Увечный бог - Стивен Эриксон

  Ну, не сработает. Я вижу лишь, что мы способны на всё".

  Ему не хватает Ганоэса Парана. Итковиана. Друзей, с которыми можно было бы поговорить. Похоже, они из другой, навеки потерянной жизни. "Харлло. Ах, видел бы ты мальчика с твоим именем, дружище. Ох, как бы ты его любил. Ей пришлось бы тебя отгонять и двери запирать, чтобы ты не стал отцом. Но ты показал бы, что значит любить ребенка без всяких условий.

  Стонни, тебе не хватает Харлло, как мне?

  Но у тебя есть мальчик. Есть сын. И я обещал вернуться. Обещал".

  - Что бы ты здесь сделал, Владыка Колоды? - Поляна поглотила вопрос. - Что бы ты выбрал, Паран? Мы не любим выпавшей нам доли. Но мы всё же принимаем ее. За горло держим. Надеюсь, ты еще не ослабил хватку. Я? Ах, боги, как все спуталось.

  Во снах он был черной тварью с красными когтями, с покрытыми кровью клыками. Лежал, тяжело дыша, умирая, на взрыхленной земле. Воздух мертвяще холодный. Ветер воет, словно вступил в войну сам с собой. Что за место?

  "Место? Боги, туда я иду, правильно? Впереди битва. Ужасная битва. Она мне союзница? Любовница? Она вообще реальна?!"

  Пришло время. Конец болезненным размышлениям, ожогам жалости к себе. Он отлично знает: дай голос неким чувствам, выстави их на всеобщее обозрение, и сделаешься уязвимым. Презренным. "Даже не показывай, что чувствуешь. Мы не верим".

  Глаза открылись. Он огляделся.

  Вороны на сучьях, но даже они не рады здесь питаться.

  Грантл встал и осмотрел ближайший труп. Юноша, кожа цвета темной бронзы, черные как смоль волосы заплетены в косичку. Одет как ривиец-лазутчик. Каменное оружие, на поясе деревянная дубинка - красиво вырезанная, в форме тесака. Острие блестит от масла. - Тебе нравился этакий меч, да? Но он не помог. Не против чумы.

  Он оглядел поляну, раскинул руки. - Вы погибли позорно. Но я предлагаю вам что-то большее. Второй шанс.

  Волосы на затылке встали дыбом. Духи близко. - Вы были воинами. Идите за мной, и станете ими снова. Если мы и погибнем, то лучшей смертью. Ничего иного я предложить не в силах.

  В последний раз он проделывал подобное с живыми. И до сих пор не вполне верил, что это возможно, что можно пробить барьер смерти. "Всё меняется. И мне не по душе".

  Духи плыли к телам. Мухи разлетелись.

  Еще миг - и задергались конечности, рты открылись, захрипев. "Ну, Трейк, мы не можем оставить их в таком состоянии. Исцели плоть, ты, бессмертное дерьмо".

  Сила наполнила поляну, эманации отогнали проклятие болезни, буйные восторги зла, готовые процветать вечно. Их унесло. Развеяло.

  Он вспомнил, как сидел у походного очага, слушал Харлло, и кусок разговора вдруг вернулся. Лицо за костром, длинное, мерцающее. "Война, Грантл. Нравится тебе или нет, это стимул цивилизации". И его кривая улыбка.

  - Слышишь, Трейк? Я сейчас понял, почему ты меня одарил. Всего лишь вложение средств. Одна рука благословляет, но другая уже ждет монету. И я отплачу, не важно как. Не важно чем.

  На него смотрят двадцать и один безмолвный воин, раны пропали, глаза ясные. Он будет жесток, он заберет их. - Бог позаботится, чтобы вы меня понимали. Думаю, уже все сделал.

  Осторожные кивки.

  - Хорошо. Можете остаться здесь. Вернуться к своему народу, к тем, кто еще жив. Пытаться мстить сделавшим это. Но знайте: вы проиграете. Против такого зла вы обречены.

  Воины. Когда вы пойдете за мной, знайте, что нас ждет драка. Таков наш путь. - Он заколебался, сплюнул. - Есть ли слава в войне? Идите за мной и узнаем.

  Когда он пошел, двадцать и один двинулись сзади.

  Когда он пробудил силу, они приблизились. "Это, друзья, называется перетеканием. И это, друзья, тело тигра.

  Ну очень большого".

  Трое чужаков в странных одеждах, встреченных на тракте, не успели поднять палицы, когда Грантл оказался между ними. Потом он побежал дальше, и позади мало что осталось от бледнокожих. Он ощутил удовлетворение своих соратников. И разделил его. "Со злом можно поступить лишь так. Взять в челюсти и сгрызть".

  Они ушли из этого мира.

  ***   

  "Что за место, где кости сметаются словно плавник на берегу моря?" Маппо щурился на плоскую, ослепительную полосу. Осколки кварца и гипса усеяли мертвый бесцветный грунт, словно колючки кактусов. Горизонт за мерцающими полотнищами жара ровный, как будто пустыня тянется до края мира.

  "Придется идти".

  Он склонился, подобрал длинную кость. Изучил."Бхедрин? Возможно. Еще подросток". Подобрал другую. "Волк или пес. Челюсть. Значит, пустыня была прерией. И что случилось?" Кости упали со стуком. Маппо встал и глубоко вздохнул. "Думаю... думаю, я устал от жизни. Устал от всего. Ничто не таково, как раньше. Возвращаются пороки, в душе все ломается. В самой сердцевине духа.

  Но мне осталось сделать еще одно. Всего одно, и можно закончить". Он понял, что против своей воли попал в уголок разума, где мысли звенят цепями, где можно лишь ходить кривыми кругами, истощая силы и волю.

  "Одно осталось. Надо найти ресурсы. Усмирить волю. Плыть между горькими истинами. Ты еще поживешь, Маппо. Выбора нет - живи еще, или все было зря.

  Я увидел край света. Он ждет меня".

  Маппо затянул мешок и двинулся в путь. Ровным шагом. "Простая пустыня. Я немало таких пересек. Не проголодаюсь. Не погибну от жажды. Если устану... что же, всё скоро кончится".

  С каждым шагом его нервы словно пытаются избежать соприкосновения. Это поврежденное место, шрам на лике земли. И, хотя граница отмечена зловещими наносами смерти, жизнь здесь есть. Враждебная, неприятная жизнь. И наделенная намерением.

  "Чуете меня, да? Бросаю вызов. Но не по своей воле. Позвольте пройти, приятели. Избавимся друг от друга".

  Мухи жужжали вокруг. Он пустился "собачьей трусцой", дыша глубоко и размеренно. Насекомые не отставали, собираясь в еще больших количествах. "Смерть - не наказание. Она освобождение. Я видел это всю жизнь. Хотя не желал, хотя рассказывал себе совсем иные истории. Каждая борьба должна окончиться. Будет ли покой вечным? Сомневаюсь. Сомневаюсь еще, что покой так легко дается.

  Худ, чувствую твой уход. Интересно, что это значит. Кто теперь ждет за вратами? Так тяжко знать, что идти через врата придется в одиночку. А понять потом, что и там ты остаешься одиноким... нет, это слишком.

  Мог бы жениться. Осесть в деревне. Мог бы завести детей, видеть в каждом нечто от себя. Достаточно ли для жизни такого смысла? Быть отрезком бесконечного полотна?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});