Её звали Делия (ещё одна отходная жанру ужасов) - Виталий Иволгинский

Какие ещё вопросы? — прогремел голос из динамика.

— Не могли бы вы описать в общих чертах, что я увижу в этих «снах»? — закричал Гэлбрайт, словно борясь за свою жизнь.

— Хорошо, — пробормотал диктор, словно делая ему одолжение. — Профессор Макото Шугарами не намеревался создавать конкретную личность машинного разума суперкомпьютера, он просто загружал в него информацию. Однако, когда мы провели сеанс так называемого «первого чтения», то мы обратили внимание на то, что D.O.O.R. в своих мыслях считает себя молодым американским мафиози, который живёт в европейском городке.

«У этого мозга крайне необузданное воображение», — подумал Гэлбрайт, не отдавая себе отчета, о ком именно он говорил — о вполне себе живом профессоре или об этой мертвой машине.

— Как зовут этого вашего «электронного мафиози»? — спросил инспектор

— Эдвин Дефорест, — сухо ответил голос.

— Хорошо, джентльмены, я готов, — наконец согласился полицейский.

Гэлбрайт отвёл взгляд от блестящего металлического потолка и снова посмотрел на голубую лампочку. Он немного поколебался — почти как тогда, когда впервые садился в свой первый самолет. Тогда суть была в том, что он покидал свою родную Англию с целью попасть в неизведанную землю обетованную, а теперь — какая ирония судьбы! — он совершил обратное путешествие, дабы проникнуть в мысли каких-то электронных мозгов, находившихся в глубинах подозрительного подземного бункера, по непонятным причинам называвшего себя институтом.

Гэлбрайт вытер рукой пот со лба и, с нежностью подумав о бедной маленькой девочке по имени Делия, из-за которой он, собственно, и совершил путешествие из Портленда в Лондон, решительно протянул руку к кнопке...

Раздался едва слышный щелчок, и на потолке, прямо над головой Гэлбрайта, приоткрылась небольшая панель, откуда вниз выдвинулся манипулятор, заканчивающийся тремя серебряными когтями. Со звуком сервоприводов они начали медленно приближаться к голове инспектора, который непроизвольно поёжился в своем кресле.

— Расслабьтесь, гость, — раздался голос, — и закройте глаза.

Полицейский подчинился невидимому собеседнику. Он почувствовал, как три пальца манипулятора обхватили его затылок и бока головы. Гэлбрайту не было больно, но ощущение было не из приятных — казалось, что его голову сжимали в тисках, что было недалеко от истины.

— А также перестаньте думать, — сказал диктор.

Услышав это, инспектор открыл глаза. Он хотел спросить, как ему следует понимать эту просьбу, но с ужасом обнаружил, что язык перестал ему повиноваться — очевидно, через стержни манипулятора был послан какой-то парализующий импульс. Но, к счастью для него, невидимый оператор, казалось, понял, что гость требует объяснений.

— Это необходимо для того, — начал рассказывать голос, — чтобы поток ваших мыслей не прерывал поток информации электронного сознания, потому что в противном случае вы рискуете ничего не увидеть. И да, — строго заметил диктор, — закройте глаза, я же вас попросил.

Гэлбрайт подумал о том, что это было весьма похоже на то, как реклама в кинотеатрах настоятельно рекомендует зрителям не задаваться вопросом, а просто наблюдать за тем, что им показывают на экране. С этой мыслью он постарался как можно плотнее закрыть глаза, одновременно замечая, что комната начала погружаться в темноту...

Прошел час, и комната, в которой он находился, снова наполнилась флуоресцентным светом. Инспектор почувствовал, как чьи-то руки начали снимать металлические клешни манипулятора с его головы. Он с трудом открыл глаза — рядом с ним стояли оба брата Окамура. Шинода высвободил голову Гэлбрайта из объятий машины, затем кивнул Ичиносе, после чего они вдвоём помогли инспектору подняться со стула.

— Устали? — вежливо спросил Шинода гостя.

— Я в порядке, — прохрипел он. — Спасибо за то, что проявили ко мне заботу.

Ноги полицейского едва держали его — всё его тело было настолько сильно измучено, как будто он пробежал несколько миль по пересеченной местности. Если бы не эти двое японцев, Гэлбрайт неминуемо упал бы на пол. Братья подхватили инспектора под руки, и всей троицей направились к выходу. Гость поднял голову — прямо на пороге стоял специалист, который смотрел на него с улыбкой.

— Мы можем пройти? — обратился к нему старший брат Окамура.

— Да-да, конечно, — седовласый мужчина отступил в сторону.

Когда они оказались в коридоре, японец отпустил Гэлбрайта, и он прислонился к стене, тяжело дыша. Впечатления от сеанса чтения снов компьютера заполнили его голову. Инспектор постоял так несколько минут, затем поправил пиджак и посмотрел на специалиста и братьев Окамура, стоявших неподалеку от него. Казалось, они с нетерпением ждали, когда он наконец решит поделиться с ними своими мыслями по поводу их изобретения.

— Что ж, джентльмены, — медленно произнёс Гэлбрайт, — это было здорово, скажу я вам!

— Как бы вы описали то, что увидели? — автоматически спросил его Шинода.

Лицо Ичиносе сияло от счастья — ему, как понял Гэлбрайт, было очень приятно слышать похвалу в адрес работы, к которой он приложил свою руку.

— Это можно сравнить с остросюжетным фильмом, — честно признался полицейский.

— Ха, это весьма интересное замечание! — воскликнул специалист и поднял палец вверх.

— Что? — Гэлбрайт непонимающе уставился на седовласого.

— Если бы Адриан Монтези не покинул наш институт, то он не преминул бы воспользоваться вашей идеей, — пояснил его собеседник.

— С чего вы это взяли? — инспектор не понял этих слов.

— Для общего развития, — продолжил седовласый, — Монтези в детстве мечтал стать режиссёром кинофильмов, но его родители хотели вырастить инженера, а не гуманитария, поэтому ему неохотно пришлось пойти против своих желаний.

— Любопытно, — инспектор почесал усы.

— Я полагаю, что у Монтези всё ещё гнездится в голове мысль о том, что ему не следовало подчиняться воле своих родителей, — сказал специалист.

— Хм... — Гэлбрайт погрузился в раздумья.

— Потому что это могло бы послужить понятным объяснением тому, почему он так легко передал свой проект в руки японского профессора, — закончил свою речь седовласый мужчина.

Да, подумал Гэлбрайт, люди подчас бывают такими забавными — у гения, изобретателя вечного суперкомпьютера, вскрылся такой тривиальный комплекс, который в конечном итоге заставил своего владельца отказаться от изобретения.

Полицейский посмотрел на братьев Окамура — те молча стояли, опустив глаза.

— Итак,