Альдана Потерянная принцесса - Надежда Кархалёва

— Неужели её? — девушка небрежно кивнула в сторону Алины. — Только не говори, что она твоя невеста.

— Не узнаёшь эту леди? — хмыкнул старейшина Бесталона. Скентию же поведение сестры смутило. Никто не мог припомнить, чтобы красавец когда-либо краснел — Ниорике удалось добиться такого эффекта. Так как у гомункула была очень бледная, едва ли не белоснежная кожа, заметно стало очень сильно. — Элли Винсент.

— Очень приятно, — молодая воительница протянула ей руку как ни в чём не бывало.

Алина только поднесла свою, как Ниорика схватила и яростно затрясла её, нахально оскалившись.

— Ники, ты не меняешься, — вздохнул Скентия.

— Зачем? — хохотнула девушка, выпуская кисть волшебницы и бросаясь на растерявшегося красавца с объятиями. — Узнаю своего младшего брата! Наш милый застенчивый Скентия…

Цвет лица красавца неумолимо приближался к цвету волос Ниорики. Алина, не сдержавшись, прыснула. Скентию ей уже сделалось жалко, но от добренькой сестры его избавили подошедшие братья. Воительница, восторженно взвизгнув, переметнулась к ним. Терфес, заметив, что Скентия стал пунцовым, понимающе усмехнулся.

— Наша маленькая язва в своей привычной стихии, — проронил странник.

Ниорике это, кажется, польстило, во всяком случае, взгляд старшему брату она послала весёлый.

Скоро на пролёте собрались все вменяемые обитатели замка. Каждому было приятно видеть, как постепенно собирается семья, а воительница заинтересовала всех особенно. Она принадлежала к тем людям, к которым равнодушно не относятся. Необычайно яркая, в нарочно оборванных по колено штанах и рубашке без рукавов — чтобы был виден символ на предплечье, увешанная десятками разномастных браслетов, и металлических, и сплетённых из ниток, с роскошным мечом за спиной, с шикарной гривой, при малейшем движении головы красиво пружинящей, нахальной улыбкой, ослепительно белозубой, источающая энергию — любоваться Ниорикой можно было безотрывно.

— В зал не желаете пройти? — предложила, наконец, Тина.

— Конечно! — просиял Каллен. — Надо ж мне выяснить, в какие условия отдаю свою девочку.

— Я не ваша, — с лёгкостью осадила его воительница. — Если и рассуждать о моей принадлежности кому-то, мой господин — Веолаймер Керден. Но он, увы, скончался, и я сама над собой властвую.

Явно рассчитывающий подколоть Ниорику старейшина с неохотой признал поражение. Народ поднялся на этаж, в гостиную, не оккупированную жертвами Шекогана, все расселись (Скентия хотел устроиться подальше от сестры, но воспротивились и Ниорика, и Мариер с Терфесом).

— Как добирались хоть? — спросил Николас, рассчитывая на то, что рассказывать станет девушка и Скентия сможет передохнуть.

— Мой дракон согласился нас доставить из Бесталона сюда, — влез Каллен. Ниорика, приготовившаяся было вещать, возобновила нашёптывание чего-то младшему брату, нервно мявшему ткань своей мантии, которую он снял и держал на коленях.

— Разве это была не телепортация? Бесталон ведь ой как далеко от столицы королевства, — пробормотала Алина.

— Вас сбило с толку то, что дракон так великолепно появился? Зверь особенный. Он невидимка, обращаться может, когда захочет, а зримым становится с тем размахом, который вы оценили. Дракона мне одна ведьма подарила, она и телепатией меня наделила, потому как от родителей мне не досталось ничего, кроме положения в обществе.

— Долго же вы летели! — воскликнула Тина.

— Меньше месяца. Относительно быстро, остановки мы делали редко — слишком Ниорику замучила боль там, где у неё на предплечье изображён символ Шекогана.

— Я бы перестала обращать на неё внимания, если бы ты каждые десять минут не переспрашивал, не стало ли хуже, — заявила девушка-гомункул.

— Бросьте, это же хорошо, что вы уже здесь! — примиряющее воскликнул Терфес. — Остановки отняли бы у вас пару недель, за такой срок треть населения столицы извели бы фанатики, ещё одну треть — хранители закона.

— Ещё Эрфа не прибыла, — напомнил Скентия. — Судя по тому, что её до сих пор нет, телепортация ей недоступна и она добирается невесть откуда или пешком, или на лошади, или на поезде. И потом, соберёмся мы — надо будет понять, зачем.

— Стало быть, скучать вам не придётся, — Каллен, поднявшись, подозвал к себе воительницу, чтобы обнять на прощание. — Извините, что так быстро убегаю, в Бесталоне полно дел. Мне надо определить кого-нибудь на место Ниорики. Временно, — поспешно уточнил мужчина, стоило девушке подозрительно прищуриться. — Скентия, вы не телепортируете меня к моему дракону?

— Конечно, — красавец тряхнул оранжевой чёлкой, вновь нащупывая кулон во внутреннем кармане.

— Не проще ли всегда носить его на шее? — удивился Каллен.

— А лучше ли проще? — ответил вопросом на вопрос Скентия.

Когда старейшину Бесталона отправили обратно, хозяева замка, Патрик с мистером Цельсием и Винсенты разбрелись по комнатам: надо было присматривать за теми, кто не оправился от шекоганских экспериментов. Гомункулы остались в зале. Даже Скентия с братьями до сих тор не поговорили как следует, не расспросили друг друга, что с кем было со дня расставания, а Ниорика вообще только поздоровалась со всеми. Теперь появилась возможность душевно пообщаться, да и надо было приступить к размышлениям по поводу того, что им предстоит.

Город потонул в тумане, просачивающемся сквозь стену ливня. На окнах капли резво обгоняли друг друга или лениво сползали вниз, а какие-то замирали. Скентия зажёг огонь в камине, другого света решили в зале не делать. Возле камина кресел не стояло, их передвинули с других концов комнаты. После окончания перестановки красавец принёс всем вина.

— За встречу, — произнёс Терфес, поднимая бокал.

— Пью первый раз за три года, наверное, — усмехнулся Мариер, сделав глоток. — Меня запугали преподаватели Академии Элианора, что спиртное на гомункулов плохо влияет. Вроде бы у нас от него могут начаться какие-то необратимые процессы, от которых мы начинаем постепенно таять, как лёд.

— Академия Элианора? Та самая, где преподаватели спиваются из-за милой традиции отмечать в стенах заведения все праздники? — хихикнула Ниорика. — Профессора, наверное, дико радовались, получив в свои ряды человека, на которого реально повлиять так, чтобы он алкоголь и нюхать боялся.

— Ничего столь аморального у нас не было, — протянул Мариер. — Просто я помнил, как мы стащили у Веолаймера бутыль спирта и мне на следующее утро было сильно не по себе.

Тот знаменательный день сразу вспомнился компании отчётливо, в сотнях забавных подробностей. Посмеялись немного над ними, Терфес спросил:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});