Феодальное общество - Марк Блок

Породил эти представления не патриотизм. Для второго периода феодальной эпохи характерна тенденция к образованию больших человеческих коллективов и более отчетливому осознанию того, что само но себе общество имеет некие скрытые тенденции, которые со временем выходят на поверхность, и тем самым формируется новая реальность. В поэме, возникшей немного позже «Роланда», говорится: «Нет лучшего, чем он, француза» в качестве похвалы рыцарю, заслужившего особое уважение{337}. В эту эпоху, существо которой мы и пытаемся выявить, в разных землях формировалось не только государство. В это же время формировалась и родина.

Книга третья.

ФЕОДАЛЬНЫЙ СТРОЙ КАК ТИП СОЦИАЛЬНОГО УСТРОЙСТВА

Глава I.

ФЕОДАЛЬНЫЙ СТРОЙ КАК ТИП СОЦИАЛЬНОГО УСТРОЙСТВА

1. Феодализм: единственное число или множественное?

По мнению Монтескье, установление феодализма в Европе было уникальным явлением, «которое возникло единственный раз в мире и не возникнет больше никогда». Вольтер, не столь искушенный в юридических формулировках, зато обладавший более широким кругозором, возражал: «Феодальный строй вовсе не явление; оно достаточно древняя форма общества, которая с разными формами правления существовала на трех четвертях нашего полушария{338}». Наука наших дней придерживается мнения Вольтера. Египетский феодальный строй, ахейский, китайский, японский — для примера хватит, — подобные сочетания слов стали привычными. Историкам Запада они, правда, внушают некоторую опаску. Поскольку кому как не им знать, сколько самых разных определений этого феномена возникло на его родной почве. Бенжамсн Гсрар считает, основой феодального общества землю. Ему возражает Жак Флаш: нет, объединение людей. Экзотические виды феодализма, которыми пестрит теперь всемирная история, какие они? По Герару? По Флашу? Для того чтобы разобраться в этой проблеме, наверное, нужно вернуться к исходной точке. По всей очевидности, такое количество отдаленных друг от друга во времени и пространстве обществ не могли получить одинакового названия, не обладай они сходством, подлинным или мнимым, с нашим феодальным строем; главные характеристики именно нашего феодализма как центра, с которым соотносятся все остальные, и должны быть выявлены прежде всего. Но начать мы должны с устранения тех заведомо неверных употреблений понятия «феодализм», которые не могли не появиться с тех пор, как это понятие стало общеупотребительным.

Мы уже знаем, что крестные, нарекавшие общественное явление этим именем, выбрали его, видя в нем противоположность централизованному государству. Перенести потом это понятие на любое государство, где власть разделена между многими, оказалось легко. Но констатация факта всегда оказывалась еще и оценкой. Господствующая роль государства казалась правилом, все, что нарушало принцип государственности, размещалось за пределами нормы. И как могло не заслужить осуждения общественное устройство, порождающее хаос? Иногда мы встречаем другое его употребление. Так, например, в 1783 году скромный муниципальный чиновник, занимающийся рынком в Валансьене, видит причину вздорожания продуктов в «феодализме крупных сельских помещиков»{339}. Сколько обвинителей с тех пор пригвождали к позору феодализм банкиров или промышленников! Для некоторых журналистов это слово со смутным историческим ореолом превратилось либо в синоним грубого управления, либо в обозначение захвата экономическими структурами власти над обществом. Надо сказать, что и в самом деле, соединение богатства — чаще всего земельного — с властью было одной из самых характерных черт феодального общества. Но связано это было не с его «феодальностью», то есть дело было не в феодах, а с тем, что большую роль в нем играли сеньории.

Феодализм, сеньориальный режим — путаница в этих понятиях началась еще раньше. Началась она с того, как употреблялось слово «вассал». Отпечаток аристократизма слово «вассал» получило в результате исторического развития, отпечаток этот никогда не был определяющим; в средние века вассалом могли называть серва — сервов и вассалов сближало то, что они были лично зависимы, — а могли так называть и просто держателя. По сути, это было заблуждением, смысловой ошибкой, характерной для районов, которые не были полностью феодализированы, таких, как Гасконь или Леон, но по мере того, как забывалось изначальное содержание подлинных вассальных отношений, это употребление становилось все более распространенным. В 1786 году Пересьо пишет: «Общеизвестно, что во Франции сеньор называет своих слуг вассалами»{340}. Одновременно с этим возникает обыкновение называть, вопреки этимологии, «феодальными правами» те повинности, которые были связаны с крестьянскими держаниями: объявив о своем намерении разрушить феодализм, деятели Революции в первую очередь думали о разрушении сеньорий. Но и в этот вопрос необходимо вмешательство историка. Сеньория, основополагающий элемент феодального общества, — институт гораздо более древний, чем феодализм, и существовавший дольше него. Эти два понятия должны быть разведены для того, чтобы можно было ими пользоваться.

