Охотник за смертью. Честь - Саймон Грин

– Никак нельзя, сэр, – отрезал дворецкий. – Необходимо уделять серьезное внимание внешнему виду. Если вы хотите производить должное впечатление в качестве главы Клана, вам придется выполнять все требования моды.

– Сейчас я возглавляю всего лишь дюжину кузенов и кузин да горстку дальних родственников, – усмехнулся Роберт. – Из них не удастся составить даже футбольную команду, не то что могущественный Клан.

– Тем более важно, сэр, чтобы вы выглядели представительно. Не забывайте: в обществе, как говорится, встречают по одежке. Если произведете хорошее впечатление, ваш Клан будут уважать. Вы сможете восстановить свою Семью лишь при условии, что другие Кланы окажут вам поддержку. А это произойдет только в случае, если в вас увидят равного. Да, сэр, мой вам совет: постарайтесь держаться более непринужденно. Со стороны не должно казаться, что костюм сковывает вас по рукам и ногам.

Роберт изо всех сил пытался избавиться от своей военной выправки. Это оказалось нелегко. Впрочем, сейчас трудности подстерегали его на каждом шагу. Он был военным до мозга костей и всегда этим гордился. Расстаться со службой во Флоте Роберт решил лишь после долгих размышлений и колебаний, после того, как адмирал Беккет лично разъяснил ему, что одновременно сохранять верность Семье и Флоту невозможно. Ему необходимо сделать выбор, всецело посвятить себя Семье или карьере. И в конце концов Роберт осознал, что его долг – прежде всего служить своему Клану. Именно так повелевал ему голос крови. Поступи он иначе, это означало бы, что большая часть его Клана погибла зря. И Роберт подал в отставку и направился домой, на Голгофу.

Во время пути он последними словами проклинал про себя и Клан Кэмпбеллов, и свои обязательства по отношению к нему. В космопорту Голгофы его встретила толпа репортеров. Капитана тут же окружили плотным кольцом и засыпали градом вопросов. Тут и там вспыхивали камеры, операторы отчаянно толкали друг друга, пытаясь выбрать лучший ракурс, а возбужденные голоса корреспондентов слились в один сплошной гул. Подобный ажиотаж был не случаен. Клан Кэмпбеллов всегда потрясал основы старой Империи – до тех пор, пока Клан Вольфов не уничтожил его почти полностью. Разумеется, возможное возрождение Клана стало важной новостью. Упорно проталкиваясь сквозь толпу, Роберт отвечал на бесчисленные вопросы, предположения и намеки односложным рычанием. Разговаривать с журналистами он отказался по двум причинам. Во-первых, он знал, что эти пройдохи способны вывернуть наизнанку самое безобидное замечание. А во-вторых, пока ему просто-напросто нечего было сказать. Он не успел составить представления ни о последних политических веяниях, ни о тех шагах, что предприняла его Семья, и не желал брать на себя преждевременных обязательств.

А меньше всего ему хотелось, чтобы хоть кто-то догадался: он чувствует себя слепым беспомощным котенком.

Роберт с завистью подумал об Оуэне Дезсталкере и Хэйзел Д'Арк. По крайней мере эти двое ловко умеют обращаться с прессой. Некоторые репортеры жизнь готовы поставить на карту, лишь бы взять у них интервью. Но Оуэну с Хэйзел всегда удается от них отделаться. А вот простым смертным вроде Роберта Кэмпбелла в будущем может понадобиться поддержка средств массовой информации. Значит, волей-неволей придется иметь дело с журналистами.

Вырвавшись наконец из осады корреспондентов, Роберт связался с агентством по найму прислуги и попросил прислать ему самого опытного дворецкого, какой только есть в их распоряжении. В результате в доме появился Бакстер. Этот человек пятидесяти с лишним лет привык при любых обстоятельствах держаться учтиво и знать свое место, но при этом умел отстоять собственное мнение. Он стал для Роберта не только дворецким, но и доверенным лицом, джентльменом на службе у другого джентльмена. Все секреты истинно аристократических манер были известны Бакстеру до мельчайших тонкостей. Сам Роберт, хотя и прослужил всю свою недолгую жизнь во Флоте, общался с Семьей достаточно тесно, чтобы усвоить основные правила светского поведения. Однако важные детали, по которым и судят о светской искушенности и благовоспитанности, изменялись так быстро, что, находясь на службе, он не мог быть в курсе перемен. В этом и состояло главное затруднение. Высшее общество хотело быть замкнутым, недоступным и загадочным. Лишись оно этих признаков, между человеком, допущенным в его святая святых, и непосвященным не осталось бы никакой разницы. Меж тем главное удовольствие светских людей состояло в том, чтобы задирать нос перед людьми несветскими. Пока Роберт служил во Флоте, все это казалось ему глупым ребячеством. Теперь, когда он прежде всего был аристократом, Роберт понял, насколько серьезно относятся к светским условностям все прочие. Он возглавил Клан Кэмпбеллов, а значит, должен играть по правилам.

Восстание могло лишить Семьи прежней роли, но некоторые вещи остаются неизменными.

Роберт понимал это и поэтому терпеливо выслушивал лекции Бакстера о правилах хорошего тона и этикета, о последних танцах и последних сплетнях, о возможных союзниках и противниках главы Кэмпбеллов. Если Клан Кэмпбеллов действительно начнет возрождаться, найдется множество людей, которые увидят выгоду в том, чтобы завести с ним общие дела, хотя Клан еще не набрал силы. Немало окажется и тех, кто пойдет на все, вплоть до заказного убийства, лишь бы сохранить прежнее положение и не дать попыткам Роберта увенчаться успехом. Теперь, когда Роберт возглавил Клан, на него лег груз вековых интриг и междоусобиц, он унаследовал старых союзников и старых врагов. Семьи никого не забывают и никого не прощают. За исключением случаев, когда этого требуют их собственные интересы.

Роберт на мгновение прикрыл глаза. Он смертельно устал от всех этих сложностей. Вчера он был капитаном Имперского Флота, перед ним открывалась перспектива блестящей карьеры. Сегодня он бросил все и из чувства долга перед Семьей, которая никогда не жаждала видеть его в своем лоне, стал тем, кого сам раньше презирал. Кто-то заплатит за то, что ему приходится вытерпеть сейчас. Он ввязался в эту чертову игру, но играть будет по своим собственным правилам. А тот, кто встанет на его пути, пусть пеняет на себя.

Внезапно до Роберта дошло, что Бакстер смолк. Он открыл глаза и огляделся.

– Простите, Бакстер, я задумался. Так о чем вы говорили?

– Я как раз спрашивал о том маленьком портрете, что висит справа от вас, сэр, – невозмутимо ответил Бакстер. – Это единственный портрет, который вы привезли с собой. Должен сказать, на нем изображена очаровательная молодая леди. Это именно та, о ком я думаю?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});