Огненный трон - Рик Риордан

А чем пожертвовала я? Устроила детскую истерику, боясь, что мне не позволят отпраздновать день рождения.

Жас не слышала моих слов, но голос у меня все равно дрожал.

— Жас, прости. Я жутко виновата перед тобой. Но я… я просто свихнусь, если не смотаюсь отсюда. Думаешь, так интересно спасать этот дурацкий мир? Однажды мы уже его спасали. Не думала, что через каких-то три месяца снова придется этим заниматься.

Жас потрясающе умела ободрять. Я мысленно представила ее ответ. «Ты не виновата, Сейди. Это действительно трудно. Ты заслужила несколько часов отдыха».

От этих непроизнесенных слов мне стало еще хуже. Получалось, я не уберегла Жас. Шесть лет назад наша мама погибла, став каналом магической энергии. Количество энергии зашкаливало, и ее тело не выдержало. Она сгорела, закрывая двери тюрьмы Апофиса. А ведь мама была старше и гораздо опытнее Жас. Зная все это, я позволила слабой, неопытной девчонке рисковать своей жизнью ради спасения наших.

Как я уже говорила… учительница из меня никудышная.

Дальше оставаться в лазаретной у меня не было сил. Я стиснула руку Жас, пообещала, что скоро вернусь, и ушла. Мой дальнейший путь лежал на крышу дома, где у нас хранился реликт для открытия магических порталов — каменный сфинкс, найденный в развалинах Гелиополиса.

И вот тут-то я увидела Картера. Знаете, чем он занимался? Кормил жареной индейкой грифона! За ночь братец соорудил этому чудищу неплохое стойло. Значит, одним «домашним животным» у нас будет больше. Что ж, по крайней мере, голуби перестанут пачкать крышу.

Я очень надеялась, что Картер проигнорирует мое присутствие. Мне вовсе не хотелось затевать новую ссору. Заметив меня, брат стер с ладоней индюшачий жир и направился в мою сторону.

Я сжалась, предчувствуя словесную трепку. Но Картер лишь угрюмо пробурчал:

— Будь осторожна. У меня есть для тебя подарок. Сейчас не отдам. Подожду до твоего… возвращения.

Он не сказал, что надеется увидеть меня живой, однако я поняла это по его тону и паузе между словами.

— Послушай, Картер…

— Собралась в Лондон, так не теряй время, — огрызнулся брат. — Мы лишь переругаемся и больше ничего.

Рассердиться на него? Или почувствовать себя виноватой? Я не хотела ни того, ни другого, но в чем-то Картер был прав. В нашей семье празднование дней рождения всегда проходило как-то… странно. Помню, когда мне исполнилось шесть, мы с Картером подрались, а праздничный торт взорвался из-за магической энергии, поднятой нашей ссорой. Сейчас лучше всего было бы молча нырнуть в портал. Но что-то мешало это сделать.

— Картер, я все понимаю. Вчера я… наломала дров. Знаю, ты злишься из-за того, что я схватила свиток. И Жас пострадала из-за меня. Но мне действительно нужно сменить место. Я просто… распадаюсь на части.

— Не ты одна.

У меня в горле застрял противный ком. Только сейчас я поняла, что Картер не столько злится, сколько чем-то сильно расстроен. И голос у него был какой-то упавший.

— Что еще случилось?

Картер вытер остатки жира о собственные джинсы.

— Вчера, в музее… со мной говорил… один из огненных демонов.

Картер сбивчиво рассказал мне о столкновении с бау, о застывшем времени и предостережении. Бау[20] требовал прекратить поиски остальных частей свитка.

— Он сказал… — Тут голос Картера дрогнул. — Он сказал, что Зия спит в каком-то месте, которое называется Красными Песками. И еще: если я не прекращу наши поиски свитков и не спасу ее, она… погибнет.

— А он что, назвал ее имя? — осторожно спросила я.

— Нет, но…

— Может, речь шла о ком-то другом?

— Нет. Уверен, он говорил про Зию.

Я прикусила язык. В буквальном смысле слова. Поиск этой девчонки превратился у моего братца в идею фикс.

— Картер, я не собираюсь тебя обижать, но все эти месяцы ты везде и всюду находишь какие-то послания от Зии. Пару недель назад ты в обычном картофельном пюре разглядел ее призыв о помощи.

— Я увидел букву «З». Глубокие борозды в пюре, к которому я не успел притронуться!

Я подняла руки, показывая, что не хочу с ним спорить.

— Ладно. Пусть будет так. А что ты видел ночью?

Плечи брата заметно напряглись.

— Ты это о чем?

— За завтраком ты сказал, что Апофис вырвется из своей тюрьмы в день весеннего равноденствия. И сказал уверенным тоном. Значит, у тебя есть подтверждения. Думаю, именно ты надоумил Баст отправиться в Дуат и проверить место заточения Апофиса. Не знаю, что ты там видел… но все это очень пакостно.

