Ааргх - Андрей Олегович Белянин

мой деликатный хозяин вежливо уточнил:

— Э-э-э, прошу прощения, если я правильно вас понял, то вот ради этого чуда природы мы тащились в такую даль, а теперь еще и отправимся обратно? Нет, мы не против. Сунем ее в мешок, повесим Малышу на спину и бегом до Вороньей пустоши!

— Но с принцессой нельзя так обращаться! — дружно возмутились остроухие. — Ее необходимо беречь и лелеять, ей нужны максимальный комфорт, хороший сон, сбалансированное питание и…

— Вот именно, — победно заключил наш столичный интриган. — А на все это нам нужны средства. Поэтому переходим к самому главному — сколько вы готовы нам заплатить?

— Человек! Стыдись! Тебе дозволено принять участие в решении судеб эльфийского народа, ты будешь сопровождать ту, чье имя войдет в анналы истории! Такая честь не каждому по…

— …по карману, — под одобрительное ворчание гномов гнул свою линию Эшли. — Десять золотых каждому!

— Что?! — Старцы вновь схватились за ножи.

Зря… Собственно, они сами это сразу поняли — у нас на фронтире с оружием не расстаются никогда, и разумная самозащита не считается нарушением правил хорошего тона. Оказавшись в ответном кольце отточенной стали, наши седые хозяева решили сменить тон и поторговаться.

— Десять золотых каждому — это непомерная сумма. Вам было заплачено по одному золотому как аванс, мы готовы утроить эту сумму. Значит, уже три золотых…

— И еще три на обратную дорогу, два за незапланированный риск, два на случай форс-мажорных обстоятельств. Итого все-таки десять!

— Это много, грабители!

— Мало это безумно, жмоты, о вы, вечные, скопидомы, жадные, наживающиеся с мяса костей бренных наших, — вступили в торг гномы, и Эшли уже мог не унижать свою аристократичную породу банальными базарными разборками.

А я, повинуясь незаметному кивку Сун, поманил к себе молоденькую эльфиечку. Она фыркнула, но подошла…

— Че такое, типа? — с усилием переходя на тупой жаргон молодых ааргхов, начал я.

— А че не так-то? — в тему удивилась она.

Наша девочка, найдем общий язык…

— Ты, короче, подруга, всасывай не по-детски, я тут не в кубики играю. Я — ааргх, в натуре, без подвоха! Ты че, в дымину крутая, папа-мама — отстой, воспитатели — фифы некозырные, а мы тут типа домашних мопсов на чеширском пляже? Стоять, куда мотыльнула?! Отчет по полной!

— Да ладно, — уже явно чувствуя себя неуютно, попыталась выкрутиться малышка. — Че мне отмазки клеить, я на чужую гору не кочую. Меня не трогай, я не трону. Ко мне с халвой — и я не еловый хвост! А че, по сюжету и впрямь куда за кордон копыта волочить? Оно мне надо…

— Тебя не спросили, мышь бледнозагорелая! — рявкнул я на полтона громче.

Сун, вытаращив глаза, заткнула уши. Ну и пусть, зато я умею разговаривать с молодежью.

— Тащи сюда свои боты, восьмой раз повторять не буду, горло больное, нервы не железные, лови на взлете, бобриха юная. Тебе пять минут на сборы в кошелку, и айда с нами песок месить! Вопросы?

— Не поняла…

— Вопросы?!

— И че, мне теперь даже…

— Вопросы?!!

— Малыш, как ты разговариваешь с ребенком?! — не выдержав, сорвалась самая уродливая наемница, но поздно.

Эйвин неожиданно резко кивнула, поклонилась всем и опрометью бросилась на выход. Готов прозакладывать душу — она побежала собирать вещи в дорогу. Сун укоризненно покачала головой, но оспаривать мои воспитательные методы не стала. И правильно…

Сколько я помню психотипические и философско-лингвистические особенности членов нашего отряда, разговаривать с этой «принцессой» могу только я. Остальных она поставит под каблук в течение двух минут максимум.

А Туром и Нетуром меж тем уже получали на руки наш законный гонорар — девять монет на брата, с учетом аванса. Причем, как я понимаю, оба родственника всерьез намеревались выжать столько же со старейшин Вороньей пустоши, когда мы туда доберемся. Старые эльфы было пытались зажилить долю Эландера (раз он свой, остроухий, зачем ему платить, мог бы потрудиться и даром во славу своего народа), но гномов не обманешь — если эльфу его доля до фонаря, то она будет законно разделена между остальными участниками похода! А для этого пересчитана и вручена доверенным лицам. В нашем случае одному лицу — благородному графу Эшли Эльгенхауэру-младшему. Он обо всем позаботится и как опытный командир никого не оставит обиженным, а притеснителям погрозит пальчиком.

Врали, разумеется, напропалую, благо бедный Эландер так и не поднимал пристыженных глаз, поэтому родственники отрывались по полной. Думаю, дай мы им еще с полчаса, они бы из стариков и страховку на внезапную смерть от аллергии выбили, но… в обеденную залу пещеры вновь вбежала остроухая восьмилетняя принцесса, по-деловому обратившись сразу ко мне:

— Типа, все. Можем гнать, покуда не запрещено.

— Нормально, не циклись, кроха, — старательно подбирая слова, успокоил я. — В чем кипеж? Разольем по маленькой и двинем!

— Нет. — Девочка неожиданно встала столбом, задрожала, закатила глаза и начала говорить абсолютно чужим голосом: — Большая беда. Злой человек на мертвом драконе. Огонь и страх. Все погибнут. Надо увести детей. Страшно. Больно, очень больно, ожоги и кровь. Поспеши, ааргх по кличке Малыш…

— Гр-р-р, это не кличка, а самостоятельное имя, или прозвище, меня так мама называет, — не сдержатся я, но оба престарелых эльфа-пенсионера кинулись на меня едва ли не с кулаками:

— У нее прозрение!

— Минуточку, господа, — торопливо вмешался Эшли. — Если мы вас правильно поняли, то у девочки приступ прозрения? Но это значит, что над вашим лагерем (детским садом, оазисом, домом престарелых или как там еще) нависла серьезная угроза. Быть может, нам стоит принять хоть какие-то меры к ее отражению?

— Главное — спасти детей!

Кто бы спорил… Даже гномы не протестовали, хотя традиционно считаются самыми безалаберными родителями и воспитателями. Не прошло и пяти минут, как мы все в полной боевой готовности стояли у озера, обеспечивая бесперебойную поставку эльфийских ребятишек в ту же обустроенную пещеру. Детей