Цугцванг - Ария Тес

его любимое блюдо…» — слегка улыбаюсь, но потом вспоминаю, что на самом то деле он не мой. И отношения у нас необычные, а с четкими границами и сроками годности.

Думаю, что он их прекрасно осознает, просто мне не говорит, а "сегодня" ни что иное, как попытка подтолкнуть меня туда, куда ему выгодно. Мол, смотри, родная, я делаю выбор в твою пользу!

«Очередная игра, партия, где Макс умело расставляет ловушки…только я в них больше не попаду!» — даю зарок и отправляюсь переодеваться.

Время для последней партии почти подошло, и я хочу встретить своего соперника во всеоружии…

Глава 27. Будь моим Валентином

Амелия

Мы сидим друг напротив друга, но не как любовники, а как противники. Он слегка улыбается, только вот на дне его глаз плещется отнюдь не нежные чувства, а расчет. В моих глазах, я знаю, тоже самое. Наверно сейчас Макс продумывает, как бы выкрутиться и заставить меня делать то, что он хочет. Я продумываю, как бы незаметно подсыпать ему снотворное, а главное куда.

«В вино?» — обращаю внимание на пока пустой бокал, который он слегка покручивает за ножку, — «А вдруг он умрет? Снотворное же нельзя мешать с алкоголем…Я вообще без понятия, но рисковать не хочу! И как мне заставить его не пить в свой день рождение?!» — «Ой-ой! Знаю! Пару дней назад он сказал, что вывезет алкоголь из квартиры. Разве нет?!» — «Пользуйся!»

— Пару дней назад ты сказал, что алкоголь отсюда уберут, — говорю, как раз когда он берет бутылку за горлышко.

Макс приподнимает брови, явно не ожидая такого захода, а потом усмехается и кивает.

— Да, не хочу, чтобы ты пила. Алкоголь действует на тебя слишком…бурно. Мне это не нравится.

А сам открывает бутылку! Теперь наступает моя очередь поднять брови и даже усмехнуться.

— Прости, а что ты тогда делаешь?

— Сегодня сделаем исключение.

«Потрясающе. Он теперь будет решать за меня и это!» — хмыкаю, складывая руки на груди, отвожу недовольный взгляд.

Честно признаюсь, это больше театр. Макс слишком лезет из кожи вон, чтобы удовлетворить мои «запросы» и склонить на «темную сторону», играет нечестно, поэтому я считаю, что могу ответить на блеф блефом.

— Что такое, котенок?

И это работает. Мне необходимо приложить максимум усилий, чтобы не улыбнуться с триумфом, но я выдерживаю линию поведения, не отклоняюсь, а безучастно жму плечами.

— Ты даже это за меня решаешь. А когда тебе удобно, делаешь исключение…

— Серьезно? — цыкает, а когда сталкивается с моим бескомпромиссным взглядом, тяжело вздыхает и отставляет бутылку в сторону, — Хорошо. Тогда никакого алкоголя и исключений. Так пойдет?

Снова жму плечами. На самом деле — да, еще как пойдет, мой милый! На этот раз мне не удается удержать лукавую улыбку за хвост…

— Скажи мне, Амелия, ты действительно так думаешь или просто прощупываешь, как сильно сможешь меня продавить, чтобы получить желаемое?

Нет, вы только на него посмотрите. Как он смеет обвинять меня в манипуляции, когда сам делает это не хуже, а может даже лучше меня самой?! Такая наглость заставляет все внутри клокотать, но выйти настоящее недовольство не успевает. Его телефон загорается, и на экране я успеваю прочитать имя:

Мара

«Ну конечно ты звонишь…» — слегка закатываю глаза, но киваю, мол, ответь, — «Контролируешь?»

Макс даже здесь попадает в ловушку. Он, видя мой явно недружелюбный настрой, уходит в другую комнату, а я, пользуясь случаем. Накануне измельчив до «пыли» десять таблеток, я упаковала их в десять бумажных конвертиков, потому что так и не решила куда их добавить. Сейчас, когда все очевидно, я наполняю наши бокалы водой, добавляю в его два пакетика для верности и аккуратно размешиваю обратной стороной ножа. Вытираю его насухо, а для большей соблазнительности непритязательного кидаю в воду кусочек лимона — все, как надо. Сажусь в засаду. Больше, по факту, мне нечего делать, кроме как надеяться на то, что выгорит. Все получается само собой как-то. Макс возвращается через пятнадцать минут злой, как черт, косится в сторону бутылки с вином, но берет бокал с водой, который сразу же выпивает залпом.

«Вот и все…» — проносится в голове, — «Так просто это оказывается…»

— Что? — Макс изгибает брови, а я быстро одергиваю себя и перестаю пялиться на него во все глаза с открытым ртом.

— Нет…ничего.

— Отлично.

Он действительно злится. Грубо отодвигает стул, грузно на него опускается, а потом жестоко потрошит свою часть утки, за чем я наблюдаю с фигурно изогнутыми бровями. Но не спрашиваю. Не мое это дело…

— Прекрати на меня пялиться, — предупреждает, и я сразу отвожу взгляд в сторону.

Мы сидим в столовой. Мне подумалось, а чем не повод? День рождение, взрослая жизнь, будущая свадьба — тут в пору большой стол накрывать, прямо как для взрослого. Детство то кончилось, как никак. В голове сразу же возникает эта его будущая "взрослая" жизнь, где будет ужин в похожей столовой, только напротив законная жена и законные дети…

— Спасибо за ужин, — неожиданно разрывает тишину, и я, пару раз моргнув, перевожу на него взгляд и киваю.

— Ты просил.

Усмехается.

— Ну да. Как я мог забыть.

Решаю промолчать, рассеянно водя кусочком картошки по тарелке, но Макса это не устраивает. Он отбрасывает прибор, после смотрит на меня прямо и четко, выдерживает паузу и наконец спрашивает.

— Сколько это будет продолжаться?

«Недолго…» — хочу ответить, — «Примерно двадцать минут, если верить инструкции…»

Макс, будто в подтверждение, смачно зевает, а потом трет глаза, и я слегка улыбаюсь.

— Устал?

— Да, от твоего поведения.

— Ты упорно не видишь проблему. Считаешь, что я маюсь дурью.

— А разве нет? — вздыхает и поднимает на меня покрасневшие глаза, — Ты встала в позу.

— Я не вставала «в позу», Макс. Ты просто меня не слышишь…

— Черт, почему так хочется спать?…

Говорит тихо, трет глаза уже, наверно, в десятый раз, и я мягко улыбаюсь. Встаю и подхожу, аккуратно беря его за руку и нежно шепчу.

— Пойдем ляжем.

— Нет, мы не договорили…

— Договорим в постели. Пойдем.

Если честно, то мне щемит сердце от того, как доверчиво он опирается на меня, идет, слегка пошатываясь, потом позволяет уложить себя в постель, а прежде расстегнуть и снять рубашку. Его глаза закрываются сами собой, хотя я и вижу, как силится Макс не терять сознание иля хотя бы нить происходящего …и глядя на него сейчас, мне хочется рыдать. Я провожу кончиками пальцев по лицу, которое знаю до последней черточки: