Слишком дружелюбный незнакомец - Валентен Мюссо

не демонстрируя хороших манер, и в абсолютном молчании — точно таком же, которое Франсуа отметил во время их первой встречи на обочине дороги.

Он уже принялся опустошать свою тарелку, когда Матильда начала допрос:

— Откуда вы, Людовик?

— Матильда… Может быть, нашему гостю не хочется рассказывать о себе.

Замечание Франсуа было всего лишь данью условностям. А точнее, он подыгрывал Матильде, чтобы смягчить ее расспросы.

— С севера, мадам.

— А поточнее?

— Из Лилля.

Матильда улыбнулась и продолжила с наигранным воодушевлением:

— Ах, Гран-Плас! Просто чудо. Это поэтому вас так назвали?

Людовик покачал головой.

— У нас говорят «площадь распродаж».

— Надо же… Мы с Франсуа два раза были на лилльской большой распродаже. Ты помнишь?

— Конечно. Надо будет еще как-нибудь туда съездить, это было так давно…

Он хотел налить вина Людовику, но тот торопливо закрыл свой стакан рукой.

— Я не пью вина. Я люблю только пиво.

Франсуа резко остановился.

— Какая жалость! Пива у нас нет. Может быть, вы хотите чего-нибудь другого? Например, фруктового сока?

— Я предпочту воду.

Матильда взяла графин и медленно наполнила стакан гостя.

— Что вы делаете так далеко от родных мест?

Людовик пожал плечами.

— Я очень люблю путешествовать, двигаться… быть свободным, типа того.

— У вас никогда не было настоящей профессии?

Он нахмурился так сильно, как если бы ему сказали что-то странное. Матильда поспешила загладить неловкость:

— Я хотела сказать… Видит бог, сегодня утром вы сделали прекрасную работу, но с вашими талантами вот так пробавляться случайными заработками…

— У меня нет дипломов, но есть опыт.

Казалось, Людовик сейчас остановится на этом поподробнее, но тот внезапно замолчал, не закончив фразы.

— Нет ничего дороже опыта. Преуспеть в жизни можно не только с дипломом Национальной школы администрации[6] или Политехнического института!

Но молодой человек даже не улыбнулся шутке Франсуа. Тот был настолько смущен, что сам глупо рассмеялся собственным словам. Матильду его замешательство только развлекало, а Людовик тем временем перескакивал с пятого на десятое:

— Моя матушка очень любила готовить, но у нее никогда не получалось так хорошо, как у вас.

— О, спасибо, но я могу приготовить много чего и лучше этого обеда. Знаете, я делала его в спешке. Положить вам чего-нибудь еще?

Кивнув, молодой человек издал тихий удовлетворенный вздох.

— Чем занимаются ваши родители?

Людовик запихал себе в рот большую ложку салата и кусок цыпленка.

— Мой отец был рабочим, но сейчас он сидит дома.

С этими словами молодой человек постучал себя по груди.

— Инвалид… Легкие. Мама по-прежнему занимается хозяйством, время от времени.

— Вы часто видитесь?

— Нет. Я не особенно лажу с ними.

— Какая жалость! Ваша мама должна очень гордиться вами.

Франсуа строго посмотрел на Матильду. Эта фраза казалась ему такой неуместной, что он начал опасаться, как бы Людовик не подумал, что над ним насмехаются. Но тот, казалось, едва ее расслышал.

— А у вас дочка, верно?

Вассеры в замешательстве переглянулись. Так как Франсуа был не в состоянии произнести ни слова, Матильда ответила за него:

— Да, ее зовут Камилла.

— Вы с ней часто видитесь.

Это был не вопрос, а скорее констатация факта. Как если бы нескольких минут, проведенных с ними, для него оказалось достаточно, чтобы видеть их насквозь.

— Почему вы это говорите?

В голосе Матильды послышалось раздражение. Людовик повернул голову к двери, выходящей в гостиную.

— Из-за всех этих фотографий, вон там. Когда у кого-то столько чьих-то фотографий, значит, эти люди часто видятся.

Матильда приняла безразличный вид.

— Камилла живет в Лондоне, она работает во Французском консульстве. Она очень занята, но должна скоро приехать к нам. Не так ли, Франсуа?

Он почувствовал себя пойманным в ловушку лжи, откуда невозможно выбраться.

— Безусловно.

Людовик ничего не ответил, слишком занятый тем, что рылся в карманах своей куртки, висящей на спинке стула.

— Вас не побеспокоит, если я закурю?

Он уже держал в руке сигарету и зажигалку. Матильда ненавидела запах табака и никому не разрешала курить ни в их парижской квартире, ни сейчас в доме. Но, поколебавшись несколько секунд, она адресовала Людовику самую любезную улыбку.

— Вы наш гость, пожалуйста, делайте, как вам удобно. Я сейчас принесу вам зажигалку.

Пока Матильда заканчивала приготовления в комнате, Людовик уже вытащил косилку из сарая, чтобы заправить ее бензином. Стоя возле пристройки, Франсуа жестом подозвал его:

— Людовик, подойдите, пожалуйста! Я хотел бы вам кое-что показать.

Закрыв емкость с бензином, тот, не торопясь, направился за ним. Франсуа было нелегко преодолеть дюжину ступенек, и Людовик это заметил.

— Вы очень хромаете.

— Ничего страшного. Те самые небольшие проблемы со здоровьем, о которых я вам говорил.

— Что с вами случилось?

Франсуа сейчас не хотелось прибегать к своей обычной лжи. Разве Людовик может иметь хоть какое-то представление, что такое НМК?

— Не беспокойтесь об этом. Идемте.

Он прошел в дальний угол комнаты, находящейся в мансарде.

— Это черепица. Должно быть, несколько штук сдвинулись с места.

Франсуа кивнул.

— Вот и я думаю то же самое.

— Мне нужно подняться на крышу, чтобы посмотреть, — сказал Людовик, проводя рукой по своим коротко остриженным волосам. — Я видел у вас в гараже черепицу: крышу можно будет легко