— Я… не знаю. Не уверен.

— Та-ак, — протянула я, чувствуя нарастающее раздражение.

Картер не хотел рассказывать. Мы вновь возвращались ко времени секретов друг от друга.

— Ладно, потом поговорим, — буркнула я. — Вечером увидимся.

— Ты же не поверила мне… про Зию.

— Ты тоже мне не доверяешь, — парировала я. — Так что ничья.

Мы обменялись сердитыми взглядами, затем Картер повернулся и пошел к своему грифону.

Я едва не окликнула его. Мне совсем не хотелось обижать брата или затевать новую ссору. Но если честно, я не очень-то умею извиняться. И на сегодня уже исчерпала весь запас извинений.

Оставалось повернуться к сфинксу и произнести заклинание, открывающее портал. Это у меня получается намного лучше, чем у Картера. Без хвастовства. Передо мной закружился песчаный вихрь. Оставалось лишь прыгнуть в его воронку.

Через мгновение я вынырнула из Иглы Клеопатры, оказавшись на берегу Темзы.

Не скажу, чтобы я испытывала нежные чувства к древнеегипетскому памятнику. Шесть лет назад на этом месте погибла наша мама. Однако Игла была ближайшим порталом к жилищу бабушки и деда.

К счастью, лондонская погода своей промозглостью не отличалась от нью-йоркской. Возле Иглы Клеопатры не было ни души. Я счистила песок с одежды и двинулась к станции метро.

Через полчаса я уже стояла на пороге знакомого дома. Но мой ли это дом? Неужели понадобилось всего три месяца, чтобы от него отвыкнуть? В Нью-Йорке мне так не казалось. Там я тосковала по Лондону: по знакомым улицам, своим любимым магазинчикам, подругам и даже по тесной комнате. Странно, но я тосковала и по дрянной лондонской погоде. А теперь, когда я очутилась в Лондоне, все стало каким-то другим. Чужим.

Я нервно постучала в дверь.

Ответа не последовало. Странно. Я не сомневалась, что меня ждали.

Наверное, они спрятались. Я представила, как бабушка, дед и Лиз с Эммой притаились за мебелью, готовые выпрыгнуть и крикнуть: «Сюрприз!»

Во-первых, старики не очень-то жаловали моих подруг. А во-вторых, прятаться и выпрыгивать… вот уж чего они точно не станут делать.

Я достала ключ и отперла входную дверь.

В гостиной было пусто и темно. Лестничные бра тоже не горели, чего бабушка никогда не допускала. Она до смерти боялась упасть на лестнице и потому всегда оставляла свет. А у деда постоянно бубнил включенный телевизор, даже если он и не смотрел свои любимые матчи по регби.

Я втянула в себя воздух. В Лондоне было шесть вечера. Где же аромат печенья, сидящего в духовке? Правильнее сказать, подгорающего печенья? Бабушка непременно напекла бы своих «угольков» к чаю. Это же традиция.

Я вытащила мобильник, чтобы позвонить Лиз и Эмме. Дисплей телефона не светился, хотя я прекрасно помню, что заряжала аккумулятор.

В мозгу только-только забрезжила мысль: «Я в опасности», как входная дверь с шумом закрылась. Я повернулась и привычно попыталась схватиться за свой жезл, которого у меня сейчас не было.

Сверху, из темноты, раздался чей-то странный, шипящий, совсем не человеческий голос:

— Добро пожаловать домой, Сейди Кейн.

КАРТЕР

5

Я УЧУСЬ ЯРОСТНО НЕНАВИДЕТЬ НАВОЗНЫХ ЖУКОВ

Огромное тебе спасибо, Сейди.

Дошла до интересного места и любезно передала мне микрофон. Словом, отправилась Сейди в Лондон праздновать свой день рождения. До возможного конца света оставалось четыре дня, нам предстояли нелегкие поиски и все такое, а моя сестрица, видите ли, соскучилась по подружкам. Решила выказать свои приоритеты? Не знаю. Но я не слишком-то и огорчился.

Как говорят, в каждом событии нужно искать плюсы. В нашем бруклинском доме стало заметно тише… пока не появилась трехглавая змея. Но не буду забегать вперед. Сначала расскажу вам о своем видении.

Сейди решила, будто я что-то от нее скрываю. Отчасти она угадала. Увиденное ночью так меня перепугало, что я не хотел об этом говорить. Особенно в ее день рождения. Вообще же, с тех пор как я начал изучать магию, со мною столько всего случилось! Впору присуждать мне Нобелевскую премию в области «странных и необъяснимых событий и явлений».

После нашего, так сказать, посещения Бруклинского музея я долго не мог уснуть. Когда же сон все-таки одолел меня, я проснулся… в другом теле.