Постараемся же связать — в самых общих чертах — с европейским феодализмом именно то, что открыла нам его история.

2. Главные черты европейского феодализма

Проще всего начать нашу характеристику с перечисления того, чего в феодальном обществе не было. Не было родственных кланов как основы общества. Родственные связи продолжали играть значительную роль, но они не были главными. Феодальные связи, собственно, и возникли именно потому, что кровные узы ослабели. Понятие государственной власти сохранялось, оно воспринималось как доминирующее над множеством мелких властей, но при этом государство было крайне ослаблено и не могло исполнять своих функций, в частности, функций защиты. При этом нельзя сказать, что феодальное общество резко отличалось от общества, построенного на родственных связях, или от общества, управляемого государством. Оно было сформировано именно такими обществами, и, естественно, сохраняло на себе их отпечаток. Отношения личной зависимости, характерные для него, были чем-то вроде искусственных родственных уз, и дружины на первоначальном этапе были подобием родственных кланов; власть мелких господ, которые появились во множестве, по большей части представляла собой подобие королевской власти.

Европейский феодализм — результат распада более древних обществ. Он будет непонятен без потрясений, вызванных нашествием германских племен, в результате которого произошло насильственное совмещение двух обществ, расположенных на разных ступенях развития. Структуры как одного общества, так и другого были разрушены, и на поверхности вновь появились социальные привычки и образ мыслей древних времен. Феодализм окончательно сформировался в атмосфере последних варварских натисков. Для этого общества характерно замедление общественной жизни, почти полная атрофия денежного обмена, что делало невозможным функционирование оплачиваемого чиновничества, и переключение сознания на чувственное восприятие непосредственно близкого. Как только все эти характеристики стали меняться, стало меняться и феодальное общество, превращаясь во что-то иное.

Феодальное общество было скорее обществом неравенства, чем обществом иерархии, обществом господ, а не аристократов, сервов, а не рабов. Если бы рабство продолжало играть в нем значительную роль, формы собственно феодальной зависимости в применении к нижним классам не возникло бы. А что касается социума, то в атмосфере всеобщего хаоса главная роль принадлежит искателям приключений, — память людей слишком коротка, социальное положение слишком неустойчиво, чтобы возникла и поддерживалась четкая кастовая лестница.

Между тем феодальный режим предполагал подчинение множества неимущих небольшому количеству могущественных. Унаследовав от романского мира зачаточные сеньории в виде вилл, а от германских деревень институт старост, этот режим укрепил и распространил эксплуатацию человека человеком, крепко связав воедино право на доходы с земли с правом управлять, в результате чего и возникли настоящие сеньории. К выгоде олигархии прелатов и монахов, обязанных добиваться благосклонности небесных сил. А главное, к выгоде военной олигархии.

Нам будет достаточно краткого сравнительного анализа для того, чтобы показать: отличительной чертой феодальных обществ было почти полное совмещение сословия господ-сеньоров с сословием профессиональных воинов, тяжело вооруженных конных рыцарей. Мы уже успели убедиться: там, где в качестве войска использовали вооруженных крестьян, либо не было феодальных институтов, вроде сеньорий, либо и сеньории, и рыцарство были в зачаточной форме — так было в Скандинавии, так было в Астуро-Леонских королевствах. Еще более яркий пример того же самого — Византийское государство, поскольку и его политика, и его учреждения формировались более осознанно. После антиаристократических выступлений VII века византийское правительство, со времен Римской империи традиционно располагавшее административной властью, испытывая нужду в надежном и постоянном войске, создало систему военно-податных наделов, их арендаторы должны были поставлять воинов государству. Чем не феод? Но в отличие от Запада владельцем его был скромный крестьянин. Отныне государь должен был заботиться только о сохранности этого «солдатского имущества», оберегая как его, так и других малоимущих от посягательств богатых и могущественных. Между тем в конце XI века из-за тяжелых экономических условий отягощенные долгами крестьяне начинают терять свою независимость, а государство, ослабленное внутренними распрями, не может их защитить. В результате государство теряет не только налогоплательщиков. Оно лишается собственного войска и попадает в зависимость от магнатов, которые одни только могут набирать теперь нужное количество воинов среди зависимых от них людей.