Исследование о природе и причинах богатства народов - Адам Смит

Таким образом, после несправедливых усилий всех стран Европы взять себе всю выгоду от торговли со своими колониями ни одной из них не удалось еще до сих пор получить для себя ничего другого, кроме издержек на сохранение во время мира и защиту во время войны той притеснительной власти, которую они присвоили себе над ними. Все страны полностью получили на свою долю все неудобства, вытекающие из обладания колониями. Что касается выгод, даваемых торговлей с ними, то их им приходилось делить со многими другими странами.

С первого взгляда, несомненно, монополия обширной торговли с Америкой, естественно, кажется приобретением в высшей степени ценным. С точки зрения легкомысленного честолюбия она в запутанной схватке политической и военной борьбы представляется объектом, весьма достойным. Но именно заманчивый блеск цели, громадные размеры торговли являются как раз тем свойством, которое делает монополию ее вредной или которое приводит к тому, что одно занятие — по самой природе своей менее выгодное для страны, чем боль- шинство других занятий, — поглощает гораздо большую часть капитала страны, чем это было бы при отсутствии такой монополии.

Торговый капитал каждой страны, как уже показано во второй книге, естественно, ищет, так сказать, приложения, наиболее выгодного для данной страны. Если он вложен в транзитную торговлю, страна, которой он принадлежит, становится складочным местом товаров всех стран, для которых этот капитал служит посредником. Но владелец этого капитала необходимо стремится сбыть возможно большую часть этих товаров у себя на родине. Он таким путем избавляет себя от беспокойств, риска и издержек, связанных с вывозом, и поэтому он охотно продаст их внутри страны не только за значительно меньшую цену, но и с несколько меньшей прибылью, чем мог бы полу чить при отправке их за границу. Поэтому он, естественно, старается превратить по возможности свою транзитную торговлю во внешнюю для нужд потребления. Точно так же, если его капитал вложен во внешнюю торговлю для нужд потребления, он по той же самой причине будет рад сбыть внутри страны возможно большую часть тех товаров внутреннего производства, которые он скупает для вывоза их на какой-нибудь иностранный рынок, и таким образом будет по мере своих сил стараться превратить свою внешнюю торговлю для нужд потребления во внутреннюю торговлю. Торговый капитал каждой страны, таким образом, естественно, ищет близкого вложения и избегает отдаленного, естественно, ищет такого применения, при котором он оборачивается быстро, и избегает такого, при котором обороты медленны, естественно, ищет такого применения, при котором он может давать занятие наибольшему количеству производительного труда в стране, где он находится или где живет его владелец, и избегает такого применения, при котором он может содержать там наименьшее количество труда. Он, естественно, ищет такого применения, которое в обычных условиях наиболее выгодно, и избегает такого, которое в обычных случаях менее всего выгодно этой стране.

Но если в одном из этих отдаленных вложений при обычных условиях, менее выгодных для страны, прибыль почему-либо несколько повысится сравнительно с тем, что достаточно для того, чтобы перевесить естественное предпочтение, отдаваемое вложениям более близким, то такая сверхобычная прибыль будет вызывать отлив капитала из этих более близких вложений, пока прибыли повсюду не вернутся к своему нормальному уровню. Однако такая сверхобычная прибыль служит доказательством того, что при современных общественных условиях в этих отдаленных вложениях помещено недостаточно капитала в сравнении с другими видами торговли и что капитал общества распределяется не вполне надлежащим образом среди всех различных отраслей торговли, ведущихся в нем. Это служит доказательством того, что какие-нибудь предметы покупаются дешевле или продаются дороже, чем следовало бы, и что какой-нибудь определенный класс граждан подвергается в большей или меньшей степени угнетению, упла чивая больше или получая меньше против того, что соответствует тому равенству, которое должно существовать и которое, естественно, осуществляется среди всех различных классов граждан. Хотя один и тот же капитал никогда не может давать занятие одному и тому же количеству производительного труда как при отдаленном, так и при близком вложении, все же первое может быть столь же необходимым для благоденствия общества, как и последнее, поскольку товары, которыми ведется в этом случае торговля, необходимы для ведения многих более близких операций. Но если прибыли тех, кто торгует такими товарами, превышают обычный уровень, они будут продаваться дороже, чем следовало бы, или с некоторым превышением против их естественной цены, и все те, кто занят в более близких операциях, будут более или менее терпеть ущерб от такой высокой цены. Поэтому их интересы в подобном случае требуют, чтобы часть капитала была извле чена из этих более близких вложений и была обращена на это более отдаленное, чтобы свести прибыль от него к надлежащему уровню, а цену соответствующих товаров — к их естественной цене. В этом исключительном случае общественный интерес требует, чтобы часть капитала была отвлечена от тех занятий, которые в обычных условиях более выгодны, и обращена к такому занятию, которое в обычных условиях менее выгодно обществу; в этом исключительном случае естественные интересы и наклонности людей так же полно совпадают с общественными интересами, как и во всех других нормальных случаях, и побуждают их отвлекать капитал от близкого и обращать его на отдаленное занятие.

