Отбор для лорда, или Медовница не желает замуж (СИ) - Арина Лефлер

в рюкзак.

— Ты снова говоришь мне «вы».

— Я заметила.

— Жалко.

— Жалко у пчелки.

— Старый баян.

— Плевать.

— Так куда ты собралась с такими мизерными накоплениями?

В голосе Джера прозвучал сарказм.

— Не ваше дело.

— А может, уже мое, только мы оба этого пока не знаем?

— Не говорите загадками, лучше скажите, вы откроете завтра мне портал в столицу, или я продолжу свой путь пешком?

— Какая столица? Этих денег тебе хватит на три дня, чтобы переночевать в приличном отеле и пообедать в сносном трактире. А потом что будешь делать, чем зарабатывать?

Джер оказался совсем рядом со мной, его глаза горели гневом, на лице отразилось негодование. Он навис надо мной, вынудив откинуться назад, уперся руками о постель по бокам. Его колено оказалось между моих ног, но он, кажется, этого не заметил. Он не говорил, шипел.

— Ну так ты мне скажешь? Чем ты будешь зарабатывать, когда у тебя закончатся деньги, а рядом не окажется никого, кто сумел бы тебе помочь? Учитывая, что ты сама отказалась участвовать в отборе для лорда, соответственно и от помощи своей семьи. Что ты будешь делать в огромном городе, наполненном соблазнами и грехами?

— Я буду работать, — прошептала я, с испугом глядя в его глаза.

— Кем ты будешь работать, невинная беззащитная девушка. Одна в огромном чуждом городе? — губы Джера остановились в опасной близости от моих. Его теплое дыхание касалось лица, заставляя мое сердце трепетать и выпрыгивать из грудной клетки.

— Я буду шить одежду, — прошептала я, завороженно глядя на его губы, — и шляпы.

Джер замер, обдумывая услышанное. Его твердое колено уперлось мне между ног, так горячо, так откровенно. Взгляд скользнул ниже, на мои губы, он вздохнул. От его близости мое дыхание сбилось, я потянулась к его губам.

Мы вздрогнули одновременно и повернули головы в сторону раскрытой двери.

— Хозяин, я хочу есть! — выражал свое неудовольствие Фруст. — У меня закончились вкусняшки! — капризно прокричал он. — Арелла, если ты сейчас же меня не покормишь, то прокиснет молоко, и вообще, я не обещаю, что остальные продукты не пропадут. — продолжал громко бурогозить хладник.

Джер засмеялся.

— Магические недоработки! Не знал, что моя оплошность помешает мне поцеловать красивую девушку.

Он поднялся.

— Ага, простую служанку, — буркнула я, но Джер услышал.

— Ах вот почему у тебя красный нос, — веселясь, заметил он. — Так ты подслушивала нас? Да?

— Совсем немножко, чуть-чуть, — показала я, соединив указательный и большой пальцы.

— Подслушивать нехорошо, — направился он к двери.

Из кухни сыпались угрозы.

«Мясо уже не первой свежести, и сметана кислит, и рыба с головы вонять начинает».

Кажется, Фруст развлекается? Это серьезная недоработка. Я усмехнулась.

— Иногда полезно, — тут же возразила я.

— Но не в этот раз, — парировал Джер. Не дожидаясь моего ответа, он вышел из комнаты, прокричав:

— Жду сегодня вкусный ужин, не прощальный.

— Ага, разбежалась, — проворчала я, а мысленно начала придумывать, что бы такого вкусненького приготовить.

Я спрятала свой начальный капитал в кошелек и положила в походный рюкзак. Раскинулась звездочкой на кровати.

Как он сказал? С красивой девушкой? Ах! Я закрыла глаза. Проиграла всю сцену от начала и до конца. То, что не увидела, потому что спала, допридумала. Вот Джер заходит, вот он видит, как я сплю. Будит. Нежно будит. По имени. Как он сердится, когда рассказывает что меня ждет в столице. Стоит у окна, полуобернувшись. Его профиль кого-то смутно мне напомнил, но кого? Как я не напрягала память, ничего не шло на ум.

Ладно. Подумаю об этом во время приготовления еды. А потом? Потом он отстранился от меня, и на его лице мелькнуло недоумение.

Он что, не понял, что сейчас делал? По сути, просто соблазнял меня. А потом? Ужин? Не прощальный? А какой? Самый прощальный. Но почему ж тогда так сладко и горько одновременно?

Что бы такое сегодня приготовить? Мне захотелось удивить Джера. Сегодня последний наш ужин, завтра я отправлюсь в столицу, однозначно. Но передо мной стояла еще одна задача, важная задача.

«Как же начать разговор о рекомендательном письме?» — думала я, когда спускалась в кухню.

Я так и не нашла момент, чтобы спросить о нем Джера.

Сначала нужно задобрить его, решила я.

Вся любовь через желудок.

Да.

Что?

Какая любовь?

Арелла, очнись. Нет, нет. Никакой любви.

Уверила я себя и открыла хладоларь.

— Ну что опять? — проворчал Фруст. — Быстрее бери, что хотела и закрывай дверь. — недовольно проговорил хладник, жуя и начиная выпускать холод из пупырышек.

Джер уже успел покормить его.

Мы подружились с Фрустом за эти два дня. Меня совершенно не смущал его внешний вид. К тому же он вкусно пах, и этот аппетитный аромат присутствовал в хладоларе.

Хладник подсказывал мне, где лежат нужные мне продукты, напоминал, чтобы я не забывала вовремя закрывать дверь. А еще поделился секретом. Он, оказывается, страшный сладкоежка, и Джер приносит ему из своих ежедневных отлучек сахарные леденцы. Забавный опытный экземпляр магических экспериментов был не прочь поболтать, но свои обязанности выполнял строго.

Я решила приготовить мясную запеканку. С картошкой под сырной шубой.

— Фруст, ты слышишь меня? — окликнула я хладника, наблюдая, как Джер прохаживается по усадьбе в неизменном балахоне и шляпе с сеткой.

— Чего тебе, — послышалось из хладоларя.

— Я хочу приготовить сегодня что-то необычное, ты мне поможешь?

— Я не кулинар-кондитер и не повар пятого разряда, и звезду Мишлунья не имею. Что ты от меня хочешь? — вот же вредина, мстит мне за не вовремя поданное лакомство.

Ну и ладно, я сама знаю, чего хочу. Уж тут точно знаю.

На приготовление прощального ужина ушло полтора часа и хреналион нервных клеток. Фруст никак не успокаивался. Постоянно пакостил, заталкивая продукты подальше и поглубже, ворчал на излишнюю трату личной энергии, когда я открывала дверцу хладоларя. Я только и слышала его ворчание:

— Шастают тут всякие, а потом креветки пропадают…

— Шастают тут всякие, а я порядок после них наводи…

— Шастают тут всякие…

Я, конечно, не молчала в ответ. Но потом мне надоело и я просто напевала песню, не обращая внимания на Фруста. Вскоре он угомонился и молча провожал меня взглядом, когда я доставала нужные продукты.

Мысли о Джере и его словах не давали мне покоя. Он что, волновался о моей персоне? Да неужели? Кто я такая, чтобы обо мне думать и переживать? Но все равно в груди от осознания, что он обо мне беспокоится становилось тепло.

Если так пойдет и дальше, то я отправлюсь в столицу, надеюсь, с рекомендательными письмами Джера. Кстати, как бы