Стёртые буквы - Елена Первушина

— Эй, красавица моя, хватит спать! Вставай, одевайся, очаг топи да за грибами отправляйся, а то, что мы вечером есть будем?!

Бесцеремонно откинув полог, Аркасса заглянула в шатер, изумленно вскинула бровь и поинтересовалась:

— Ты, красавица моя, где вчера шлялась, что тебе так личико украсили? Смотри, выслежу, поймаю, шкуру спущу!

Поскольку у Ксанты с лицом все было в порядке, оставалось предположить, что девушка обращается к Дреки. Дреки и предположил.

Он сел на постели, протирая глаза, и жалобно протянул:

— Мам, ты как думаешь, она взбесилась?

— Не знаю, — честно ответила Ксанта.

Аркасса была одета в мужские штаны, в которых ее ноги смотрелись умопомрачительно, рубаху и высокие сапоги. В одной руке она держала лук, в другой — двух мертвых уток, которых бросила на постель Дреки.

— Мне-то по утрам нежиться некогда, я уже поохотиться успел, так что давай, красавица, ощипли, вариться поставь и дуй за грибами, я уток с грибами страсть, как люблю. Только смотри не перевари, а то вздую. А мы тут с дружком моим бражки выпьем и о серьезных мужских делах потолкуем.

— Какой тебе бражки, каких грибов?!! — простонал Дреки. — Ты и так, похоже, всю ночь мухоморы жевала, бражкой запивала! Мама, ты сможешь ей помочь?!

Но Ксанта уже все поняла: она лежала под одеялом и тихо плакала от смеха.

— Мама, прекрати! — рявкнул Дреки. — Человеку плохо, а ты ржешь.

Ксанта решила, что пора вмешаться:

— Любезный господин Аркасс, — поспешно заговорила она. — Не соблаговолите ли подождать меня чуток на прохладе, а я пока доченьку свою непутевую поучу, как гостей принимать.

Аркасса вышла, лукаво подмигнув Ксанте. Жрица утерла слезы и повернулась Дреки, который после «доченьки» окончательно потерял дар речи.

— Маленький мой, не бойся. У них праздник такой, видать: женщины мужчинами переодеваются, а мужчины — женщинами.

— Ничего себе… — Дреки со вздохом взъерошил волосы. — И что мне теперь делать прикажешь?

— Ну, во-первых, ты можешь Аркассе сказать, что для тебя здешние законы не писаны, а она со своими утками может убираться подобру-поздорову…

— А если нет… — осторожно предположил Дреки.

— А если нет, придется юбку надевать и идти за грибами.

— Да… положение… — Дреки почесал в затылке.

— А что ты смущаешься, тебе же играть не в первый раз? — подначила мама.

— Ну не такой уж я и актер… — Дреки снова вздохнул. — А можно, я под юбкой штаны все-таки оставлю и сапоги тоже, а то на меня же твои башмаки не налезут!

— Думаю, для первого раза можно, — смилостивилась Ксанта.

Приодев Дреки и проинструктировав его, как следует поступать с утками, жрица с горем пополам влезла в штаны сына и вышла на улицу, где Аркасса и впрямь уже разливала бражку по чаркам. В разрезе рубашки на шее девушки Ксанта внезапно заметила свое собственное ожерелье с солнечными камнями и улыбнулась — этот след ей понравился. Однако выпить и потолковать по душам не удалось: к шатру примчался насмерть перепуганный Керви — его, одетого не по правилам, на улице буквально затравили облаченные в штаны женщины. Ксанта никогда не подозревала, что прирожденный аристократ и будущий гранд Хамарны умеет бегать с такой прытью и впадет в такое отчаяние, когда ему растолковали правила игры. В виду особых обстоятельств Ксанта извинилась перед почтенным господином Аркассом, налила Керви побольше браги и повела его в шатер — чтобы подобать для него одежду и порадовать Дреки известием, что на сегодня у него будет помощница.

45

День прошел без особых треволнений. Ксанта и Аркасса вполне справились с колкой дров, Дреки и Керви — с юбками, грибами и утками. Правда, утки все же пованивали рыбой, а остья недоощипанных перьев скрипели на зубах, но начинающих поварих все простили.

Ребятишки — вот кто в этот день был в совершеннейшем восторге. Они сновали из двора во двор, любуясь потрясающими картинами: мужчинами — стирающими и работающими за ткацким станком, женщинами, пьющими брагу, смолящими трубки и играющими в ножички. Е одной из таких стаек Ксанта заметила Лакмассу (мальчишечий костюм шел ей не меньше, чем ее сестре — мужской) и, попросив прощения у всей честной компании, отвела девочку в сторону.

— Ты прости, голубка, ой, то есть голубчик! — сказала она. — Но мне позарез нужна твоя помощь.

— О чем речь, дяденька! Положитесь на меня! — отвечала Лакмасса басом.

Ближе к вечеру, вдоволь натешившись развлечениями с домашними, люди повалили на центральную площадь, где женщины упражнялись в метании копий в соломенное чучело артуна, а мужчины зашивали женам то и дело лопающиеся в самых интересных местах штаны. Из домов выносили столы, расставляли брагу и приготовленные загодя яства, из кольев и шкур сооружали большую ширму для кукольного театра — словом, по всему было видно, что нынешней ночью никому скучать не придется.

Но прежде чем солнце окунулось в озеро, прежде чем началось застолье, люди из Олень-камня подняли на плечи Саграссу-лекарку и пронесли ее по всей деревне, брызгая на нее водой и осыпая хлебными зернами. Увидев это, Ксанта хлопнула себя по лбу.

— Постой-ка, а что за праздник сегодня? Неужто повитухин день? — спросила она у Аркассы.

— Ну, конечно, а что ж еще? — удивилась та. — С огородов все сняли, охоту начали, самое время.

— Конечно, конечно, что тут сказать? Как время-то летит, — пробормотала Ксанта.

В этот момент к ней подошла Лакмасса.

— Дяденька Ксант, я принес то, что вы просили! — важно пробасила она.

— Конечно, голубчик! — Ксанта вскочила на ноги. — Пойдем, я тебя отблагодарю.

Они вернулись в шатер, и девочка начала рассказывать:

— Я все сделала, как вы просили. Пошла к Ортану, сказала его жене, что хочу ради праздника его благословить, чтобы он быстрее поправлялся. Отнесла кусок утиной печенки, что вы передали. Они, конечно, очень обрадовались. Пока жена Ортана на улице для меня чай грела, я ему сказала, как вы учили, — Лакмасса прикрыла глаза, сосредоточилась и заговорила на языке Королевства. — «Эту девочку посылаю тебе я, Ксанта, жрица Тишины. Ты можешь все рассказать ей, она все передаст моей богине. Она не понимает ни слова, и ее никто не заподозрит, потому что сейчас она сама — богиня». Ортан очень разволновался, — продолжала Лакмасса. — Долго не мог решиться отправить вам послание, а потом сказал: «Ладно, семь бед один ответ. Я пробовал смолчать, а вон что вышло. Слушай». А потом передал для вас вот что, — и Лакмасса снова перешла на язык Королевства. — «Когдамы плыли на Олений остров, господин Дю-мос приказал ночью высадить его на маленький островок. Я был у него гребцом в шлюпке. Он велел мне ждать, но я пошел за ним. Он встречался с Людьми Моря, а после этого мы видели их корабли неподалеку от Оленьего острова, испугались и решили уйти. Дальше вы знаете». Вот и все.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});