Хоббит или туда и обратно - Джон Толкин

Торин обдумал эти слова.

— Я буду хранить его с величайшим почетом. Да разит он гоблинов снова — и поскорее!

— В горах твоему желанию сбыться недолго! — сказал Эльронд. — Но покажите мне карту! — Он взял ее и долго разглядывал, качая головой; ибо, хотя не совсем одобрял гномов с их страстью к золоту, яро ненавидел драконов и скорбел, вспоминая веселые колокола Дейла и выжженные берега реки Быстрой.

В небе ярко сиял молодой месяц. Эльронд поднял карту и посмотрел на просвет.

— Что это? — спросил он. — Я вижу лунные письмена рядом с обычными рунами, что гласят «дверь пяти футов высотой и трое в ряд могут в нее пройти».

— Что такое лунные письмена? — взволнованно спросил хоббит. Как я уже упоминал, он очень любил карты и обожал руны, письмена и искусную каллиграфию, хотя сам писал мелко и неразборчиво.

— Лунные письмена — те же руны, — ответил Эльронд, — только невидимые, даже если глядишь в упор. Чтобы их разобрать, нужно при луне посмотреть на просвет, а особо искусные — еще и в тот же день лунного месяца и года, когда они были начертаны. Гномы придумали их и писали серебряными перьями, как тебе расскажут твои друзья. Видимо, эти нанесены на карту давным-давно в канун летнего солнцестояния, которое пришлось на первую лунную четверть.

— Что они говорят? — разом спросили Гандальф и Торин. Оба немного досадовали, что Эльронд раньше них обнаружил руны — и совершенно напрасно: такое сочетание солнца и луны не случалось с давних времен и долго не повторится вновь.

— Встань у серого камня, когда застучит дрозд, — прочел Эльронд, — и последний луч солнца в Доринов день коснется замочной скважины.

— Дорин, Дорин! — повторил Торин. — Праотец древнейшего рода гномов, Длиннобородых, и мой первопредок. Я — наследник Дорина.

— А что такое Доринов день? — спросил Эльронд.

— Первый день гномьего Нового года, — сказал Торин, — это, как все вы, наверное, знаете, первый день последней осенней луны на пороге зимы. Мы зовем его Дориновым днем, если молодой месяц висит в небе одновременно с солнцем. Однако это мало чем нам поможет, ибо утрачено искусство предсказывать такой день.

— Посмотрим, — сказал Гандальф. — Что-нибудь еще тут написано?

— При этой луне больше ничего не прочтешь, — ответил Эльронд, и все пошли к реке посмотреть, как эльфы поют и танцуют в канун солнцеворота.

Следующее утро — утро середины лета — выдалось таким ясным и свежим, как только можно мечтать: в синем небе ни облачка, солнце играет на воде. Путники выехали из дома под песни, прощания и добрые напутствия, готовые к новым приключениям и знающие теперь, по какой дороге ехать через Мглистые горы.

Глава 4

По горам и под горой

Много дорог уводит в эти горы и много перевалов лежит между их пиками. Однако в большинстве своем дороги эти обманчивы и ведут в тупик, если не в западню, а перевалы кишат опасностями и злобными тварями. Гномы и хоббит, направляемые советами Эльронда и познаниями Гандальфа, выбрали нужную дорогу к нужному перевалу.

Много долгих дней миновало с тех пор, как путники поднялись из долины и оставили позади Последний Приветный дом, а они все ехали и ехали вверх. Дорога была трудна и опасна — непрямая дорога, длинная и затерянная в горах. Теперь, оглядываясь назад, они видели внизу оставленные равнины. Бильбо знал, что далеко на западе, в голубой дымке, лежит его родной край, уютный и безопасный, с маленькой хоббичьей норой. Он ежился. Подмораживало, в скалах дул пронизывающий ветер. Иногда по склонам скатывались огромные валуны с подтаявших ледников и пролетали между путниками (на их удачу) или над головами (к их страху). По ночам они мерзли и не решались петь или громко разговаривать, потому что зловещее эхо подхватывало слова, а тишине как будто не нравилось, когда ее нарушали другие звуки, кроме грохота водопадов, завывания ветра и треска камней.

«Внизу лето, — думал Бильбо, — сенокос и пикники. Пока перевалим через горы, начнется жатва, а там и ежевика поспеет».

Остальные были погружены в столь же мрачные думы, хотя от Эльронда в день летнего солнцеворота уезжали окрыленные и весело говорили о горах и скорой дороге дальше. Надеялись добраться до потайной двери в Одинокой горе еще до конца осени. «А вдруг как раз будет Доринов день», — говорили они. Только Гандальф качал головой и помалкивал. В отличие от гномов он ездил этой дорогой и знал, насколько опаснее стал Дикий край с тех пор, как драконы выжили оттуда людей, и как далеко расселились гоблины после битвы в рудниках Мории. Планы даже таких мудрых волшебников, как Гандальф, и таких добрых друзей, как Эльронд, порою идут наперекосяк, когда вы затеваете опасный поход в пределы Дикого края; и волшебнику Гандальфу хватало мудрости, чтобы это понять.

Он знал, что могут произойти самые непредвиденные события, и не смел надеяться, что они перевалят через высокие горы, неподвластные ни одному королю, без какого-нибудь страшного приключения. Так и получилось.

Все шло хорошо, пока однажды путников не застигла гроза — и не просто гроза, а настоящая грозовая сеча. Вы знаете, какой страшной бывает гроза на равнине, например, возле реки, особенно когда сразу две их сойдутся не на жизнь, а на смерть. Еще страшнее гром и молния ночью в горах, когда бури, налетевшие с запада и с востока, вздумают померяться силами. Молнии били в горные пики, скалы дрожали, оглушительный грохот наполнял воздух и эхом прокатывался в лощинах.

Ничего подобного Бильбо прежде не видел и вообразить не мог. Путники укрылись на ночь под каменным козырьком, на узкой площадке у самого края пропасти. Хоббит завернулся в одеяло и трясся с головы до пят. Выглядывая наружу, он видел во вспышках молний, как по другую сторону ущелья каменные исполины играючи перекидываются огромными глыбами, ловят их и бросают во тьму, разбивая вдребезги или круша деревья внизу. Налетел ветер, хлынул ливень; вихри швыряли дождь с градом во все стороны, так что нависающий камень нисколько не защищал. Вскоре все вымокли, пони стояли, понурившись и поджав хвосты, некоторые тихонько ржали от страха. Слышно было, как повсюду на склонах гор кричат и хохочут великаны.

— Так не пойдет! — сказал Торин. — Если нас не сдует, и не зальет, и не убьет молнией, то какой-нибудь великан подхватит и запустит в небо вместо мяча.

— Ну, если ты знаешь место получше, то веди нас туда, — проворчал Гандальф, которому тоже было несладко и неуютно рядом с великанами.

Поспорив, решили отрядить Фили и Кили на поиски лучшего убежища. Они были самые зоркие, к тому же лет на пятьдесят моложе остальных гномов, вот им и поручали такие дела (убедившись, что Бильбо посылать без толку). Когда что-нибудь ищешь, самое главное — смотреть хорошенько (по крайней мере, так сказал Торин молодым гномам). И впрямь, если хорошенько посмотреть, обязательно что-нибудь найдешь, хотя не всегда то, что ищешь. Так и оказалось на этот раз.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});