почти невесомо провела по натянувшейся на груди ткани платья. Аня судорожно вздохнула и откинула голову, подставляя его губам шейку. Ласково покусывая мягкую кожу, он вернул руку к груди и легонько, дразняще, сжал ее, заставив тело жены прогнуться, толкнуться в его ладонь.

Вторая его рука очень медленно опускалась по ребрам, оставаясь незамеченной. Добравшись по бедру до края платья, которое из-за широко разведенных ног подскочило почти до самого верха, широкая ладонь нырнула под подол и требовательно накрыла прикрытый кружевом холмик. Аня громко простонала, закатив глаза и растворяясь в этом пламени, охватившем ее тело в руках любимого, прогибаясь еще больше.