"Фантастика 2023-183". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Леженда Валентин

Поисками несуществующей карты мы занимались долго и со вкусом, вернулись обратно, лишь когда перевалило за полдень. Разумеется, не найдя ничего, кроме большого количества грибов, которыми набили прихваченный с собой короб. К тому моменту нагруженная сокровищами телега уже стояла во дворе, а сэр Шон с Боном в лицах повествовали Глори, Римбольду и семейству Друзя о сражении Шона с Кенареем. Слушатели вполне натурально ахали, охали и восхищались; Глори один раз даже взвизгнула, хотя это, по-моему, было уже чересчур.

Бородуля придирчиво осмотрел знаменитый кистень, покопался в сокровищах, как бы невзначай стянув золотую застежку для плаща, горько посетовал на то, что после удара «Илюшиной» булавой от головы разбойника мало что осталось (моя идея, горжусь!) и согласился, что далее обременять мудрого Друзя своим присутствием им смысла не имеет.

Пока наш «поисковый отряд» занимался «делом», Глори тоже времени не теряла. Во-первых, она реквизировала у Друзя изрядный запас харчей и настоящую карту. Большую и подробную. Во-вторых, выклянчила Колобок — магическую штуковину, представляющую собой зачерствевший до состояния булыжника круглый хлебец. Работала штуковина примерно так же, как волшебный клубочек, виденный нами в Спящих Дубравах: стоит громко произнести название нужного вам места и как следует пнуть Колобок, он и будет катиться до тех пор, пока не приведет вас куда следует. Наконец в-третьих, Друзю был устроен настоящий допрос с пристрастием на тему Степа-ниды-Стефании, и вот что удалось выяснить доподлинно:

1. В Пределе ее знают именно как Степаниду (очко Буйлю!).

2. Сам Друзь ее никогда не видел.

3. Она явно практикует магию.

4. Лучше ее самогона и хуже ее характера не найти во всем белом свете.

Все прочие сведения о достойной (или недостойной) женщине, включая расу, возраст, внешность, привычки, домашних любимцев, предметы обихода и степень разрушительного воздействия на окружающую действительность, относились к разряду слухов и мифов, в подавляющем большинстве противоречащих друг другу. Даже про знаменитую избушку, кроме уже упомянутых божественными близнецами гусиных лапок и раковых шеек, не было известно ничего, включая ее местонахождение. Те немногие счастливцы, которым удалось-таки ее найти, по возвращении таинственным образом забывали напрочь как внешний вид обиталища Степаниды, так и его местоположение. Ладно, как говаривала в том анекдоте архимышь, разгрызая доспехи на неизвестном рыцаре: «Дожуем — увидим»…

Итак, простившись с Друзем и Матреной (а Глори дополнительно — со всеми крысями), мы вновь выехали на дорогу. С сэром Шоном и Бородулей нам было по пути до ближайшей развилки (километров десять), а дальше — как Колобок даст.

— Вы уверены, что мне не стоит ехать вместе с вами? — наверное, в двадцатый уже раз с утра вопрошал Ки Дотт.

— Абсолютно. И потом, разве вам не нужно доставить князю свидетельство вашей победы?

— Это может сделать и Бородуля.

— Но вы же на службе у Вольдемира, и ему вряд ли понравится, если его богатырь без разрешения пропадет неизвестно куда и неизвестно насколько.

Аргумент Бона оказался решающим — чувство долга возобладало над дружеским расположением. Правда, гулкие, протяжные вздохи рыцаря всю дорогу распугивали окрестных птиц.

Но вот наконец и долгожданная развилка.

— А может… — по привычке начал Ки Дотт, но тут же осекся, душераздирающе вздохнул и начал прощаться. Сие весьма достойное уважения занятие в его исполнении растянулось минут на двадцать, не меньше. Ни ерзающий от нетерпения на козлах Бородуля, ни тщетно скрываемая на наших лицах мука не могли ни прервать поток цветистых словоизлияний, ни хотя бы уменьшить его напор. Более того, нашу муку лохолесец понял совершенно превратно, поскольку прослезился и торжественно начал декламировать, сочиняя, видимо, на ходу:

Душа измучена, страдает — Ведь расставанье нелегко! В даль путь-дорога убегает, Как из кастрюли молоко. Друзья, друзья! Мы расстаемся. Как знать, быть может, навсегда! Но…

