Павана - Кит Робертс

Слева от дороги, в отдалении, высоко уходила в небо башня семафора. Джесс просигналил: два коротких гудка, один длинный - как принято у всех буксировщиков. Несколько мгновений там ничего не происходило, потом ему замахали: дескать, ясно. Сейчас его "бур-рель", как пить дать, разглядывают в цейсовский бинокль. Член гильдии сигнальщиков ответил, стало быть на север от башни к башне живо побежит такая весть: локомотив "Леди Маргарет", "Стрэндж и сыновья", Дурновария; из Сваниджа направляется в Корвесгит, пятнадцать часов тридцать минут; все в порядке...

Быстро приближалась ночь, а с ней и обжигающий мороз. Джесс круто повернул на запад задолго до Уорехэма, срезая дорогу напрямик через пустошь. "Буррель", однообразно ревя, катил на своих семифутовых ведущих колесах - за ним клубились тощие призраки, свитые из пара. Он остановился лишь раз - пополнить водой баки и зажечь лампы, потом опять понесся по болотистой пустоши. Появилось что-то вроде легкого тумана или изморози; туман особенно льнул к впадинам на затвердевшей земле и причудливо мерцал вокруг боковых ламп. Зловеще свистел ветер. С севера от Парбека, со стороны узкой полоски моря, зима может навалиться шустро и всей силой; уже к завтрашнему утру пустоши могут стать непроезжими - колеи занесет слоем снега фута в два, если не больше.

Прошел час, как он выехал из Сваниджа, а "Маргарет" все так же гремела хвалебную песнь своей мощи. У Джесса даже слезы выступили при мысли, что по крайней мере хоть она сохранила ему верность. Из-за темноты локомотив перестал быть виден с семафорных башен - теперь до самого прибытия домой никаких сообщений о нем не будет. В воображении рисовался встревоженный старик Дикон, переминающийся с ноги на ногу у ворот машинного депо под ярко горящими факелами, прислушивающийся то одним ухом, то другим, стараясь за много миль уловить звук выхлопов. Локомотив проехал мимо Вула. Теперь до дома рукой подать; дом - последнее утешение...

Незваный гость чуть было не застал его врасплох. Поезд замедлил ход, взбираясь на вершину холма, как вдруг из ниоткуда появился какой-то человек, нагнал локомотив и метнулся на подножку площадки машиниста. Джесс услышал топот башмаков по дороге, и какое-то шестое чувство предупредило его о движении во тьме. Он уже занес лопату, метя пришельцу в голову, но остановился, потому что тот истошно закричал:

- Очумел, дружище? Корешей не признаешь?

Джесс кое-как сохранил равновесие, ругнулся сквозь зубы и снова взялся за рулевое колесо.

- Коль... Какого лешего ты здесь делаешь?

В отраженном свете боковых огней было видно, как еще не отдышавшийся де ла Хей осклабился:

- Так, путешествую, друг мой. Вот увидел тебя и обрадовался. Маленькая передряга, знаешь ли, ну и пришлось ночевать на этой чертовой пустоши...

- Что за передряга?

- Да ездил в одно местечко, - сказал де ла Хей. - Фермочка возле Каллифорда. Рождество с дружками. Смазливые дочки. Ну и - сам понимаешь, Джесс!

Он хлопнул Джесса по руке и загоготал. Но тот с суровым видом спросил:

- А что сталось с твоей лошадью?

- Охромела, скотина. Сломала ногу. - Где?

- Там, на дороге, - беспечно махнул рукой де ла Хей. - Перерезал ей глотку и скинул в канаву. А не то проклятые разбойники углядят ее и сядут мне на хвост... - Он подул на руки и протянул их поближе к топке, заметно дрожа в своем куцем дубленом полушубке. - Экая холодрыга... Далеко едешь?

- Домой. В Дурноварию.

- Эге-ге, - пристально взглянул на него де ла Хей, - выглядишь ты хреново. Приболел, что ли?

- Нет.

