Филин – ночной хищник - Андрей Негривода

— Так, Ира. — Ох, не проста была «прапорщик», ох не проста! — Дальше!

— Эвакуировали раненных из Кандагара…

«Опаньки! — подумал Андрей. — И что же дальше?»

— Вышли из Кандагара неделю назад, ну 3 декабря, шли медленно — у нас «тяжёлые» были, а дорога сами знаете какая…

— Знаем, знаем, дальше!

— Не т-торопите меня, товарищ… — Она задумалась ненадолго. — Капитан, наверное? Мне не очень хорошо…

Увидев, сдвинувшиеся брови Филина она тут же затараторила:

— Позавчера, из Калата, «тяжёлых» забрали летчики на своих вертолетах, а остальные пошли в караване. — На её глаза опять навернулись слезы.

На повторную истерику у Андрея не было времени. Поэтому он решил говорить по-армейски жёстко, пресекая, тем самым, поползновения к женским «соплям»:

— Дальше!

— А, а вы кто?

— Дальше прапорщик!

— Из Калата выходили в 3 часа дня…

«…Три часа дня! Женщины на войне, а разговоры как на кухне. Военный сказал бы в 15.00…»

— Дальше, дальше, прапорщик, ты же военный человек!

— А вечером попали в засаду… Всё произошло очень быстро. Нас сопровождали десантники из Кандагара, их БТРы взорвались как-то одновременно. Я, товарищ капитан, здесь уже год, и научилась быстро реагировать на взрывы… Как… Ну не знаю кто!..

— Я лейтенант.

— Ну, так будешь ещё капитаном. — И опять залп из-под ресниц…

— Говорите!

— Выпрыгнула из кунга и в кусты. А они стали специально стрелять по красным крестам, они нас расстреливали! — Ирина всхлипнула, шмыгая носом. — И ещё кусты эти — сплошь колючки… Изодралась вся. Больно…

— Ладно, прапорщик, дальше всё понятно.

Андрей думал, глядя на девушку, что же дальше делать. А она, как побитый щенок, жалась к Филину.

— Слушай, лейтенант. — Зашептала, вдруг, девушка. — Ты женат? А хоть бы и женат… Хочешь, я буду твоей ППЖ[23], а? Нет, правда? Хочешь?

— Слушай меня, Иришка. — Андрей обнял такое податливое девичье тело. — В другое время, и в другом месте, поверь мне на слово, я бы тебя не упустил. Но, пойми, ты же прапорщик, мы на задании, всё же… Уже почти в самом его конце. Мы в этом грёбаном задании уже больше месяца, весь Афган пересекли. И осталось-то нам — всего ничего. Понимаешь? Потом, ладно Иришка? Всё потом…

Девушка послушно кивнула головкой и опять зашмыгала носом. Её необходимо было чем-то занять. Чем? Да её профессией, вот чем!

— Слон, давай Дока ко мне!

Док явился через три с половиной минуты.

— Я здесь, Филин.

— Миша, бери-ка с собой вот этого прапорщика медицинского. — Андрей кивнул на девушку. — И к нашим трёхсотым. Как они там, кстати? Что нового?

— Чайханщик в отрубе, бредит; у Муллы — плечо на вылет, кость не задета, но, сама рана поганая, видимо, порвана вена — кровь так и хлещет — без операции он долго не продержится. — Докладывал Док, косясь на девушку. — Укушенному Бандере руки обработал и вкатил противостолбнячный. Может ещё и от бешенства ему кольнуть, как скажешь? — И улыбнулся уголками рта.

— Не надо. — Надула губки Ирина, и тут, тихонечко так, стала посмеиваться. — Я здоровая, испугалась только…

— Ладно, Док, бери прапорщика и к раненым. Их надо довезти до наших. И посоветуйтесь, там, что с Муллой делать. Зашейте, что ли, как-нибудь, или ещё чего, короче, вы медицина, сами знаете что делать. Пошёл!

Док увёл девушку к нашему автобусу.

— Медведь. Что там, у Тюленя с «колёсами»?

— Колдует над одним из «Уралов», говорит что, может быть…

— Быстрее бы, ночь на исходе, уходить надо.

И тут мощно, басовито, взревел двигатель грузовика.

— Ну, слава Богу. — Произнёс Филин. — Игорь, давай «бронники» на всех в «Урал». «Мухи» найденные, цынки, короче, всё хозяйство… Набросайте в кузов ватников для наших трёхсотых, ну, короче, сам знаешь. Давай.

Суета заняла минут пять. И тут к Филину, подошёл Медведь.

— Слушай, командир, а что с этими двухсотыми из каравана?

— Нет времени.

— Слушай ты, командир, ты чё?! Это же не «духи»! Тут пацаны легли! А те, что в кузовах — они же по второму разу! Ты чё, лейтенант, сбрендил совсем? Мы же люди! Люди!!! А эти девочки?!

— Отставить истерику, товарищ прапорщик! — Впервые Андрею приходилось показывать характер, да ещё, не в самых лучших условиях. — Рот захлопни, Игорь!.. И слушай меня. Трогать ничего нельзя — если Алихан, а, это, скорее всего он, будет возвращаться, дальше-то ему ходу уже нет, и обнаружит что-нибудь, а колонны-то не было ни туда, ни оттуда, то эта псина поймет сразу же, что здесь была рейдовая группа. Понимаешь?

