История римского права - Покровский Иосиф

Lex Julia et Papia Poppaea, рядом с известными положениями об incapacitas и caducum, установила также, что в некоторых случаях наследство, уже принятое наследником, может быть отнято у него, как у недостойного — indignus. Отнимаемое таким образом наследство — ereptorium — передается или другим наследникам или в казну, причем казна функционирует heredis loco (место наследника), выполняет все назначенные в завещании отказы, уплачивает наследственные долги и т. д. Случаи такой indignitas наследника довольно многочисленные — тем более, что в позднейших императорских указах число их было значительно увеличено. Важнейшими из них являются преступления против наследодателя: умерщвление его, уничтожение составленного им завещания, умышленное воспрепятствование составить завещание, неосновательное предъявление querela inofficiosi testamenti и т. д.

§ 84. Legata и fideicommissa

Кроме назначения наследника, наследователь может сделать и другие распоряжения на случай смерти. Важнейшее место между ними занимают распоряжения о выдаче наследником известных сумм или известных вещей тем или другим определенным лицам — отказы. Отказ не делает это третье лицо наследником в настоящем смысле: оно является не универсальным, а только сингулярным преемником наследодателя и не отвечает вследствие этого за его долги. Зато с другой стороны, отказ действителен только тогда, если наследственные долги покрыты. Вследствие этого отказ является только некоторым ослаблением наследства — «delibatio hereditatis» (fr. 116 pr. D. 30).

Первой исторической формой отказов, известной еще старому jus civile и возникнувшей, вероятно, одновременно с возникновением testamentum, был legata; они санкционированы уже в известном положении законов XII таблиц: «uti legassit super pecunia tutelave suae rei, ita jus esto» («как распорядится относительно имущества и опеки над своим хозяйством, так пусть будет правом»). Но в старом цивильном праве легаты неотделимы от завещания: они могли быть установлены только в тестаменте и возложены только на назначенного в нем наследника. Оставить такое завещание, в котором устанавливались бы только легаты, возлагаемые на наследника ab intestato, было нельзя; если завещатель хотел этого, то он должен был непременно превратить наследника ab intestato в heres testamentarius, то есть назначить его же наследником в тестаменте.

По своей форме и по своему действию легаты цивильного права распадались на четыре вида (Gai. II. 192 и сл.): а) Legatum per vindicationem. Этот легат устанавливался обыкновенно посредством слов: «do lego» — например: «Lucio Titio hominem Stichum do lego» («отказываю и даю Луцию Тицию раба Стиха»). В такой форме могла быть отказана известная вещь или сервитут (например, «L. Titio usumfructum do lego»): лицо, которому отказано — legatarius, получало в момент принятия наследства наследником сразу право собственности на отказанную вещь или право на сервитут и могло в случае невыдачи предъявить прямо rei vindicatio (или actio confessoria), отчего и самый легат получил свое наименование; b) Legatum per damnationem, при установлении которого употреблялась формула: «Heres meus L. Titio centum dare damnas esto» («пусть будет обязан мой наследник дать сто Луцию Тицию»). Вследствие этого «damnas esto» на наследника возлагалось обязательство исполнить то, что отказано, — обязательство, осуществлявшееся в древнейшее время в форме manus injectio, а впоследствии посредством actio ex testamento (однако, с примeнением правила «lis infitiando crescit in duplum» — «при отрицании иска он вырастает вдвое»); c) Legatum sinendi modo — например: «Heres meus damnas esto sinere L. Titium hominem Stichum sumere sibique habere»; наследник обязывался только позволить (не мешать) легатарию взять отказанную вещь; вероятно, это лишь некоторая модификация damnationem; d) Legatum per praeceptionem: «L. Titius hominem Stichum praeceptio». Точный смысл этого легата был спорен уже в среде римских классических юристов: сабиньянцы думали, что legatum per praeceptionem возможно только в пользу одного из сонаследников — одному из них отдается какая — либо вещь не в счет его наследственной доли; прокульянцы, напротив, полагали, что этот легат возможен и в пользу третьих лиц, причем эти лица имеют те же права, что при legatum per vindicationem. Для более раннего времени во всяком случае вернее мнение сабиньянцев, а по своему характеру legatum per praeceptionem представляет, очевидно, лишь разновидность legatum per vindicationem.