Коль настойчиво потряс его за плечо.

- Да не ломайся ты, дружище. Может, кореш поможет тебе? Джесс отмалчивался, не спуская глаз с дороги. Де ла Хей внезапно захохотал.

- Это пиво. Конечно же, пиво! Неужто у старины Джесса желудок съежился? - Коль показал сжатый кулак. - Вот такой вот стал, как у ребенка? Да, ты больше не боец - эх, что жизнь, собака, с нами делает...

Джесс опустил взгляд на приборную доску, открыл краны бака в чреве локомотива, услышал, как вода выплеснулась на дорогу, повернул рукоять нагнетателя - клубы пара возвестили о том, что насосы заполняют паровой котел. Деревянным голосом он произнес:

- Да, видать, от пива. Пора бросать пьянство. Старею. Де ла Хей пристальнее прежнего уставился на него.

- Сынок, - сказал он, - у тебя, похоже, проблемы. Хлопот выше крыши. Что, не так? Выкладывай, не таись...

Проклятая интуиция не изменяла ему и теперь. Еще в колледже он был весьма проницателен - чуть о чем подумаешь, а он уж и угадал. Это-то и было сильнейшим оружием Коля; именно так он завоевывал сердца женщин. Джесс рассмеялся горьким смехом; и внезапно выложил все, как на духу. У него и в мыслях не было рассказывать, однако же он рассказал все, до последней малости. Как начал, так и понесло, до самого конца.

Коль слушал молча, а потом затрясся. Затрясся от хохота, спиной привалившись к боковой стене кабины и придерживаясь за стойку.

- Джесс, Джесс, а ты все еще мальчишка. Господи, каким был, таким и остался... Ох уж эти англосаксы... - Он скорчился от нового приступа смеха, вытирая выступившие на глазах слезы. - Стало быть, она помахала тебе хвостиком? Ну, Джесс, ты просто сопляк, и когда ты повзрослеешь? Какого шута ты поперся к ней на... на вот этом? - Коль презрительно щелкнул по какому-то кронштейну "Маргарет". - Приперся: замурзанное лицо честного трудяги. Ох, Джесс, ты бы видел себя со стороны! Олух, на кой ей нужен твой железный конь? Видит Бог, он ей до одного места... А теперь слушай, что я тебе скажу...

Углы рта Джесса поехали вниз.

- А не лучше ли тебе заткнуться?

- Оп-оп, осади. - Де ла Хей похлопал его по руке. - Не рой копытом землю, послушай... Тебе следовало пообхаживать ее, она из тех, кто это любит. Надеть самые шикарные тряпки, обзавестись роскошным экипажем, натянуть на крылья золотую парчу. На это-то она и купится... Только не надо давить - с ней это не пройдет. Так что ни о чем больше не проси, ни о чем! Ты поставил ее в известность, чего хочешь, а теперь скажи себе: эта бабенка от меня не уйдет... Плати за кружку пива по золотой гинее, обещай за свой счет отремонтировать и обставить второй этаж. Она стоит того, Джесс, действительно стоит. Такая хорошенькая...

- А пошел ты...

- Да ты что, больше ее не хочешь? - вроде как обиделся де ла Хей. Ну, старина, я просто пытался помочь... Ты что, потерял к ней интерес?

- Да, - сказал Джесс, - потерял.

- Эх-х... - вздохнул Коль. - Какая досада. Растоптанное юное чувство... Тяжкое испытание. - Тут лицо его просветлело. - А знаешь что, у меня идея. Раз уж у тебя с ней все, так я ей сам займусь.

Идет?

Когда в ушах твоих стоят рыдания, возвещающие о кончине отца, пусть руки твои протирают нарезку ползунов. Когда на рушащийся мир опускается красная пелена, и по темени бьют барабаны, пусть глаза твои всматриваются в дорогу, которая несется навстречу, а пальцы бестрепетно покоятся на рулевом колесе. Джесс услышал свой голос, интонация была ледяной:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});