Таким-то образом частные интересы и стремления отдельных людей, естественно, располагают их обращать свой капитал к занятиям, в обычных условиях наиболее выгодным для общества. Но если под влиянием такого естественного предпочтения они начнут обращать слишком много капитала к этим занятиям, понижение прибыли в них и повышение ее во всех других занятиях немедленно же побудят их исправить такое неправильное распределение. Таким путем без всякого вмешательства закона частные интересы и стремления людей, естественно, заставляют их делить и распределять капитал любого общества среди различных занятий, существующих в нем, по возможности в точном соответствии с тем, что наиболее совпадает с интересами всего общества в целом.

Все разнообразные ограничения меркантилистической системы неизбежно в большей или меньшей степени нарушают это естественное и наиболее выгодное распределение капитала. Те же ограничения, которые касаются торговли с Америкой и Ост-Индией, нарушают его, пожалуй, больше, чем все другие, потому что торговля с этими двумя великими материками поглощает гораздо больше капитала, чем любые другие две отрасли торговли. Впрочем, ограничения и правила, при помощи которых достигается в этих двух отраслях торговли такое перемещение капитала, отнюдь не одни и те же. Монополия в обоих случаях является главным средством, но монополия особого рода. Действительно, монополия того или иного рода является, по-видимому, единственным оружием меркантилистической системы.

В торговле с Америкой все нации стараются по возможности сосредото чить в своих руках весь сбыт на рынок своих колоний, совершенно отстранив все другие нации от непосредственной торговли с ними. В течение большей части XVI столетия португальцы старались таким же образом регулировать торговлю с Ост-Индией, претендуя на исключительное право плавать в индийских водах на том основании, что им принадлежит заслуга первого открытия пути туда. Голландцы и теперь еще не допускают все другие европейские нации к торговле с их островами, дающими пряности. Монополии такого рода явно установлены против всех других европейских наций, которые благодаря этому не только отстраняются от торговли, куда им было бы выгодно обратить часть своего капитала, но и оказываются вынужденными покупать товары, доставляемые этой торговлей, по несколько более дорогой цене сравнительно с той, какую им пришлось бы платить, если бы они могли сами ввозить их непосредственно из стран, производящих их.

Но после падения могущества Португалии ни одна европейская нация уже не претендовала на исключительное право плавания в индийских водах, главные порты которых открыты теперь кораблям всех европейских наций. Однако, исключая Португалию и с недавнего времени Францию, торговля с Ост-Индией во всех европейских странах была отдана в руки монопольных компаний. Монополии подобного рода, в сущности, устанавливаются против той самой нации, какая провозглашает ее. Значительнейшая часть этой нации не только устраняется благодаря ей от торговли, к которой ей могло бы быть выгодно обратить часть своего капитала, но и вынуждена покупать товары, доставляемые этой торговлей, по несколько более дорогой цене, чем если бы она была открыта и свободна для всех членов этой нации. Со времени учреждения английской Ост-Индской компании, например, остальные жители Англии, помимо того что были отстранены от торговли, должны были оплачивать в цене потребляемых ими ост-индских товаров не только все чрезвычайные прибыли, которые компания получала на этих товарах вследствие своей монополии, но и все те чрезвычайные излишние издержки, которые неизбежно должны были вызываться обманом и злоупотреблениями, не отделимыми от управления делами столь большой компании. Таким образом, нелепость этого второго рода монополии гораздо более очевидна, чем нелепость монополии первого рода.