Разрушающийся мир - Кайла Стоун

предчувствие, — пробормотал Сайлас.

— У тебя бывают другие? — съязвила Амелия.

Сайлас натянуто улыбнулся.

— Туше, старшая сестра.

Они стояли на вершине большого холма возле дороги, ведущей к Убежищу. Джамал довез их до границы пятимильного периметра на армейском внедорожнике прямо по заросшей дороге, ведущей в национальный парк.

Последние четыре с лишним мили они преодолели пешком. Точное расстояние Амелия определить не могла, так как отключила свой смартфлекс, не желая быть узнанной раньше времени.

Они миновали дюжину устаревших знаков «Проход запрещен» и голограмм, автоматически повторяющих: «Ядерные отходы. Опасный материал. Нарушители будут расстреляны на месте». Через несколько минут после вступления в защищенную зону Убежища по обеим сторонам дороги появились два гладких черных дрона, заставившие их остановиться.

— «Ночные ястребы», — определил Мика. — Военного образца, бронированные, с оружием.

Беспилотники не стали открывать огонь, хотя несколько орудийных турелей повернулись в их сторону. Они просто зависли в радиусе десяти ярдов, наблюдая за ними, вероятно, снимая невидимыми встроенными объективами и отправляя запись в режиме реального времени командованию Убежища. Беспилотники безмолвно сопровождали их, и только тихое жужжание лопастей выдавало присутствие боевых дронов.

Наконец Амелия, Мика и Сайлас добрались до Убежища. Перед ними открылась долина, по обе стороны которой круто вздымались горы, поросшие вековым лесом. Вдали, словно извивающаяся змея, петляла сверкающая река. Под зимним солнцем сверкал раскинувшийся между гор прекрасный город.

Первое, на что обратила внимание Амелия, — это здания. Высотой в несколько этажей, они были сделаны из какого-то искусственного белого кварца: одни куполообразные, другие со шпилями, третьи круглые и многоярусные.

Она затаила дыхание, заметив фиолетово-синюю плазменную стену, окружавшую город, в тридцать футов высотой и грозно потрескивавшую как молния. Через равные промежутки в ней возвышались сторожевые башни, ощетинившиеся огромными пушками, способными уничтожить любой летательный аппарат, достаточно глупый, чтобы вторгнуться в воздушное пространство города. Кое-где мелькали намеки на движение: вдоль оборонительных укреплений патрулировали солдаты.

— Я не знал, чего ожидать, — с благоговением и ужасом в голосе произнес Мика, — но такого точно не представлял. — Он поправил очки, словно это могло как-то изменить открывающуюся перед ними картину.

— Еще дроны. — Амелия устремила взгляд на плазменную стену. Десятки, а может, и сотни бронированных «ночных ястребов» патрулировали стену, некоторые из них были размером с небольшой автомобиль.

— Новые патриоты все-таки были правы, — констатировал Сайлас. — Нет другого пути, кроме как через парадную дверь.

Перед тем как Джамал оставил их за несколько миль, он показал карты внешних защитных сооружений и рельефа Убежища, которые удалось собрать Патриотам. Не осталось ни одного неохраняемого участка. Нарушение пятимильного радиуса в любом месте, кроме главной дороги к входу, означало смерть. По словам Джамала, за последние несколько месяцев более дюжины Патриотов были убиты беспилотниками, минами или захвачены солдатами Убежища для допросов и пыток, после чего их больше никто не видел.

В двух милях к северо-западу проходила вспомогательная подъездная дорога. Ею пользовались подрядчики, поставщики и солдаты Убежища, но им предписывалось «стрелять первыми и не задавать вопросов». Сайлас не ошибся. Другого пути сюда не было. Разве что на танке и с армией. И даже в этом случае Убежище, похоже, хорошо подготовилось к обороне.

Жуткий страх сковал Амелию. Она помнила предупреждения Патриотов. Однако цеплялась за слабую надежду, что им удастся пробраться незамеченными, она сможет найти ученых и Коалиция никогда не узнает о ее истинной личности. Все это оказалось несбыточной мечтой, принятием желаемого за действительное, глупостью, которую она не могла себе позволить.

Амелия расправила плечи.

— Вперед. Не сходите с дороги. Как будто кто-то из ее спутников нуждался в подобном напоминании.

Они спустились с холма, миновав несколько кратеров в земле, таких больших, что в них мог бы поместиться грузовик. Кто-то пытался напасть на Убежище. Ничем хорошим это для них не закончилось.

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил Мика, пока они шли.

— Настолько хорошо, насколько это вообще возможно. — По крайней мере, это правда. У нее не было мигрени или даже головной боли с момента последнего приступа, когда они спасались от пожара в торговом центре в Атланте. Две недели назад? Три? Так легко было потерять счет времени, ведь каждый день казался вечностью, и все могло кардинально измениться в одно мгновение.

Очередной приступ мог начаться в любой момент. В безопасности она никогда не была.

Мика старался ее не трогать. Он вообще никогда не прикасался к ней без спроса. Но Мика все равно был рядом, настолько близко, что Амелия чувствовала его плечо и тепло, исходящее от его тела. Он был здесь. Он никуда не собирался уходить.

Она приветливо ему улыбнулась.

— Что?

— Спасибо, что пошел со мной, хотя я знаю, как сильно ты переживаешь за Габриэля.

— Конечно. — Он прикусил внутреннюю сторону щеки. — Мы ведь должны доверять ему, правда?

— У нас нет выбора. — Дрожь пробежала по ее телу, когда она вспомнила их последнюю встречу, поцелуй. — Габриэль изменился. Я верю в это.

— Я тоже, — согласился Мика.

— Тогда мы ему доверяем.

Сайлас позади них фыркнул.

— Удачи вам в этом.

— Можешь не стараться, Сайлас, — отозвалась Амелия.

Не обращая внимания на насмешку Сайласа, Мика повернулся к ней.

— Как думаешь, каким будет Убежище?

— Не знаю. — В душе Амелии сплелись в узел страх, надежда, ужас и решимость, не поддающиеся объяснению. Что, если охранники не пустят их внутрь, кем бы она ни назвалась? Что, если ее отец сейчас там, за плазменными стенами? Что, если Коалиция бросит ее в тюрьму или будет пытать?

Но больше всего страшила мысль, что если в ее крови нет спасительных антител? Тогда вирус «Гидры» постепенно уничтожит остатки мира. Те, у кого есть иммунитет, будут продолжать убивать друг друга, сражаясь за крохи умирающей цивилизации. Эта мысль разрывала ей сердце.

— А вдруг все это напрасно? — прошептала она.

— Нет, — убежденно сказал Мика. — Я верю, Амелия. Все совершается по какой-то причине, с какой-то целью. То, что мы здесь делаем, что делаешь ты, — это важно. В этом есть смысл.

Без надежды, не имея будущего, оставалось только выживать. Но одного выживания мало. Мика научил ее этому. Амелия потрогала свой браслет-шарм под курткой.

— Скажи что-нибудь приятное.

Он задумался на мгновение.

— В этом мире есть добро, и за него стоит бороться.

— Кто это сказал? — Она всегда знала, если Мика что-то цитировал.

— Толкиен. «Властелин колец».

Конечно. Его любимая книга. Амелия внимательно посмотрела на Мику.

— Так вот что мы делаем? Боремся?

— Не знаю. Надеюсь, что нет. Но я готов, если придется, если это будет необходимо.

Она пнула попавшийся под ногу камень. Зимний воздух внезапно стал