Лучшие романы о любви для девочек - Вадим Селин

Я вышла из «Пирамиды» и стала посреди тротуара, раздумывая, что делать дальше – идти домой или немножко погулять. Остановилась на варианте «погулять» – вспомнила, что неподалеку отсюда продают очень вкусную чурчхелу с мандариновой начинкой, и решила сходить за этим традиционным кавказским лакомством, но, видимо, судьба не считается с моим мнением, потому что планы относительно чурчхелы самым варварским образом разрушились.

Не успела я сделать от клуба и десяти шагов, как увидела… идущего в мою сторону катамаранщика.

«Да что ты будешь делать! Или у меня галлюцинации, или это правда», – подумала я, ощущая внезапно появившуюся дрожь в коленях.

Я стала лихорадочно соображать, как мне быть – пройти мимо и сделать вид, что мы незнакомы (хотя так оно и есть) и ничего не случилось, или приветливо ему улыбнуться (что вряд ли получится) и направиться по своим делам.

Пока я размышляла над этими важными вопросами, расстояние между нами неумолимо сокращалось. Но наконец мои глаза расфокусировались с его образа и заметили другие. Оказывается, он был не один, а в компании незнакомых мне парней.

Я не верю в это до сих пор… Но… Я второй раз за вечер поступила как последняя дура – резвой козочкой скакнула влево и очутилась в кустах. Прыгая в них, я не заметила, что это были кусты роз… Поэтому разодрала себе руки, ноги и даже щеку. Я опять возненавидела себя – зачем я это сделала?!

Мой оригинальный прыжок в сторону нельзя было не заметить. Улица была хорошо освещена, людей было не очень много, и компания катамаранщика, увидев девушку, прыгнувшую в кусты роз, прекратила что-то оживленно обсуждать и остановилась. Затем они переглянулись и продолжили свой путь.

Я сидела в кустах и ругала себя. Зачем я прыгнула в колючки? Зачем?! На что рассчитывала? Незаметно исчезнуть? Да уж, исчезла. И, главное, «незаметно». А эта дрянь так больно впилась в ногу…

В конце концов, что со мной происходит? Почему при виде этого парня у меня наступает помутнение рассудка и я совершаю какие-то идиотские поступки? На эти вопросы мне никто не ответил.

С замершим сердцем я ожидала, что будет дальше. Мимо клумбы с розами проходили отдыхающие и странно поглядывали в мою сторону. Я же приветливо им улыбалась, как будто я и розы – единое целое, словно я всю жизнь тут сидела и улыбалась всем подряд.

Я услышала шаги. Стихли они рядом с кустами. Мое сердце готово было выскочить из груди. Сейчас он точно решит, что я сумасшедшая.

– Девушка, с вами все в порядке? – раздался над самым моим ухом мужской голос.

От неожиданности я вскрикнула. Ко мне обращался один из приятелей катамаранщика. Всего их было трое, не считая объекта моего внимания. Он же стоял под пальмой и, скрестив руки на груди, с улыбкой на меня поглядывал.

«Сам виноват в том, что я здесь, в розах, кукую, а еще смеется», – со злостью подумала я.

– Девушка-а, с вами все в порядке? – вновь обратился ко мне его приятель-блондин.

– Да… – пробормотала я, представляя, как, наверное, странно выгляжу со стороны.

От волнения я нервно теребила висюльку на «молнии» кармана и зачем-то то и дело прикасалась руками к лицу и шее.

– А зачем вы сидите в кустах?

«Если бы я знала», – мысленно ответила я, а вслух сказала:

– Я… это… туфлю тут потеряла…

– А вы туфли носите поверх сланец? – глаза парня округлились до невозможности.

Я обомлела. Посмотрела на свои ноги в сланцах.

– Иногда ношу, – как-то сдавленно выговорила я, с трудом представляя, как выглядят туфли – я предпочитаю носить сланцы или кроссовки. Совершенно жуткие белые лакированные туфли первый и последний раз я надевала в первом классе на торжественной линейке по случаю поступления в школу.