Как видно уже из этого обозрения, легаты подчинялись такому же формализму, как и завещание вообще. Малейшая ошибка в выборе надлежащей формы легата (например, отказана per vindicationem вещь, не принадлежащая завещателю, которую — по мысли завещателя — наследник должен еще купить) вела к полной его ничтожности. В императорское время, однако, этот формализм ослабляется, а затем и вовсе исчезает. Senatusconsultum Neronianum (из времени Нерона) установило, что в случае ошибки в форме легат должен иметь силу legatum per damnationem, то есть давать легатарию только обязательственное требование против наследника. Наконец, после того как была отменена необходимость известных стереотипных выражений для institutio heredis, она была отменена и для легатов законом императора Констанция (339 год — с. 21. С. 6. 37).

Рядом с легатами в императорское время получила юридическую силу другая форма отказов — fideicommissa. Зародышем этой формы явились разнообразные неформальные, словесные или письменные, просьбы со стороны умирающего к наследнику исполнить что — либо или выдать что — либо тому или другому лицу. Все такие просьбы с юридической точки зрения были для наследника сначала не обязательны; исполнение их вверялось только его fides (отсюда fides — comissum). Но со времен Августа императоры поручают магистратам — сначала консулам, а впоследствии особым praetores fideicommissarii — заботиться о том, чтобы такие fideicommissa были исполняемы. Вследствие этого для лица, которому что — либо было таким образом отказано — для fideicommissarius — возникало право не на обыкновенный гражданский иск, actio, а на жалобу в экстраординарном порядке — fideicommissi persecutio. Но мало — помалу эта persecutio все более и более приближалась к обыкновенному гражданскому иску и с установлением экстраординарного процесса вообще почти перестала отличаться от actio ex testamento.

В отличие от легатов, фидеикоммисс мог быть возложен не только на наследника по завещанию, но и на наследника по закону (это и есть главный случай фидеикоммисса); он мог быть далее установлен и ранее и позже завещания в виде дополнения к нему; установленный ранее, он мог быть затем утвержден в последующем завещании (testamento confirmatum). Какой — либо формы для фидеикоммиссов первоначально совершенно не требовалось: они могли быть установлены даже простым кивком головы (nutu). Обыкновенно же фидеикоммиссы оставлялись в виде письма на имя наследника — codicillus. Ввиду строгой формальности завещаний, при которой завещание легко могло оказаться вовсе недействительным, было также в обычае к завещанию прибавлять так называемую clausula codicillaris, то есть просьбу на случай недействительности документа как testamentum, рассматривать его как кодицилл, обращенный к наследнику по закону.

Различие между легатами и фидеикоммиссами в течение послеклассического времени постепенно сглаживалось. С одной стороны, упомянутый закон Констанция облегчил формальности для легатов, а с другой стороны, фидеикоммиссы были подвергнуты важнейшим материальным ограничениям, которые существовали для этих последних. Этот процесс слияния обеих исторических форм был закончен Юстинианом. Указом 529 г. (с. 1 с. 6. 43) Юстиниан установил, что как всякий легат, так и всякий фидеикоммисс рождает для лица, в пользу которого они установлены, обязательственное требование против наследника, снабженное законной ипотекой на наследственное имущество. Сверх того, если объектом отказа является вещь, находящаяся в составе наследственной массы, то легатарий или фидеикоммиссарий имеет на нее и rei vindicatio. Указ 531 года (с. 2. С. 6.43) подтвердил окончательно безразличие легатов и фидеикоммиссов.

Но, уравниваясь с легатами в силе, фидеикоммиссы подвергаются известным ограничениям в форме. В особенности, когда кодицилл стал часто заменять самое завещание, в позднейшем императорском законодательстве обнаруживается тенденция подчинить его таким же формам, каким подчинено и testamentum, в частности, требовать такое же количество свидетелей. Юстиниан, однако, установил для кодициллов облегчение: в то время как для завещания необходимо семь свидетелей, кодицилл может быть совершен письменно или устно при участии пяти свидетелей. Таким образом, в Юстиниановом праве кодициллом называется всякое распоряжение последней воли, совершенное при участии пяти свидетелей и отличающееся от testamentum только тем, что не содержит в себе institutio heredis. Фидеикоммисс, лишенный этой формы, действителен только тогда, если фидеикоммиссарий, предъявляя иск, присягнет, что он имеет основание требовать, и если наследник не ответит встречной присягой, что он никакого поручения от покойного не получал (так называемый fideicommissum orale — c. 32. C. 6. 42).