Похитители бриллиантов - Луи Анри Буссенар

никто и не подозревал. Местонахождение клада хранилось в тайне, и тайна переходила от отца к сыну. Из полупризнаний Сешеке и Магопо можно сделать вывод, что и современные вожди заглядывают время от времени в таинственную пещеру, когда им бывают нужны алмазы для отделки жерновов.

Приступ безумия, вызванный у Сэма Смита ошеломительной находкой, стал наконец проходить. Бандит более или менее успокоился и, уверившись, что это не сон, а самая настоящая действительность, быстро закончил осмотр.

Но теперь его охватила тревога. Не то чтобы он не надеялся оставить когда-нибудь эту пещеру из «Тысячи и одной ночи», но огонь распространялся с угрожающей быстротой.

– Ты пока побудь здесь, – сказал он Джеймсу Виллису. – Тут нет риска задохнуться, поскольку сюда проникает воздух извне. А я быстро перетащу провизию, оружие и боеприпасы. Устроимся в склепе. Нам здесь будет неплохо. Потом постараемся найти ход, через который сюда вносят этих мертвых джентльменов, – не свалились же они с луны! А затем постараемся уйти отсюда, предварительно набив карманы. Немножко терпения! Я не бог весть какой хирург, но все же я постараюсь сделать тебе протез для ног. Я возьму крышки от ящиков.

Смит быстро вышел и с ужасом увидел, что огонь распространяется еще быстрей, чем он думал. Потолок пылал так, что огонь прямо-таки гудел, но пол оставался почти нетронутым. Смит приписал это странное явление сквозняку между колодцем и недавно сделанной пробоиной.

Он быстро завернул в густые меха ящик с порохом и попытался спасти его, шагая среди падавших с потолка кусков пылающего угля и добела раскаленных камней.

Глава 14

Клаас готов применить силу, но добивается цели словами убеждения. – На другом берегу реки. – Впервые в жизни бур теряет самоуверенность. – Ярость дикаря. – «Лучше смерть, чем позор!» – Воинственный клич. – Встреча двух врагов. – Борьба. – Клааса погубила борода. – На радостях Жозеф опять путает «б» и «в». – Пытать бандита нет времени, надо его просто повесить. – Прощение. – Око за око, зуб за зуб. – Возмездие. – Клаас все равно должен был кончить плохо.

События, которые мы описали, развертывались быстро и в нескольких местах одновременно. Из-за этого нам пришлось надолго расстаться с антипатичной личностью Клааса.

Мерзавец, как мы помним, варварски разделался со своими преследователями, но боялся заслуженных и к тому же весьма вероятных последствий.

Он давно знал, какая тесная солидарность обычно связывает людей на приисках, и не без оснований боялся, что, когда товарищи пострадавших узнают о его проделке, ему несдобровать. Поэтому его первой заботой было положить перед ними какую-нибудь преграду, которая сделала бы его недосягаемым. Такой преградой могло служить стремительное течение Замбези, сильно разбухшей после грозовых ливней и затопившей всю долину.

Сначала он было надеялся переправиться через реку в своем фургоне, который, так кстати и вопреки всяким его ожиданиям, оказался способен держаться на воде. Но эта надежда рухнула из-за быстрого спада воды: фургон сел на мель.

У Клааса не было ни времени, ни сил снять его, и он придумал кое-что другое. Как правильно догадались Альбер и Александр, он добрался до берега и срубил несколько стволов с легкой текстурой древесины. Обладая чудовищной физической силой и прекрасно зная плотничье ремесло – все буры – прекрасные плотники, – он быстро сколотил плот и устроил на нем шалаш из листьев, в котором могли бы укрыться от жгучего солнца обе его пленницы.

Затем он вернулся в фургон, где, терзаемые тревогой, все еще находились эти две несчастные женщины. Он решил не останавливаться ни перед чем, чтобы сломить их сопротивление, если они откажутся перейти на плот. И все же он сам был не слишком уверен в результатах своей затеи.

Обычное хладнокровие и смелость внезапно покинули его, когда пришлось столкнуться с двумя слабыми созданиями, на неукротимую силу воли которых он уже не раз наталкивался. Непосредственная угроза гибели, как говорится, придала ему храбрости.

Клаас решил действовать словами убеждения, обратиться к их рассудку и именно так добиться того, чего не рассчитывал получить силой.

Он пристал на своем плоту к задней стенке фургона, осторожно постучал и, стараясь говорить по возможности мягко, попросил разрешения войти.

Против его ожидания, задвижка, на которую дверь была заперта изнутри, быстро скользнула, и Клаас услышал мелодичный, но твердый голос госпожи де Вильрож:

– Войдите!

Клаас отвернул шарниры, спустил стенку и закрепил ее на цепях. Он не воспользовался приглашением и остался стоять на плоту, облокотившись об это подобие подъемного моста, оказавшегося на уровне его груди, но не мог сдержать трепета, увидев грациозных Анну и Эстер, которые появились одновременно перед его взором.

– Чего еще вы хотите? – спросила госпожа де Вильрож. – Вам мало того, что вы нас держите здесь вопреки священному праву на свободу, которое имеет каждое человеческое существо, – вам надо своим гнусным присутствием еще усугубить весь ужас нашего положения? Отвечайте! Чего вы хотите?

– Выслушайте меня, сударыня, ради бога! И вы, барышня. Надо бежать… И как можно скорей!.. Нам грозит ужасная опасность…

– Что ж, тем лучше!..

– Правильно, Анна! Правильно, сестра моя! – энергично поддержала ее Эстер. – Что для нас новая опасность после всего, что мы пережили? Что для нас смерть? Разве мы не готовы на все?..

– Но вы не знаете… Они придут пьяные от крови, от ярости… и от алкоголя…

– Кто?

– Разъяренные люди с прииска. Мы чудом ускользнули от них…

– Вы говорите, «мы» ускользнули? Мне вдвойне жаль. Эти люди – труженики. Они должны быть великодушны. Если бы мы обратились к ним, они бы заставили вас дорого заплатить за то, что вы так подло держите нас в заточении.

– Видимо, вы не знаете, что большинство из них – разбойники, у которых нет ничего святого. Это сброд. Хоть они и работают на прииске, но все они воры и бандиты! У них нет совести, они не знают разницы между «моим» и «твоим». И когда у них разыгрываются страсти, они не отступают ни перед каким преступлением.

– Стало быть, они такие же люди, как вы! – бесстрашно возразила молодая женщина.

Бур побледнел, у него сжались кулаки.

– Пусть так, – пробормотал он, стараясь подавить подымавшуюся в нем ярость. – Прошу вас, сударыня, не будем спорить о том, каким я был и каким стал теперь. Я-то проявлял к вам уважение… А уж они уважать вас не станут… И я буду бессилен помочь вам… Вы станете их добычей, когда я погибну, защищая вас. Вы слышите, сударыня? Вы станете добычей этих людей, которых невозможно тронуть и разжалобить. Так что решайте. Подумайте, посмотрите и решайте