Прекрасное табу (СИ) - Лазарева Вик

— А не стоит? — смело спросила я, облизнув губу.

Мужчина поднёс платок, испачканный моей кровью, к носу, и краешек его губ приподнялся.

— Хочу извиниться за поведение моего подчинённого. Он будет наказан.

Выражение лица криминального авторитета, а в том, что он им являлся я не сомневалась, было необычно мягким. Даже его шрам сейчас не выглядел так угрожающе. Его можно было назвать даже привлекательным мужчиной, особенно в купе с его умением элегантно одеваться и культурно общаться.

— А разве не это было его задачей? — приподняла бровь, серьёзно спросив. — Напугать меня.

— Нет, что ты, — улыбнувшись, Бес приподнял ладони в отрицательном жесте. — Не терплю насилия в отношении женщин. Тем более, таких красивых.

— Странно это слышать, когда я здесь, — дёрнула руками, натянув наручники, — и прикована к стулу.

С вызовом посмотрела на мужчину. Он с невозмутимым видом достал из кармана пачку сигарет, неторопливо закурил и, закинув ногу на ногу, вальяжно откинулся на спинку стула.

— Уверен, что ты бы сопротивлялась поговорить в нормальной обстановке и попыталась бежать, — затянувшись, он сложил кисти рук на своём колене. — Вижу, что ты боевая девочка, — улыбнулся снова.

— Ошибаетесь. Я самая обыкновенная, слабая женщина. И мне сейчас очень страшно, — задумчиво, не отводя от него глаз, ответила.

— Слабая бы не решилась на то, что ты сделала. Только глупая, но ты же не такая. Сокол об этом всегда говорил.

Молчала с недоумением вглядываясь в лицо мужчины. Сейчас вообще уже не понимала, какие у него цели. Сначала думала, что меня хотят убрать. Но, увидев Беса и помня его испепеляющие взгляды, подумала, что Соколовский меня ему продал, чтобы тот развлёкся.

Затянувшись сигаретой и стряхнув на пол пепел, Глеб продолжил:

— Думаешь о том, что тебя ждёт? — я молчала. — Неизвестность — ужасная мука, не так ли?

— Хотите поговорить об этом? — с издёвкой спросила я. — Уж лучше приступайте к делу, но на откровения с вами я не готова.

— Приступать? К чему? — наигранно удивился Бес, приподняв бровь, задетую шрамом.

— К насилию, пыткам, ликвидации, — с раздражением сказала я. — Для чего меня сюда привезли?

— Я не беру женщин силой, — строго отчеканил Бес. — Только если ты сама захочешь, но я по глазам вижу, что не хочешь.

Культурный, ни слова мата, и говорит гладко, как интеллигент, что наталкивало на мысль о хорошем образовании. Думала, что сейчас в криминале таких не бывает.

— Надо же, какая проницательность, — иронично заметила, позабыв о своём невыигрышном положении.

— Ты и с Соколовским была только ради мести, — констатировал он. — Когда женщина влюблена это видно. В таком состоянии она готова на многое. Только вот старого Казанову это не остановило, — усмехнулся мужчина, затянувшись и выпустив дым. — Ты стала его слабостью. Дурак. Не нужно было ему ворошить прошлое. Покупая или шантажируя женщину, всегда стоит ждать удара в спину.

Я была удивлена: «Неужели этот мужчина знал о прошлом, которое нас связывало с Соколовским?»

— Зря ты это сделала. Очень многих людей это затронуло, — серьёзно сказал Бес, кинув окурок на пол и потушив его подошвой дорогой английской туфли. — И они жаждут крови.

Я нервно сглотнула. Страх вернулся, обволакивая меня вязким, липким ощущением близкого конца. Стены подвала покачнулись, пол стал уходить из-под ног, словно меня затягивало в гиблую трясину.

— Чтобы у твоего мужика пропало желание воспользоваться информацией.

— Думаете, моя смерть его остановит?

— Ты же не глупая девочка. Думаешь, ему нечего больше терять?

Я с ужасом смотрела на мужчину: «Нет… какая же я идиотка! Как я могла! Боже! Эгоистка. Совсем не подумала, что у этих монстров совсем отсутствует понятие морали даже по отношению к детям, когда речь заходит об их свободе и деньгах. Что же я наделала…»

— Нет… вы не сделаете этого… — потухшим голосом прошептала я.

— Я? Нет. Я не работаю с детьми, а вот другие не настолько благородны.

— Благородны?! — не выдержала я, сорвавшись на крик и дёрнув наручники так, что они впились в мою кожу. — Да вы вообще имеете понятие о благородстве?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Представь, что и у таких как я, могут быть принципы и кодексы, — отчеканил Бес, приблизившись к моему лицу. Отстранился и серьёзно добавил: — Сейчас это редкий случай. Считай, тебе повезло, что Сокол обратился ко мне, — мужчина опустил взгляд в вырез моей кофточки, которая от моих попыток сопротивляться бандитам сползла с плеча, оголив его и часть нижнего белья на груди. Он бесцеремонно прислонился носом к моему виску и шумно втянул воздух. — Сладко пахнешь, — провёл пальцами по щеке и близко к моему лицу сказал: — Нежная… жаль даже…

Он не договорил, а у меня даже не было сил раздумывать о чём он жалел: что по его же словам не будет брать меня силой или что ему меня придётся убить. С ужасом теперь думала только о том, что эти ублюдки могут сделать с Катёной, чтобы остановить Стаса.

— Я могу поговорить с ним, — тихо сказала, пытаясь исправить свою ошибку. — Пожалуйста, дайте мне позвонить. Я скажу, чтобы он ничего не предпринимал, — на мои глаза стали наворачиваться слёзы. — Я сама отвечу за всё.

— Ш-ш-ш, — Бес прижал большой палец к моим губам, остальными обхватив лицо, и легко мазнул по ним.

— Пожалуйста, — промямлила я, прежде чем он прильнул губами к моим, провёл по ним горячим языком, раскрывая их, и не жадно, даже чувственно, поцеловал. Меня уже трясло от отчаянья и страха. Не было сил сопротивляться…

— Очень жаль… — прошептал мне в губы и отпустил.

Мужчина уже развернулся, чтобы уйти, но я сделала последнюю попытку спасти положение:

— Соколовский вам доверил после получения диска с информацией меня убить. Так ведь? — Бес повернулся и с безразличным видом посмотрел на меня. — Уверена, что он не хочет, чтобы вы узнали о его делах. Думает, что я ничего не успела разглядеть в его записях или так уверен, что я бы вам не сказала об этом?

Мой голос слегка дрожал, но я всеми силами пыталась не показать своего страха. На лице мужчины промелькнула заинтересованность. Он сделал два шага ко мне.

— О чём ты?

— Вы ошиблись, назвав меня его слабостью, — более уверенно продолжила. — Ведь он с лёгкостью отдал меня вам. Какова была цена?

Бес молчал, внимательно смотря в мои глаза.

— Подумал уже, что тебе есть что мне сказать, — разочарованно вздохнул он.

— Его слабость — это жадность и излишняя самоуверенность. Никогда не понимала, зачем ему столько денег. Для чего? Для кого? Ведь у него нет семьи, детей, которым бы он мог всё оставить, дать обеспеченное будущее… — Бес уже стал снова разворачиваться, потеряв интерес к моим словам. — Интересно, а что скажут жаждущие моей крови на то, что Соколовский не просто отмывал их деньги, получая проценты?

Бес остановился, присел на стул напротив меня, достал сигарету и неторопливо снова закурил.

— Продолжай.

— Ещё и нагло обворовывал, — твёрдо, глядя ему в глаза, сказала я. Его взгляд не выдал никаких эмоций, но мужчина явно заинтересовался, сказанным мной. — В том числе и вас. Неужели никто не догадывался? — усмехнулась я, осмелев. — Хотя… он же отличный финансист. Ловко скрыл.

Мужчина молчал. Глубоко затянулся и, не отрывая взгляд от меня, выпустил поток густого дыма.

— Это очень серьёзные обвинения, девочка.

— Думаете, я не понимаю, что его ждёт за это?

— Настолько его ненавидишь?

— Я хотела справедливости, а не убийства, — серьёзно ответила я.

— Справедливости? Думаешь, в тюрьме бы он страдал, исправился, раскаялся за то, что сделал с твоими родителями? — ухмыльнулся Бес. — Он и оттуда дотянулся бы до тебя, до твоего мужика и его дочери. Чужими руками, но факт.

— Получив доказательства его махинаций, вы бы стали ему помогать? А другие?

Бес снова глубоко затянулся. Непринуждённо стряхнул пепел и, посмотрев на свои колени, рукой смахнул невидимые соринки. Я продолжила, не теряя надежду: