Народ-победитель. Хранитель Евразии - Алексей Шляхторов

Не менее важно и то, что Золотая Орда открыла Руси свой рынок. Это нивелировало жесткие запреты Ватикана на торговлю с Русью (конкретно: запрет на ввоз в Россию корабельных снастей и породистых боевых лошадей для тяжелой конницы католическими купцами, золота и серебра в слитках, а также оружия), введенные после Четвертого крестового похода 1204 году и разгрома Константинополя; возрос Волжский торговый путь (Новгород – Астрахань) [56]. Этот торговый путь стал нашим Великим шелковым путем почти до времен Васко да Гамы и Колумба, главным торговым путем с Востока в страны Северной и Северо-Западной Европы через Северную Русь. Стоит повторить, что после Первого крестового похода роль пути «из варяг в греки» стала неуклонно падать, а после 1204 года он и вообще превратился в ручеек (теперь на средиземноморской торговле плотно сидели итальянцы и тамплиеры) [57]. Легче нам от этого явно не стало. Теперь мы можем и Неву с Ладогой потерять. Все это происходит на фоне усиления удельного дробления русских княжеств. И вот тут мы получаем свой «Великий северный торговый путь». И договариваемся с соседями о его совместном использовании. А соседи – это Орда и Ганза. И Золотая Орда посредством постоянной торговли насытила Русь cкотом, в первую очередь тягловой силой (чего не было при половцах, не имевших государства и стабильных торговых отношений с Русью), это дало русскому сельскому хозяйству мощный толчок к развитию, а следом за этим началось ускорение роста населения. Особенно позитивно это сказалось на сельском хозяйстве Суздальской земли.

Позиция Ганзы: долой эмбарго с Русью

Ганза, крупнейший торговый союз средневековой Европы, несмотря на жесткий запрет Ватикана и свои публичные декларации, открыла свою крупнейшую торговую контору в Новгороде (ее называли матерью Иных контор), больше, чем в Брюгге и Лондоне, и ввозила в Русь золото и серебро – именно под торговую схему «Ганза – Новгород, Смоленск – Суздаль – Золотая Орда». Этот Северный шелковый путь обогащал Суздальскую, Новгородскую и Смоленскую земли, приближал культурный взрыв Андрея Рублева – Феофана Грека [58]. Тут тоже были свои сложности, т. к. кроме купцов были еще славные братства рыцарей тевтонских, ливонских, а также норманны шведского и датского королей. И они с удовольствием включились бы в эту торговую систему, и, конечно же, за счет схизматиков, т. е. Руси. Поэтому битвы Эмбахская, Невская, Чудская, Псковская и Раковорская были весомейшим аргументом нашего участия в торговом предприятии. Дело еще в том, что крестоносцы, имея 290 лет прямой доступ к торговле с Востоком на Юге, считали, что очень неплохо было бы завладеть сопоставимым по размаху и объему Северным торговым путем. Казалось, для этого много-то и не надо.

Противник:

– да, вооружен по североевропейскому образцу, силен в рукопашном бою, но малочислен, ибо Русь в начале XIII века просто была малонаселенная страна; (2 млн чел. против 50 млн «подданных» Ватикана);

– не имел достаточно (в процентном соотношении) хорошо вооруженных воинов – по той же причине;

– не мог долго подтягивать новых и новых хорошо вооруженных воинов, опять же из-за ограниченности людских ресурсов и производственных мощностей;

– не обладал такой организационной силой, которой для Запада в период развитого Средневековья был Ватикан и который мог в данном регионе объединить немецкие военно-монашеские рыцарские ордена и силы скандинавских королей [59];

– также не мог мобилизовать для этих средств мощные технологические структуры. И в конце концов, чем они хуже таких, как Роберт де Клари («Завоевание Константинополя»). Еще и мемуары напишут, и ничуть не хуже. Так, например, во время Третьего шведского крестового похода в устье Невы была построена крепость Ландскрона (Венец земли) с помощью сильных итальянских фортификаторов. И в 1301 году русские объединенные (новгородские, суздальские, смоленские и псковско-полоцкие) войска весьма немало попотели, прежде чем выбить шведов из столь важного места. При этом когда уставшие викинги потребовали у командора послать за помощью, тот ответил: «На что беспокоить великого маршала?» (Прямо скажем, немалая уверенность.)

