Танец на лезвии ножа - Александр Сухов

Пока женщина суетилась на кухне и накрывала на стол в гостиной, мы с Арнольдом за бутылочкой красного вели неспешную беседу о погоде и последних событиях внешнеполитической жизни. Вообще-то говорил больше сосед, я лишь поддакивал – иногда в такт, иногда невпопад, – и отделывался общими фразами, когда собеседник спрашивал моего мнения по какому-то конкретному вопросу. Как водится, старик возмущался современными нравами и вспоминал, как во времена его молодости все было значительно лучше: солнце ярче, трава зеленее, люди добрее. Покончив с анализом политических событий, Арнольд поделился последними сплетнями из жизни соседей: старики умирали помаленьку, молодежь обзаводилась семьями и разъезжалась по другим районам столицы или вообще в другие города.

– Молодые не хотят жить в стесненных условиях двух-трех комнат, им подавай шикарные апартаменты, желательно как можно ближе к центру, – жаловался сосед. – Уедут и забывают, откуда родом. Старикам на глаза лишний раз показаться – целая проблема, хотя подчас живут в пяти шагах.

– Хватит ворчать, старый брюзга, вспомни, с какой охотой мы в молодости сами навещали родителей! – Тетушка Дора со смехом прервала жалобы мужа. – Пока твои или мои не отпишут и строго-настрою не прикажут предстать пред их родительские очи, тут уж деваться было некуда.

– Нашла с чем сравнивать! Мы работали: я у станка, ты в отделе технического контроля – тоже не сахар. Стране нужно было оружие, много оружия. Помнишь, старуха, тогда со всех сторон враг угрожал самому существованию нашей Родины: Халифат с востока, с запада Коалиция, даже Гоннор через океан тянул свои жадные ручищи к нашим богатствам. Это теперь со всеми замирение вышло, а в те времена не проходило недели, чтобы учебной тревоги не объявили. Со дня на день ждали, когда на нас нападет кто-нибудь.

– Если бы твои любимые партократы во главе с Великим Старком еще пару лет продержались у власти, тогда бы точно война началась. Кто нам угрожал, старый дурень? Наслушался комиссаров! Весь мир жил в свое удовольствие, только мы сами создавали себе трудности и сами же их преодолевали. Заладил: Халифат, Гоннор, Западная Коалиция! Скажи еще, что обитатели Южного Материка на нас войной собирались – куры засмеют! А за границей, между прочим, пенсионеры не выживают, как мы здесь, в богатом и могучем Нордланде, а живут полноценной жизнью.

– А кто за свободу Орланды кровь проливал? – От возмущения Арнольд аж со стула вскочил. – Да если бы не я и не такие же простые парни-добровольцы, войска Гоннора стояли бы сейчас у границ Нордланда!

– Ага, больно нужно заокеанцам захватывать Орланду! Десять миллионов бездельников себе на шею сажать. Сам ты оттуда, кроме пули в ноге и желтухи, что привез? Грудь в крестах? Да лучше бы вместо орденов твой любимый Старк вам, дуракам безмозглым, денег отвалил, может быть, сейчас жили бы в деревушке на природе!

Спор между супругами грозил перерасти в драку. Дядюшка очень не любил, когда кто-то пренебрежительно отзывался о его военных подвигах. Арнольд стоял напротив Доры, яростно сжимая кулаки и бешено вращая глазами. Тетушка тоже нахохлилась, готовая дать отпор любым проискам первым попавшимся под руку предметом.

Пришлось их успокаивать. Обняв соседку за плечи, под благовидным предлогом я увел ее на кухню. Вернувшись, наполнил опустевшие стаканы и, обратившись к соседу, произнес тост за мир во всем мире.

К подобным размолвкам пожилой пары я уже успел привыкнуть. Отношение к истории любимой и многострадальной Родины в этой семье было неоднозначным и часто вызывало конфликты между любящими друг друга людьми. До драки доходило редко, а если и доходило, то верх всегда одерживали сокрушительные аргументы тетушки.

За ужином о политике не разговаривали. Опасаясь рецидива конфликта, я всячески старался затрагивать лишь нейтральные темы. Рассказал немного о своих «торговых делах», если быть откровенным – врал самозабвенно и от души. Старики слушали с восторгом. Им, большую часть жизни не покидавшим столицы, казалось, что за пределами Вундертауна совсем другая, настоящая жизнь. Даже сериалы по телевизору они смотрели исключительно из жизни села или небольших городков. Прожив всю сознательную жизнь в мегаполисе, эти люди всегда мечтали о тихой, спокойной старости в собственном домике с садом и огородом вдали от столичной суеты и дороговизны, где-нибудь у речки или озера. Теперь они прекрасно осознавали, что мечты их так и останутся мечтами, однако по-прежнему не переставали грезить домиком в деревне. Осуществить мечту стариков для меня было бы плевым делом, но, идеализируя провинцию, они даже не могли представить себе, что сериальная жизнь сильно отличается от настоящей. В городе им при необходимости хотя бы своевременно окажут медицинскую помощь, а в деревне, если прихватит, врач может и не успеть вовремя до них добраться.

Часам к одиннадцати гости собрались уходить. Начинался их любимый сериал. Дядюшка Арнольд, дождавшись ухода супруги, задержался в дверях.

– Дэйл, только не смейся над стариком! Ладно? Не хотел говорить при жене. Нечего старуху пугать. Будь поосторожнее. Злыдень вторую ночь рычит, с цепи рвется. Да и другие собаки нервничают. Чувствуют они что-то. Ты мою псину знаешь – просто так шум поднимать не станет. Помнишь, пять лет назад он так же себя вел? Ах, да… конечно же не помнишь! Откуда тебе помнить, если тебя здесь еще тогда не было? Через трое суток одноглазого Нейла нашли с перерезанным горлом в кустах бузины, что в Крутом овраге. Как прирезали горемыку, Злыдень сразу успокоился. Умный, зараза – из карнакских волколаков прабабка его. С тех пор ежели какой беде суждено случиться, он чувствует: рычит, рвется, сказать что-то хочет, но не может, ибо существо бессловесное. Еще в позапрошлом годе бабка…

– Неужели чувствует? – пришлось мне прервать нескончаемый словесный поток соседа. Рассказ старика мог растянуться за полночь. Новость о странном поведении пса меня крайне заинтересовала. – Дядюшка, разрешите проводить вас? Заодно и Злыдня мясцом побалую.

Достав из холодильника килограммовый шмат сырого мяса, я щедро присыпал его крупной солью. Все в точности как любит соседский пёс. Между прочим, мой хороший друг. Все в округе удивлялись, как легко мы нашли общий язык. Никто из соседей не может в одиночку без сопровождения Арнольда или Доры попасть к ним в дом, минуя Злыдня. При моем появлении двенадцатипудовый потомок неуловимых волколаков из карнакских чащоб радостно вертит хвостом и норовит облизать с ног до головы.

Сегодня Злыдень был явно не в духе. Он вежливо взял зубами угощение, но вместо того, чтобы как обычно тут же проглотить его, отнес к будке и положил в свою миску. Затем он вернулся, облизал руки Арнольду и мне, взглянул на нас своими умными карими глазами и жалобно, как щенок, выброшенный злым хозяином на улицу, заскулил.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});