В трущобах Индии - Луи Жаколио

— Брат Хамед, — начал тогда браматма, — вот поручение, которое мы хотим тебе доверить: ты отправишься в Веймур, у подошвы гор Малабарского берега; там сын нашего брата Анандраена, присутствующего здесь, проведет тебя до Нухурмура, где скрывается Нана-Сагиб. Ты сообщишь принцу о событиях, которые готовятся, и передашь ему наше желание, чтобы он присоединился к нам как можно раньше и был бы готов к важным событиям; затем ты доставишь его сюда вместе с его товарищами, стараясь действовать так, чтобы англичане не захватили вас врасплох. Мы не скрываем от тебя всех трудностей этого дела, ты вынужден будешь избегать прохожих тропинок, прятаться днем, а ночью пролагать себе путь через джунгли по бесконечным болотам и непроходимым лесам. Но, так как ты хорошо знаком со страной, мы уверены, что ты успешно исполнишь это поручение и доставишь нам Нана-Сагиба здравым и невредимым. В Беджапуре он найдет такое же надежное жилище, как и в Нухурмуре. Когда ты вернешься, мы посвятим тебя в первую степень, в воздаяние за твою преданность.

— Я согласен, браматма! — отвечал падиал. — Я исполню дело, которое ты мне доверяешь, и думаю, что исполню его с успехом. Прежде чем занять после смерти отца место ночного сторожа в Беджапуре, я двадцать лет ходил вдоль и поперек по джунглям, сдирая корицу и отыскивая следы, и мне знакомы все уголки этих стран.

Негодяй не чувствовал себя от радости; Нана-Сагиб, которого никто не мог открыть, будет в полной зависимости от него! Само общество «Духов Вод» предавало принца ему в руки. Он не знал еще, что вице-король хотел также поручить ему это опасное предприятие; зато он знал, что все усилия, употребленные до сих пор, чтобы завладеть вождем восстания, кончились неудачей, — и предатель дал себе слово увеличить свои требования ввиду важности услуги, которую он мог оказать англичанам.

В каждом уезде находится сборщик-туземец, известный под названием серестадара; это самый высокий пост, которого может достигнуть индус, и многие добиваются его, так как он даст возможность обогатиться в весьма короткое время. На него назначаются только люди высокой касты, что еще более увеличивает их значение в глазах жителей. Дислад-Хамед согласился быть шпионом притеснителей своей страны с тем только условием, что ему дадут место сборщика по окончании восстания. Когда он требовал исполнения этого условия, ему не давали формального отказа, но отвечали, что еще нуждаются в его услугах или же что нет вакантного места. На самом же деле его обманывали: ни один из податных инспекторов провинции не соглашался брать к себе на службу человека низкой касты, к которому относились с таким же презрением, как и к падиалу. Негодяй, которого сгубило его чрезмерное честолюбие, вынужден был по-прежнему играть свою гнусную роль; он так опозорил себя, что достаточно было одного слова со стороны агентов высшей полиции, чтобы сограждане изрубили его.

«Ладно! Я возьму теперь свое, — закончил он свои размышления, — на этот раз они должны будут дать мне это место и не в каком-нибудь уезде, а в самом Беджапуре.»

Голос браматмы неприятно пробудил его от задумчивости и вывел из сладких мечтаний о богатстве.

III

Изменник. — Приговорен к трем пыткам. — Браматма. — Зловещие предчувствия. — Смерть обвинителя. — Комитет Трех и Совет Семи. — Дворец Омра. — Свидание в Башне Мертвых. — Обморок.

Только что выбрали депутацию из пяти членов, во главе которой находился Анандраен, близкий друг Сердара; депутация эта должна была отправиться в Пондишери, чтобы встретить нового губернатора при высадке на берег, и для виду передать ему приветствие трех провинций Декана, но на самом деле предупредить его о решениях, принятых обществом «Духов Вод». Передав депутации все необходимые инструкции, браматма снова обратился к собранию:

— Братья, прежде чем расстаться, я должен исполнить еще одну грустную обязанность. Мы получили достоверное известие, могу сказать — доказательство, что среди нас есть изменник…

— Назови его! Назови! — крикнули сразу сто голосов. — Мы хотим сейчас же совершить над ним правосудие!..

Падиал побледнел, и смущение, овладевшее им, выдало бы его присутствующим, если бы все взоры не были с жадностью устремлены на верховного вождя в ожидании, что вот сейчас с губ его сорвется имя брата.

— К счастью, он не принадлежит к классу «жемедаров», — продолжал браматма, — одновременно с известием об этом мы получили также и перечень всех его злодеяний. Это простой субедар, но лицо, которое знает его имя и имеет письменные доказательства его измены, соглашается выдать его не иначе, как за плату в целое озеро рупий (250.000 фр.). Несмотря на то, что Совет Семи имеет полное право распоряжаться, не давая отчета, всеми богатствами общества, мы все же сочли нужным спросить вашего мнения прежде, чем согласиться на выдачу такой большой суммы. Предложение это сделал нам один из агентов европейской полиции в Калькутте, которому случайно попалась записная книжка директора полиции; там он нашел имя изменника и число жертв, казненных по его доносу, — их выше тысячи пятисот человек!..

Ропот гнева и ужаса пробежал по всему собранию. Со всех сторон поднялись многократные крики: «Мщение! Мщение! Смерть клятвопреступнику! Да погибнет он! Подвергнуть его трем пыткам: водой, железом и огнем!..»

— Хорошо, — продолжал браматма, — через несколько минут мы узнаем имя негодяя, который решился изменить своим братьям, отечеству и богам…

При этих словах Дислад-Хамед, чувствуя, что сейчас потеряет сознание, вынужден был прислониться к одной из колонн зала, позади которой и спрятался… Но тут же он понял, что малейшая неосторожность может привлечь к нему внимание всего собрания; сделав усилие над собой, он с необыкновенным присутствием духа принялся кричать вместе с другими: «Мщение, мщение!..» Затем, чтобы придать себе беспечный вид, сел на корточки, как и все присутствующие.

Браматма продолжал:

— Англичанин этот, который совершенно случайно вошел в сношение с одним из членов Верховного Совета, принадлежит к чинам личной охраны вице-короля и был послан в Беджапур по случаю приезда сюда сэра Лауренса, чтобы заранее увериться в состоянии умов здешнего населения и подготовить, если возможно, манифестацию галоу (караван-сарай для путешественников), где и ждет нас; нам достаточно привести его сюда, соблюдая необходимые предосторожности, и мы узнаем, кого должны наказать с примерной строгостью… Каково бы ни было общественное положение виновного и положение его семьи, он умрет после трех родов пыток, а тело его, лишенное погребения, будет брошено в джунгли на съедение нечистым животным!