Любовь против (не)любви - Салма Кальк

в добром здравии, — сообщил Джон.

— Возможно, разбойники в дороге? — быстро спросила Катерина. — Они говорили, что по дороге к нам туда тоже были вынуждены отбиваться.

— Сколько их там, разбойников? Целая армия? Будто ты понимаешь в разбойниках! Рональд — отличный воин, его не взять и не покалечить каким-то там разбойникам! — сообщила леди Мэри.

— Что случилось с Рональдом? Насколько он пострадал? — глянул Джон на тётку.

— Он охромел, и у него страшный ожог на лице, серый и какой-то недобрый, — сморщилась та.

Летиция кивала — да, мол, всё так.

А Джон, Джейми, Анна и Катерина только недоумённо переглянулись.

56. Между людьми и нелюдьми

Каждый приличный правитель мечтает, чтобы именно его царствование назвали Золотым веком. Или — не мечтает, но — идёт к тому, шаг за шагом, день за днём. И ещё не всякому выпадет достаточно долгая жизнь — чтобы оглянуться и понять, сошёлся расклад или нет.

О нет, встречаются такие, которые в каждый момент времени верят, что лучше них нет, и быть не может, но откуда ж им знать, так ли это на самом деле?

Королева Бесс не могла сказать с уверенностью, насколько хорошие карты сдали ей при рождении почти семьдесят лет назад. Были мгновения, когда ей казалось, что хуже быть просто не может — скажем, когда царственный отец напоминал, что она — его неудача. Потому что, во-первых, не сын, а во-вторых — маг. Но, слава господу, за такими моментами всегда приходили другие — пусть не сразу, но непременно приходили, нужно было только набраться терпения и дождаться.

Молитве о даровании терпения научил юную принцессу её учитель магии, господин Кай. Он был, как понимала теперь уже умудрённая опытом королева, классическим представителем Старшего народа — седой лис, настолько лис, что в минуты воодушевления или гнева его уши заострялись и покрывались жесткой рыжей шерстью, а из-под дублета показывался кончик хвоста. Бесс была очень юна и любопытна, и спрашивала обо всём, более того — господин Кай поощрял любопытство принцессы, и дозволял любые вопросы — об устройстве мира, о природе королевской власти, и о магии, конечно же, тоже. Бесс спросила о том хвосте — не померещилось ли ей? Господин Кай посмеялся и ответил — нет, не померещилось. И даже на мгновение преобразился в свою звериную ипостась — убедившись пред тем, что дверь заперта магически, и никто посторонний к ним в классную комнату не войдёт. Бесс пришла в восторг и, конечно же, спросила — как ей научиться такому замечательному преображению? И увы, услышала в ответ — что ей того не дано.

Это оказалось незыблемым постулатом — дано или не дано. Как родиться у крестьян или у дворян, на островах или на материке, дочерью или сыном. Бесс родилась от короля, на островах, дочерью, и — магом. Магом, в крови которого блуждал некий отсвет крови Старшего народа — позволявший ей слышать, видеть и чувствовать больше, чем если бы она родилась просто человеком, как её царственный могущественный отец. Который, несмотря на всё его могущество, оставался просто человеком. Простецом — как бы сказал наглый юный франкийский некромант. Не принимающим того факта, что от магов — и польза, и выгода, и потому с ними нужно дружить, их нужно приближать к себе и всячески поощрять.

Его величество и Бесс-то обучать магии согласился далеко не сразу — только после того, как пробивавшаяся тонким ручейком сила прорвалась стихийным потоком. Видевшие то ближние люди крестились и зажмуривали глаза, стоило им только вспомнить тот день, и деталей Бесс не рассказали — а сама она лежала в беспамятстве. Уже много после она узнала, что король, получив известие, пришёл в великий гнев, но — спустя некоторое время распорядился призвать магов, привести принцессу в сознание и обучать. Раз уж иначе никак.

Так и появился в её жизни господин Кай. На вид он был стар — но прислуга шепталась, что такие не умирают, поэтому не важно, как он выглядит. А Бесс просто приняла его — со всеми его странностями вроде ушей и хвоста, потому что он знал ответ на любой вопрос, рассказывал ей о ней самой и ещё — сказки. У него на любой случай была история — о давних временах, о волшебных существах, о далёких странах. Впрочем, сам он не бывал нигде за пределами островов — потому что не любил моря. И утверждал, что нет в нём ничего хорошего — и для него, и для его сородичей. Там живут свои создания, и тем, кто на суше, они не друзья, и не родичи. Договориться с ними можно, а победить или заставить себе служить — нет.

Впрочем, потом Бесс поняла, что господин Кай оказался её наставником никак не случайно. Он занимал достаточно высокое положение среди своих — и где-то там было решено, что именно ему следует приобщить к магическим искусствам будущую королеву. О нет, он никогда не говорил ей прямо, в какой день она взойдёт на отцовский трон, но — всегда исподволь напоминал, что — рано или поздно ей придётся взять на себя эту ношу. Она младше единокровной сестры, она здоровее единокровного брата. Она выживет — и победит. И вот тогда-то ей пригодится всё то, о чём сейчас пока можно говорить разве что умозрительно.

И ведь старый лис оказался прав — пригодилось, ещё как пригодилось. И знание о разных сторонах жизни её королевства — о людях, о землях, о домашней живности и о погоде, о древних правителях и о новейших изобретениях. Языки чужих земель и умение настоять на своём. И понимание — где оно, это своё, и на чём настаивать можно, а на чём — не следует ни в коем случае. С кем воевать, а с кем договариваться. Кого убеждать, а кого и казнить.

И — не приближать никакого мужчину настолько, чтобы он почувствовал себя её повелителем. У неё не может быть повелителя, потому что — ей бы пришлось допустить его к власти. А взял бы он на себя ответственность или нет — то никому не ведомо, и скорее — нет. Не встретила Бесс в своей долгой жизни такого мужчину, с которым смогла бы спокойно разделить своё бремя. Равного не нашлось, а возвышать кого-то было бы ошибкой. Поэтому — одна, всегда одна.

И даже просто приблизить к себе мужчину она не решилась. Хоть господин Кай и убеждал её, что для мага