На большой дороге - Роберт Силверберг

— Но мы же пошли, — сухо сказал Венец. — Значит, мы тоже глупцы?

— Возможно. Нас предупреждали, что по Паучьей дороге ехать не стоит, а мы взяли да поехали.

— Потому что не поверили Незримым.

— Что ж, оказалось, в этот раз Незримые говорили правду. И все в Тептисе это знают. Ни один здравомыслящий не выберет Паучью дорогу.

— Нет, сюда направляются целые сотни, — упорствовал Венец, — Я иногда такие вещи нутром чую. А ты, Жало? У тебя тоже такое есть, да? Они ведь уже идут, правда? Не бойся, Лист. Через денек-другой у нас будет подкрепление. И пусть тогда это лесное ворье поостережется! — Венец угрожающе взмахнул рукой. — Лист, распряги кобыл, пусть пасутся. И всем — в фургон! Запремся и будем всю ночь дежурить попарно. Пришло время бдительности и мужества.

— Пришло время рыть могилы, — горько прошептал Жало, когда они забрались в фургон.

Первыми несли караул Венец с Тенью, а Лист и Жало отправились спать. Лист тотчас провалился в сон и очутился в каком-то огромном восточном городе. Он не знал этих домов и улиц, но сам стиль был, несомненно, восточным: все серое и тяжелое, сплошные парапеты и карнизы. И к этому городу подступали Зубы.

Он видел все из галереи с множеством окон, расположенной под крышей исполинской квадратной кирпичной башни, сохранившейся с каких-то доисторических времен. Сначала с севера донеслась боевая песня захватчиков — какое-то невыносимое жужжание, пронзительное и настырное, как протяжный визг быстро вращающихся шлифовальных кругов по металлу. Заслышав эти жуткие звуки, на улицы хлынули жители города: Дарители Цветов и Песчаные Скульпторы, Белые Кристаллы, Танцующие Звезды и даже Древесные Жители, нелепо выглядевшие в одежде торговцев — будто они были не кем-нибудь, а толстыми горожанами-Пальцами. Все пытались спастись, но ничего не получалось, потому что на улицах царило столпотворение. Люди в давке сталкивались друг с другом и падали, образуя заторы из тел, перекрывая все улицы и переулки.

В этот хаос ворвался передовой отряд Зубов. Зубы ломились вперед в своей особой манере — на полусогнутых ногах, топча упавших горожан. Они походили на каких-то жутких полузверей-полудемонов — приземистые мускулистые создания с плоской головой и вытянутыми то ли лицами, то ли мордами. Были они длинноволосые, голые, с кожей цвета песка, и глаза их горели ненасытным голодом. Спящий разум Листа немного увеличил и исказил их, и в его сне Зубы прыгали, как стая гигантских зубастых лягушек. Прыжок, еще прыжок — голые мясистые нош со шлепками опускались на мостовую, вызывая зловещее эхо, короткие сильные руки чуть ли не забавно раскачивались при каждом прыжке. У этих хищников не было никакого сходства с человеческими племенами. Они так долго просидели в холодных бесплодных горах далеко на северо-востоке, так долго питались жалкими крохами, редкой лесной добычей, что люди стали для них просто мясом, припасенным Душой ко дню воздаяния. И теперь Зубы сразу же начали облаву в захваченном городе. Они хватали всех, кто попадался им на глаза, и запирали оцепеневших пленников в наспех сооруженных загонах: этих съедим сегодня, на вечернем пиршестве, а тех оставим на завтра, на обед; этих засушим — будут провиантом в дороге, а тех убьем для забавы; а вон те сгодятся в рабы. Лист видел, как Зубы доставали длинные вертела и разводили огромные костры. Специальные отряды прочесывали окрестности. Никому не удастся скрыться. Лист вздрогнул и застонал, едва не вынырнул из кошмара, но тут же снова погрузился в сон. Найдут ли они его в башне? Серый грязный дым, поднимаясь из сотни мест, клубился над городом. Полыхали костры. По улицам текли кровавые ручьи. Он задыхался. Ужасный сон… Но только ли сон? Именно так и было в Святом городе через считаные часы после того, как он, Венец, Жало и Тень выбрались оттуда. Конечно, именно так и погибали город за городом на истерзанном побережье. А может, нечто подобное и происходит сейчас где-то. В Костяной гавани? Ведуру? Альсандаре? Он уже чувствовал густой запах жареного мяса. Слышал тяжелый топот патруля Зубов, взбегающего по ступеням башни. Вот он и попался… Зубы врываются в его укрытие и широко ухмыляются: Чистый Поток, они поймали Чистого Потока! Вот повезло! Твари. Твари… Они режут его, пробуют мясо. Что, маловато мяса, да? Слишком худ. Все равно зажарим. От мяса Чистого Потока растет душа, и ты становишься чем-то большим. Вниз его! На вертел, на вертел, на…

— Лист?

— Я же говорил, что тебе не понравится запах…

— Лист, проснись!

— Костры… Ну и вонища!

— Лист!

Это была Тень — она тихонько хлопала его по плечу. Лист заморгал и медленно сел. Раненая рука вновь болела, его трясло от жара. Это были последствия сновидения.

«Сон, — подумал он, — всего лишь сон, не более…»

Он поежился и постарался сосредоточиться, подавить лихорадку, выбросить из головы обрывки кошмара, которые все еще кружили перед глазами.

— С тобой все в порядке? — спросила Тень.

— Мне снились Зубы. — Лист помотал головой, пытаясь прийти в себя. — Пора в караул?

Она кивнула:

— Вперед. В кабину.

— Ничего не случилось?

— Ничего. Вообще. — Она легонько провела пальцами по его щеке. Ее глаза были теплыми и яркими, а улыбка светилась любовью. — Зубы далеко, Лист.

— Может, от нас и далеко. Но не от других.

— Они посланы волей Души.

— Знаю, знаю…

Как часто он проповедовал смирение! Вот воля, и нужно следовать ей. Вот дорога, и нужно идти по ней. Но все же, все же… Он содрогнулся, вновь вспомнив недавний кошмарный сон. Где же справедливость? Во сне Зубы жрали его мясо. Какие-то струны в глубине его души отзывались на вопли тех, кого жарили на вертелах, на страшные звуки раздираемой плоти, на невыносимый дым горящих городов. Всего за десять дней полмира стало руинами. Сколько боли, сколько смертей… Как много прекрасного уничтожено безжалостными дикарями, которые не остановятся до тех пор, пока не насытятся сполна. А когда это случится — Душа его знает… Но они посланы волей Души. Так прими это. Прими.

Лист запутался в собственных противоречивых мыслях. Тень крепко обнимала его. Чуть погодя он немного успокоился, но все равно чувствовал себя разбитым, неспособным сосредоточиться. Здесь, в фургоне, присутствовала только часть его существа — другая же часть была пригвождена к ужасной, покрытой пеплом пустоши, в которую Зубы превратили красивые и изобильные восточные провинции.

Тень отпустила его.

— Иди, — прошептала она. — В кабине тихо. Ты сможешь прийти в себя.

Он молча прошел мимо Жала, сменившего Венца на посту в центральном салоне, и сел на место Тени в кабине возницы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});