Но тут уж лопнуло терпение у Изверга, Забияки и Лаки. Я всегда знал, что с литературным вкусом у наших зверюшек все в порядке. Они синхронно цапнули всех трех запряженных в телегу Бородули драконозавров за хвосты. Ветерок, лишенный жертвы, сопроводил поступок старших товарищей оглушительным ревом, обещая тягловым коллегам кучу неприятностей, если они по-прежнему будут стоять на месте. Голосом же наш малыш, равно как и статью, вылитый папочка. В общем, тройка рванула с места так, будто по пятам ее преследовал торнадо, а мы минут десять жмурились и закрывали рты и носы от поднявшегося облака пыли. Но вот пыль рассеялась. За это время «богатырь» и его спутник давно скрылись из глаз. Пора было и нам приниматься за дело.

Я вытащил из сумки Колобок, попутно подивившись его тяжести, и слегка постучал по поверхности костяшками пальцев. Угу, примерно так и отзывается на прикосновение булыжник. И они хотят, чтобы я бил по этому своей любимой ногой? Правда, ног у меня, разумеется, две, но одна ничуть не менее любима, чем другая… — Ну и чего ты ждешь? — словно подслушав мои мысли вякнул Римбольд. — Пинай скорее это хлебобулочное изделие, и поехали! — Сам пинай!

Чуть не уронив протянутый мною Колобок, гном мигом растерял весь свой энтузиазм, невнятно пробормотал, что он маленький и слабый, как следует пнуть не сумеет, и вообще Бон, с его точки зрения, справится куда лучше.

Понятное дело, что игрока такая перспектива тоже не сильно обрадовала, но перекладывать ответственность на Глори он все же не решился. Вместо этого парень, демонстративно кряхтя, уложил этот своеобразный «камень преткновения» на дорогу, после чего повернулся к нам, сделал скорбное лицо и закатил пространную лекцию. Суть ее сводилась к тому, что кости ног человека только с виду такие крепкие, а на самом деле сломать их — раз плюнуть, и как будет тяжко нам нянчиться с ним, Боном, в случае его инвалидности, которая неминуемо наступит, если…

Из всего этого следовало, что пинать Колобок все-таки придется мне.

Выругавшись про себя в адрес подлого волхва и его сомнительных даров, я обернулся к магической дряни, которая, забытая всеми, валялась посреди дороги.

— Ветерок! Не смей!!!

Но драконозаврик уже разбежался и наподдал клятый хлебец со всей своей юной энергией, помноженной на три с лишним центнера живого веса. Со свистом, сделавшим бы честь любому заряду катапульты, Колобок пронесся над головой ойкнувшего Римбольда и куда-то помчался с каждым мгновением уменьшаясь в размерах.

— ИЗБА СТЕПАНИДЫ!!! — наперебой заорали мы вслед, запрыгивая в седла. О боги! Только бы сработало!

И началась гонка. Проклятый Колобок не иначе как собрался нас уморить. Или он так обиделся на несоблюдение ритуала? Как бы там ни было, но после я узнал, что в трех или четырех селениях, которые мы миновали на запредельной скорости, долго ходили слухи о пришествии Великой Троицы. Дескать, жители настолько часто повторяли по поводу и без повода «Авось пронесет», что Авось таки пронес. Точнее, конечно, «пронесся», но кто будет сетовать на лингвистические огрехи, имея дело с богами, даже такими безалаберными и флегматичными, как эти? Наиболее занудные даже уточняли: нет никакого противоречия, поелику великий Авось сам хоть и пронесся, но уж Небося и Абыкака строго в соответствии с традицией пронес. Зачем пронес? А так, за компанию…

С моей точки зрения, кстати, для пришествия аж трех божеств сразу мы не особо и нахулиганили. Подумаешь, поломали пару плетней (крепче строить надо было!), разворотили несколько поленниц и стогов (лучше укладывать надо было!), да устроили какой-то молодке роды малость прежде времени, зато четверню разом (и вовсе радоваться надо!). Что же касается тех, кому после нашего визита пришлось отстирывать исподнее, то не они ли сами надеялись, что «Авось пронесет»? Вот и пронесло…