– А вторая туфля где? – допытывался парень таким тоном, будто от того, где находится моя вторая мифическая туфля, зависит его жизнь.

– Дома. Где ж ей еще быть.

Все члены компании коротко кашлянули.

– Да, дома, – принялась я вдохновенно сочинять, полагая, что мой рассказ выглядит вполне нормально. – Я вчера забыла ее здесь. А сегодня гуляла и вспомнила о ней. Вот, ищу теперь… Туфля, где ты-ы?

– А вы каждый день в кустах сидите?

Неожиданно во мне закипела злость. Стоят, издеваются надо мной, а я тут выкручиваюсь и несу какую-то чушь!

– А что, это запрещено законом? – процедила я, вытаскивая колючку из ноги. – Хочу и сижу. Не ваше дело. Идите, куда шли. И вообще, я с незнакомыми мужчинами не разговариваю!

С этими словами я наконец вытащила из ноги треклятую колючку, отбросила ее прочь, презрительно фыркнула, затем гордо выпрямила спину, не менее гордо подняла голову и так же хотела уйти с клумбы, но… Господи, ну за что мне все это? За какие грехи я, стараясь как можно достойнее удалиться с поля словесной битвы, споткнулась о бордюр, заорала диким голосом и растянулась на тротуаре?

Я больно ударилась о бордюр. Свезла колени, локти, подбородок. Теперь к царапинам от колючек добавились кровоточащие раны.

Это стало последней каплей позора на сегодняшний день. Слезы сами полились из моих глаз, как… как тропический ливень…

– Это все мамин дурацкий сон, – говорила я, лежа на тротуаре и рыдая. – Это ей приснилось… я упала с лошади… и… и… тут упала…

Я чувствовала горечь, непередаваемую обиду, страшную паршивость и какую-то странную вязкость на ногах в районе бедер. О катамаранщике я не думала. Мне уже было совершенно все равно, как я выгляжу – позорно или нет. Я махнула на это разбитой рукой. Хотелось одного – как можно скорее уйти отсюда. Покинуть компанию этих парней, которым, наверное, катамаранщик уже успел рассказать о синих плавках. Ну почему в такие вот ответственные моменты со мной постоянно происходят… конфузы?

И лишь когда мои горькие рыдания превратились во всхлипы, я ощутила, что меня кто-то гладит по плечу, приговаривая:

– Не волнуйтесь, все хорошо. Сейчас промоем ранки, и все заживет. По крайней мере, до свадьбы – точно.

– Какая еще свадьба? Кто меня, такую дуру, замуж возьмет? – довольно самокритично заметила я.

– Найдутся такие, поверьте, найдутся, – мягко возразил мой собеседник.

Только тут я сообразила, что меня утешает не кто иной, как катамаранщик. Он стоял на коленях подле меня и придерживал за руку. Мимоходом я отметила, что ради этого он даже выпачкал свои спортивные штаны.

– Может, и найдутся, – не стала спорить я.

В этот момент меня озарило во второй раз за вечер: он держит меня за руку и гладит по плечу! Наверное, сейчас я точно скончаюсь от этих мягких, ласковых, самых нежных в мире прикосновений… Он касается меня руками, за которыми я целый месяц наблюдаю в бинокль… Его волосы падают на мое лицо и щекочут щеку… Я чувствую его запах. Вижу бездонные черные глаза, которые смотрят в мои, залитые слезами обиды. Черные брови, похожие на изогнутые ивовые листочки… Уже потом я вспоминала каждое его прикосновение, миллионы раз пыталась вызвать их в памяти, перенестись в тот вечер, ощутить мягкие, уложенные воском, волосы, касающиеся моей щеки, и почувствовать запах его туалетной воды. Пожалуй, вечер, когда я растянулась на тротуаре, был одним из самых прекрасных в моей жизни.