А когда русские огнем и пращами в несколько дней истребили большую часть внешних укреплений и, не слушая предложений командора, готовились к решительному приступу, замкомандора крикнул ему: «На что беспокоить великого маршала?» [60]

Следующий шанс у шведов появился только через 300 лет. То есть позиция Ганзы (чисто европейская) заключалась в том, что пока Руси хватает сил сдерживать крестоносцев и контролировать Северный торговый путь, с ней будут торговать, не глядя на запреты. И Руси – особенно Новгороду – приходилось их сдерживать – и до Александра, и после него. Ядро этого государственного образования русского Средневековья составляли Новгород, Псков, Старая Руса и Ладога с «тянувшими» к ним землями. Границы Новгородской земли охватывали область юго-восточной Эстонии, центром которой был основанный в 1030 году Ярославом Мудрым город Юрьев (Тарту); таким образом, новгородские владения доходили до побережья Финского залива, охватывая полосу вдоль Чудского озера. В состав Новгородской державы входили чудские племена. В рамках этой системы на протяжении XII и последующих столетий движется на север и северо-восток славяно-русское население. Уже в XIII веке новгородские дани распространились на отдаленный северо-восток, на племена перми и печеры. Крестоносная агрессия западных рыцарей на Балтике началась в 1147 году с безуспешного похода против ободритов, организованного немецкими рыцарями, которых возглавили саксонский герцог Генрих Лев и бранденбургский маркграф Альбрехт Медведь.

Покорение ободритов затянулось до 1160 года, когда наконец после гибели князя Никлота на завоеванных землях было образовано герцогство Мекленбург. Шведские крестоносцы в восточной части Балтики начали Первый крестовый поход в Финляндию в 1155 году. Его возглавили король Эйрик IX Святой и упсальский епископ Генрих, через год, по-видимому, убитый в сражении. Католическая церковь поддерживала и вдохновляла крестоносцев. В 1164 году при короле Карле Сверкерсоне в Упсале был учрежден архиепископат. В том же году шведское войско на 55 шнеках (то есть около 5500 чел.) осадило Ладогу. Поражение, нанесенное им ладожанами во главе с посадником Нежатой, заставило шведов отступить в юго-восточное Приладожье, где на реке Воронеге они были окончательно разбиты новгородским князем Святославом Ростиславичем и посадником Захарией. Так был разгромлен 1-й Северный крестовый поход. Понесенные потери приостановили экспансию шведских крестоносцев.

Имели значение и ответные походы корелы на емь в 1178 году (когда погиб шведский епископ Родульф) и новгородцев в 1187-м, когда была взята и сожжена столица Швеции Сигтуна и убит шведский архиепископ Ион. В 1196 году датский король Канут VI предпринял Крестовый поход в Эстонию, а войско немецких крестоносцев епископа Бартольда в 1198-м вторглось в Ливонию. В 1200 году преемник Бартольда епископ Альберт основал в устье Даугавы крепость Ригу. В 1202 году Папой Иннокентием III в целях подчинения Прибалтики был учрежден рыцарский орден меченосцев. Новгородские власти предприняли ответные меры. В 1227 году князем Ярославом Всеволодовичем было проведено массовое крещение корелы; защита западных новгородских земель приобретала не только этнополитический, но и конфессиональный характер. Суверенитет Новгорода над карельскими землями подкреплялся авторитетом Православной церкви.

С 1238 года начинается серия походов шведских войск ярла Биргера вдоль побережья Финского залива. Летом 1240-го корабли с войском Биргера и Ульфа Фасси вошли в устье Невы и двинулись вверх по реке. 15 июля 1240 года шведы были разбиты на Неве новгородской дружиной князя Александра Ярославича. Ледовое побоище на Чудском озере 5 апреля 1242 года остановило немецкую экспансию в русские земли. Положение на западной границе Руси стабилизировалось.

Но на северо-западном, шведском, фронте Александру пришлось проводить в 1256–1257 годах свой знаменитый Темный поход, громя шведских союзников в приполярном зимнем сумраке. Позиции Руси значительно укрепились, но шведы не унимались. Одновременно, после смерти Александра, снова усилился тевтонский натиск. Его пик пришелся на конец 1260-х годов. Обе стороны стягивали подкрепления и, наконец, в феврале 1268 года сошлись в Раковорском сражении. В центре встала железная новгородская фаланга (против тевтонского клина с великим магистром во главе), суздальская рать – на левом фланге, а суперрыцарь князь Довмонт Псковский – на правом. Здесь было собрано крупнейшее в XIII веке русское войско, больше, чем у Коломны в 1237/38 г. Вся Северная Русь встала в боевую железную стену. До 7 тыс. воинов. (Для сравнения – у Донского, по новым данным, было 14–17 тыс.) 18 февраля ударили смело и доблестно с обеих сторон.