— Ну?

— В другом месте «нукай», Игорь! Я не знаю, сколько здесь и сейчас работает таких групп, как моя. — Группа действительно, уже была группой Филина. — Но, эта псина охотится за нами, и с этим надо считаться! У нас есть «работа» одна на всех, но командир — я, Игорь, и я эту «работу» сделаю!!! Понял?

— И оставишь всё вот так?

— Нет, Игорь, нет!!!

— Тогда говори, Филин, не томи — душе тошно от всего этого.

— Мы уходим, Медведь, уходим. У нас две рации. Одну рацию на «радиомаяк» и под колесо одного из «Уралов». Сигнал примут, среагируют минут через 30, пока будут поднимать вертушки ещё четверть часа, да пусть лёту сюда из Газни минут 40. Дадим ещё на армейский долбоебизм минут 10. Короче, Игорь, у нас есть что-то около полутора часов или, если повезет, двух. За это время мы должны уйти километров, ну, на 30 хотя бы, и замаскироваться. «Летуны», увидев одну машину, разбираться не будут — ёпнут НУРСами и всё, пиздец! Ну, понял?

— А чё, у меня есть выбор, командир?

— Нет, Игорек, нет у тебя выбора…

— Тогда начинаем работать.

— Давай, Медведь, давай, брат!

Небыло у прапорщика аргументов возражать, да и не могло быть — этот вояка знал, что такое невыполнение приказа, и эмоциям тут небыло места…

* * *

10 ноября 1988 г. Привал.

За оставшихся до рассвета 2 часа, группе удалось пройти 27 километров, как показывал спидометр «Урала». Когда небо стало сереть, Филин решил уходить с шоссе в «зелёнку» — дальше идти по «нитке» было опасно. Углубились примерно на километр, развернули, снятую с одного из сгоревших БТРов, маскировочную сетку и накрыли ею грузовик. Отправив в охранение часовых, Андрей уселся у заднего колеса и закурил.

— Ну, что скажешь, замок? — Обратился он, к сидевшему рядом, Медведю.

— А ничего не скажу, Андрюха, ждать надо. Но, чует моё сердце, что аукнется этот расстрелянный госпиталь и нам.

— Да уж. — Вяло согласился Филин.

Многодневное, нервное напряжение и бессонные ночи неподъёмным грузом навалились на веки.

— Филин, слушай! — Дёрнул его, вдруг, за руку Медведь.

К ним, с севера, приближался мерный рокочущий гул. И не прошло и пяти минут, как над ними ревя, прошла эскадрилья «крокодилов»[24], в сторону погибшего каравана, а ещё минут через десять, Филин явственно услышал, как стреляют их бортовые пушки и рвутся НУРСы.

— Вот теперь посмотрим, что будет. — Произнёс Медведь.

Ещё через какое-то время, над ними понеслась четверка «Сушек»[25], и, спустя несколько секунд, пошла непрерывная канонада.

— «Ковёр»[26] ложат штурмовики. — Прокомментировал Медведь. — Хреновые дела, командир, мне кажется, что я знаю всё, что будет дальше.

— ?

— Погоди, немного, от Газни до перевала километров 25, и от перевала до нас около 30. Так?

— Так, ну и что?

— А вот примерно через час я тебе и скажу, что будет дальше, и даже, что нам делать.

— Ладно, ждём.

Время, в бездействии, тянулось неимоверно долго. Но как, и говорил Медведь, через час с небольшим, на шоссе послышалась, приближающаяся стрельба из крупных калибров.

— А вот и «кавалерия». — Проговорил Медведь. — Все на землю! Они по «зелёнке» долбят.

По шоссе на большой скорости шла колонна, но какая: танки Т-72, Андрей насчитал четыре, БМДшки[27], шесть, БМПшки[28] тоже шесть и БТРов восемь! Все башни повернуты на «зелёнку» и шквал огня из КПВТ[29]. «Зелёнку» элементарно косили!..

Колонна бронетехники прошла за минут семь-восемь, но это были страшные минуты.

Отряхивая с себя ветки и какую-то труху, Медведь приподнялся на локтях:

— От сука! От же шакалюга!

— Ты чего, Игорь?

— Слушай, Филин, мы здесь застряли теперь надолго. Думаю суток двое не меньше.

— Да объясни же, Медведь!

— Да чего объяснять-то, ушёл наш Алихан, чтоб его дикие псы сожрали, умён гад!

— Товарищ прапорщик!

— Ладно, не кипи, тут такое дело… Госпиталь этот из-за нас погиб…

— Ты думай чего несёшь, прапор!

— Да и думать нечего: за уничтоженную колонну, а тем более, походный госпиталь, так было и в мое время в ВДВ, а сейчас, думаю, ничего не изменилось, Войска Дяди Васи мстили без разбору. А так как это почти авиация, ну, или «воздушная пехота», то их всегда поддерживали «летуны» — одного рода войск, почти — что те, что те «голубые»…