Фантастика 2000 - Сергей Лукьяненко

Она даже иногда по вечерам пишет нечто вроде дневника, а потом отправляет листки в Ясную Поляну.

На каторге она потянулась к овдовевшему там Раскольникову, но на свободе постаревший Родион не может идти ни в какое сравнение с сохранившим столичные манеры Вронским.

Раскольников в отчаянии, но сам он уже не может поднять руку на человека. Он решает найти исполнителя своей мести.

Выбор Раскольникова падает на семнадцатилетнего гимназиста, у которого недавно казнен брат за покушение на царя. Володя Ульянов, читавший о судьбе Родиона Раскольникова, соглашается и из рогатки, почти в упор, свинцовым шариком в висок убивает Вронского.

На крик Масловой сбегаются люди, собирается толпа, и в этот момент к дому на извозчике подъезжает Анна Каренина.

Она понимает, что опоздала, что месть осуществить не удается.

Вечером в гостинице она узнает имя гимназиста, убившего Вронского, и то, что в городе созрел своеобразный заговор молчания.

Из сострадания к матери Ульянова, уже потерявшей сына, и оттого, что Вронского все равно никто не любил, в свидетельство о смерти Вронского вписан апоплексический удар.

Анна, не имеющая средств к существованию, в гостинице знакомится с купцом и на пароходе уплывает с ним.

Маслова в отчаянии, она должна вот-вот родить, но к Раскольникову возвращаться не хочет. Дождавшись родов, она подбрасывает родившуюся дочку в бедную еврейскую семью, а сама кончает жизнь самоубийством.

Еврейская семья Каплан, приняла подкидыша, назвав девочку Фанни. Девочка знает, кто виноват в том, что ей приходится воспитываться в еврейской семье. Фанни решает отомстить.

Анна Каренина намеренно бросается в разгул, жизнь превращается в череду пьяных компаний и в переход от одного купца к другому. Идут годы. Однажды осенью 1910 года после пьяного кутежа в затрапезной гостинице Анна находит зачитанные прислугой книги Льва Толстого «Анна Каренина» и «Воскресение».

Старая боль вспыхивает в душе Анны, и ей начинает казаться, что во всем виновен Лев Толстой, что именно он виноват в том, что брат выгнал ее из дому. Анна решает убить Толстого и отправляется в Ясную Поляну, послав по дороге телеграмму с угрозой.

Лев Толстой понимает, что это не шутка, все бросает и бежит из Ясной Поляны. По дороге простуживается и умирает. Анна снова опаздывает.

Снова загул, попытка утолить воспоминания в вине.

Приходит в себя Анна только в 1917 году, когда узнает, что в Петрограде произошла революция, и во главе ее стоит тот самый гимназист из Симбирска, который убил Вронского. Это единственный человек, который сделал для Анны хоть что-то. Анна принимает революцию, уходит из занятого белыми города и присоединяется к отряду красных, которым командует Василий Иванович Чапаев. Она становится матерью этого отряда, обстирывает бойцов и готовит еду.

Иногда в бою она ложится к пулемету. За это ее прозвали Анна-пулеметчица. Глядя на нее, комиссар отряда, уже выросшего в дивизию, Фурманов говорит: «Напишу роман, обязательно о ней расскажу, только придется фамилию изменить, а то не поверят. И помоложе сделаю».

В 1918 году Фанни Каплан настигает Ленина возле завода Михельсона и сказав: «Помни о смерти моего отца», — стреляет в Ленина из браунинга.

Ее быстро казнят для того, чтобы никто не узнал о том, что Ленин в молодости был убийцей.

Гибнет штаб, Чапаева, в живых остается только Анна, потому что ее узнал командир белых Сергей Каренин, ее брат.

Заканчивается Гражданская война и Анна перебирается в Москву, чтобы хоть иногда видеть Ленина, но в 1924 году Ленин умирает, и жизнь Анны теряет всякий смысл. Она опускается и идет работать в домработницы.

Однажды, сходив в лавку за подсолнечным маслом, она идет домой и на трамвайных рельсах вдруг вспоминает о смерти своей матери. Приближающийся трамвай кажется ей тем самым поездом. В ужасе Анна бежит, выронив бидон с подсолнечным маслом на трамвайной линии возле Патриарших прудов.

Кир Булычев

КАК СТАТЬ ФАНТАСТОМ. ЗАПИСКИ СЕМИДЕСЯТНИКА

1

Многие выдающиеся писатели и деятели культуры оставили свои мемуары. Мы их читаем и радуемся возможности посплетничать с разрешения автора.

Это тем более интересно, если автор с детства догадался о своем предназначении и принялся вести дневник.

Из дневника следует, что с ранних лет автор встречался со своими будущими коллегами, и те поили мальчика чаем, а потом давали мудрые советы.

Что говорит неудачливый спортсмен, сбивший планку? Он утверждает, что и не собирался покорять два с половиной метра.

А проходил мимо стадиона и случайно занес не туда ногу.

А что говорит любовник свой подруге: «Жена меня не понимает и никогда меня не привлекала».

Вот с точки зрения этих двух постулатов прошу рассматривать мою писательскую жизнь.

Во-первых, я не собирался становиться писателем и сейчас не хочу им быть. Просто проходил мимо стадиона и занес не туда ногу. А хотел я стать сначала художником, а потом палеонтологом.

Я даже образование получил не по вкусу. Собирался в геолого-разведочный, а поступил на переводческий. При условии, что в аттестате зрелости было только две тройки — по тригонометрии и по английскому.

Соответственно я никогда не был знаком со старшими коллегами, и ни один писатель не поил чаем резвого мальчонку и не передавал мне лиру. Я и сейчас знаком с немногими писателями.

Первая же рецензия, в которой говорилось обо мне и опубликованная по появлении моего второго или третьего опуса, сообщала, что я подавал надежды, но исписался, а все, что создал, украл у более достойных литераторов. Даже девочку Алису стащил у уважаемого Льюиса Кэрролла.

Я не могу написать мемуаров, потому что не знаю, о чем в них писать. В моей жизни ничего не происходило — она просто промчалась где-то рядом со мной, попыхивая дымом, как паровоз.

Так что мой опус, пожалуй, можно считать псевдомемуарами. Самого виновника торжества здесь не будет. Но я постараюсь рассказать об обстановке, родившей на свет и вырастившей плод, который почему-то принялся писать фантастические произведения.

В чем причина этого? В генетике? Или в роли окружающей среды? Как создавался социальный феномен Кира Булычева?

Ведь независимо от его объективной ценности как писателя, он есть порождение странных и разнообразных сил, схлестнувшихся на арене советской истории. Насколько эти силы сами по себе фантастичны? Насколько фантастичны их совокупности?

Пожалуй, только такая постановка вопроса может оправдать появление настоящих как-бы-мемуаров.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});