Власть без славы - Иван Лаптев

Народные депутаты ответили попыткой импичмента. 28 марта уже 9-й съезд провел тайное голосование по вопросу отрешения президента от власти. Ельцин по телефону получал результаты голосования раньше счетной комиссии (работала служба безопасности) и складывал их на чистом листе бумаги в два столбика — «за» и «против».

Это, вроде, понятно: переживал, волновался. На деле же никакого значения этим результатам гарант Конституции не придавал: на случай неблагоприятного исхода в Кремле была уже организована телестудия, чтобы президент мог срочно обратиться к народу. Предполагалось, что он объявит о роспуске съезда, депутатов при этом должны были заблокировать в Большом Кремлевском дворце. Но импичмент не прошел, Ельцин отправился на Васильевский спуск, где шел митинг в его поддержку, и объявил: «Коммунистический переворот не состоялся».

Конечно же, съезд был не более коммунистичен, чем сам Ельцин, за год-полтора депутаты «покраснеть» никак не могли. Да и остатки разбежавшейся и разгромленной КПСС, собиравшиеся под знамена КПРФ, совершенно не готовы были взять власть, как не готовы они к этому и сейчас, положение оппозиции их устраивает куда больше, чем правление на руинах страны. Но в ельцинской политике годилось все, особенно против вчерашних друзей, объявленных врагами.

Референдум помнят все по лукавым «да — да — нет — да». Но далеко не все понимали, что это — рубежная черта борьбы за власть и за собственность в России. Трудно сказать, как подсчитывали результаты — бюллетени были уничтожены почти сразу же, — но народ в очередной раз поддержал Ельцина. Теперь можно было обращать еще меньше внимания на социально-экономические проблемы, открывалась возможность помахать кулаками. Ельцин начал готовиться к этому.

Чисто по-российски он «забывает», что является председателем Конституционной комиссии Съезда народных депутатов, и формирует параллельную комиссию из «своих» юристов, собирает Конституционное совещание в Кремле. В зале подавляющее большинство сторонников президента. Работа идет в ускоренном темпе. Главное — побольше полномочий президенту, все остальное как бы вторично. В рядах народных депутатов начинается раскол, который Ельцин и его команда всячески поддерживают, привлекая к себе даже самых яростных недавних противников, не исключая и коммунистов. Но подготовка к решительным действиям продолжается все лето. Ельцин не забывает главной цели.

12 августа он проводит встречу с руководителями средств массовой информации и объявляет о начале осеннего политического наступления. На кого? На Верховный Совет. Август он определяет как время артподготовки. Его окружение, которое не устает уверять страну, что Президент настроен на примирение, на компромисс, уже ясно сознает, что Ельцин готов даже выйти за рамки конституционного поля. Конечно, все обосновывается необходимостью резко двинуть реформы вперед. Чтобы обезоружить возможных противников, с ведома Ельцина принимаются упреждающие меры: вице-президент Руцкой и генеральный прокурор Степанков обвинены в коррупции. 19 августа президент на пресс-конференции говорит, что он оказался перед выбором: либо проводить в жизнь волю народа, который высказался в поддержку проведения реформ, либо, вопреки этой воле, позволять Верховному Совету игнорировать мнение народа и разрушать российскую государственность. Он называет Верховный Совет оплотом сил реванша, а его деятельность — антинародной. Вопрос о том, как проводятся реформы, подменен утверждением, что кто-то якобы отвергает их вообще.

31 августа — опять демонстрация силы. Ельцин едет в Таманскую и Кантемировскую дивизии, наблюдает стрельбу из танковых пушек, выброс десанта. Телевидение многократно передает заверения военных о полной поддержке своего главнокомандующего. Становится ясным, что ни на какую мировую с Верховным Советом он и не собирался идти. А чтобы ему не мешали «законники», распоряжается лишить председателя Конституционного суда В. Д. Зорькина автомобиля со спецсвязью, служебной дачи и снять охрану здания суда и судей. Хотя это и выглядит мелковато, но — чтобы «не возникали».

Положение в стране в это время такое, что только 2 процента населения полностью удовлетворены работой президента, в основном удовлетворены — 21 процент, не удовлетворены — 70 процентов. Больше всего беспокоили людей экономические проблемы (70 %), рост преступности (11 %), политические проблемы (10 %), в том числе кризис власти (6 %). То есть страна смотрела совсем на другие задачи, чем ее президент.[67]

На Ельцина эти данные не производят никакого впечатления. Во многом сам создав кризис, он теперь сам его и разрешает.

21 сентября он записывает очередное обращение к народу и рассылает Указ № 1400, в котором, переложив, естественно, ответственность на Верховный Совет, точно так же, как раньше на Горбачева, прекращает полномочия народных депутатов, деятельность Верховного Совета и Съезда. Переподчиняет Центробанк правительству, генпрокурора — себе, приостанавливает действие Конституции РСФСР и работу Конституционного суда. Обращение передается по Центральному телевидению в 20 часов, а в 23 уже блокируется «Белый дом». Акция вступает в силовую фазу.

Об остальном все известно, точнее — почти все, всего мы никогда не узнаем. Мы не узнаем, кто 3 апреля на Калужской площади шнырял в толпе митингующих, призывая идти к «Белому дому» и штурмовать мэрию и Останкино, на что потом купились бравые вояки Руцкой и Макашов. Не узнаем, какие это неустановленные личности в камуфляже и с автоматами участвовали в нападении на Останкино, кто пришел туда с гранатометом новейшей системы и бабахнул из него, вызвав ливень огня на толпу у телецентра. Не узнаем, откуда прилетела пуля, поразившая бойца «Альфы» у «Белого дома» и ставшая сигналом к началу штурма парламента 4 октября. Знаем только, что, по официальным данным, 123 человека убиты, 467 госпитализированы, 101 обслужены амбулаторно (какие изящные формулировки выбирались!) Логика всего этого побоища убеждает: если бы надо было положить в десять раз больше людей, чтобы сохранить свою власть, Ельцин положил бы их…

Но вот результат достигнут. Что получила Россия? Борьба двух ветвей власти воспроизвелась на прежнем уровне и опять достигла такой остроты, что в марте 1996 года Ельцин собрался повторить опыт октября 1993-го (см. главу «Нам подменили победу"). Воспроизвелась потому, что ее причины лежат вовсе не в том, хороши или плохи депутаты и в какой партии они состоят, а в реальном состоянии российской экономики, в уровне нашей жизни. А здесь от пальбы по парламенту, от новой Конституции и всевластия президента ничего не прибыло, скорее убыло. Третья ветвь власти, судебная, вся правоохранительная система были дезорганизованы, коррупция воспользовалась этим и существенно выросла. Права граждан стали еще более уязвимыми и беззащитными. Реформы никуда не двинулись, если не принимать за них систематически повторяющееся ограбление населения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});